Последнее прощение - Келлс Сюзанна (смотреть онлайн бесплатно книга TXT) 📗
Она пошевелилась, тряхнула головой. Заставила себя увидеть, где она, и первое, что бросилось в глаза, — это огромное черное отверстие в горле Скэммелла. Она ощутила, как сжимается желудок, услышала звук смешанной с рыданиями рвоты и отшатнулась от трупа. Ей не хватало воздуха, она задыхалась, но все же заставляла себя действовать последовательно. Сначала добраться до кровати потом вытереть лицо, потом облизать рану на большом пальце, которая все еще кровоточила. Краешком простыни она вытерла липкую от крови грудь. И обнаружила висевшую на шее печать.
Кэмпион смотрела на нее так, будто видела впервые. Вот она — причина всех ее несчастий. Золотая, с пятнами запекшейся крови, печать. Непонятно как оказавшись у нее на шее, печать грозила снова ввергнуть ее в пучину безумия, из которой она только что с таким трудом выбралась. Кэмпион зажмурила глаза, прислонилась спиной к кровати и зажала драгоценность в руке, словно желая спрятать.
Тоби. Сэр Джордж. Котенок. Скэммелл. Запах крови. Тошнота подступила к горлу. Она застонала, но внутренний голос заставлял ее двигаться, делать за один прием какое-нибудь одно дело. Она приподнялась, держась за кровать, опустилась на нее и подтянула к себе покрывало, которым были покрыты подушки. Она завернулась в него, как в шаль, прикрыв свою наготу, и лишь тогда задышала свободнее.
Вся комната была залита кровью. У окна лежало распростертое, изогнутое тело Скэммелла, выглядевшее особенно неуклюжим в тяжелых доспехах. Пухлая рука была вытянута в бессильном призыве. Мертвая Милдред, чья пропитанная кровью шерстка почернела, казалась совсем маленькой. За окном теперь окончательно рассвело. Она видела нагромождение туч, которые означали, что этой ночью, если бы удался побег, она была бы спасена. Джеймс Райт, Тоби, леди Маргарет. Все они теперь куда-то отодвинулись. Прежняя жизнь захлестнула ее ужасом, грозившим утопить ее. Точно так же, как в детстве в Уэрлаттоне она сносила Божий гнев и Божью кару, она должна была теперь выдержать и это испытание. Она закрыла глаза, мурлыча что-то себе под нос, и услышала зловещий скрип поворачивающегося в замке ключа.
Она открыла глаза, сжав покрывало на шее.
Эбенизер улыбался ей. Он развел руки, будто в приветствии:
— Сестрица Доркас! Дорогая моя сестра!
Небрежным взглядом он обвел комнату и театрально отступил, вскрикнув при виде тела Скэммелла.
Следующей в комнате появилась Гудвайф Бэггерли. Она протолкнулась мимо Эбенизера, уставилась на тело Сэмьюэла Скэммелла и, набрав побольше воздуха, завопила:
— Убийство! Убийство!
— Нет! Нет! Сестра моя! — Эбенизер наконец вошел в комнату. — Нет! Нет!
Раскачиваясь взад-вперед на кровати, Кэмпион качала головой.
— Уходите! Уходите!
— Убийство! — пронзительный голос Гудвайф заполнил комнату. — Она убила его!
— Нет! — простонала Кэмпион.
— Не приближайтесь к ней! Не касайтесь ее!
В общем шуме раздался новый голос, что-то напомнивший Кэмпион. Она открыла глаза, безразлично огляделась и различила преподобного Верного До Гроба Херви, который стоял в черной куртке, воздев одну руку и прижимая другой Библию.
— Потаскуха! Убийца! Ведьма! — голосила Гудвайф. Эбенизер опустился на колени подле тела Скэммелла:
— Как могла она убить его? Она всего лишь девушка! А он был вооружен! Не могла она убить его!
Наступила небольшая пауза, пока Гудвайф вспоминала свою реплику. Она выступила вперед и, тыча грубым костлявым пальцем в сторону Кэмпион, проговорила голосом, напоминавшим дыхание преисподней:
— Она ведьма! Я видела, как дьявол спас ее в доме мистера Скэммелла. У него были огненные волосы! Прямо из ада. Дьявол!
— Нет! — возразил Эбенизер.
— Тихо!
Преподобный Верный До Гроба Херви выступил на середину комнаты. В последние месяцы он занимался изучением колдовства, увидев в этом лестницу, которая приведет его к тем далеким вершинам, куда его гнали честолюбивые амбиции. Именно он предложил Эбенизеру рождественским утром объявить Доркас Слайз ведьмой, подлежащей изобличению. Он не присваивал идею только себе, признавая, что Гудвайф Бэггерли всегда утверждала, что в девчонку вселился дьявол, но теперь он наконец-то готов был помериться силой с князем тьмы, помогавшим Доркас Слайз. Он все еще жаждал этой девушки, но одновременно ему хотелось очернить, унизить ее, чтобы прославиться самому. Он величественно оглядел комнату, припоминая слова Эбенизера.
— А! Кошка! Ее подруга!
Гудвайф, охнув, в ужасе отпрянула.
Верный До Гроба решительно приблизился к Кэмпион и положил Библию на стол. На длинной белой шее запрыгал кадык.
— Есть верный, безошибочный способ все выяснить!
— Неужели, брат Херви?! — Голос у Эбенизера был потрясенный.
Верный До Гроба сделал еще шаг в направлении девушки, которая сидела разинув рот от изумления.
— Мне понадобится ваша помощь, вас обоих. Не бойтесь! Бог на нашей стороне!
Ему не потребовалось объяснять им, чего от них ждут.
— Давайте!
Кэмпион взвизгнула, но они втроем повалили ее на кровать, Гудвайф запрокинула ей назад голову, Эбенизер закинул ноги на перину. Кэмпион снова закричала, сопротивляясь хватавшим ее рукам, но была бессильна. Верный До Гроба разорвал платье, сдернул покрывало, а Гудвайф схватила ее за руки.
— Держите ее! — Верный До Гроба склонился над ее грудью, на своей коже она чувствовала его жаркое дыхание. Она боролась, но Гудвайф стиснула ей горло, а Эбенизер навалился на ноги.
Руки у Верного До Гроба были сухими, почти шершавыми. Они гладили ее груди, трогали соски. Голос, как и руки, у него тоже был сухой. Он мог бы с равным успехом излагать доктрину Троицы.
— Вот, брат Слайз, соски, чтобы давать молоко детям. Ведьма не воспользуется ими, когда кормит дьявола, потому что эти груди от Бога.
Пальцем он тер ее соски. Руки заскользили вниз на живот, разминая ей ребра.
— Мы ищем другую отметину. А! — Он ткнул в родинку над пупком, над которой на Рождество подшучивал Тоби. — Вот она! Вот колдовская метка!
Его руки даже после того, как нашли родинку, снова поползли к груди.
— Сэр! Взгляните! — Гудвайф держала печать. — Вы не это искали?
— Это! Это!
Верный До Гроба был вынужден помочь Гудвайф снять печать. Высвободившись из цепких рук, Кэмпион свернулась клубочком и зарыдала, уткнувшись лицом в покрывало. Ей казалось, будто ее замарали грязью, замарали навсегда.
— Посмотрите! — Эбенизер развинтил печать и показал распятие Верному До Гроба.
— Папистская ведьма!
Кэмпион было уже все равно. Она летела в пропасть, смутно слыша, как Верный До Гроба декламирует 23-й псалом, как брат позвал стражу, а потом, благодарение Богу, потеряла сознание. Они завернули ее в одеяло, не желая, чтобы подчиненные полковника Фуллера догадались о том, что они делали, и отнесли вниз в заранее приготовленный дилижанс.
Эбенизер повернулся к Верному До Гроба Херви:
— Вы были правы, брат.
— Бог был к нам милостив.
— Да, да.
Верный До Гроба торжественно промолвил:
— Она должна предстать перед судом, брат.
— Должна, конечно должна, — поддакнул Эбенизер. Он подошел к окну и посмотрел вниз, туда, где Гудвайф провожала Кэмпион до дилижанса. Теперь уже можно с уважением обращаться с его сестрой. Закон будет безжалостен, ее отправят либо на костер, либо на эшафот. Он посмотрел на Верного До Гроба.
— Наверное, она ведьма.
— Так оно и есть.
Эбенизер вздохнул и захромал назад в длинную галерею. Он обвел взором декоративную языческую лепнину, шторы, ковры, картины, изящную инкрустированную мебель.
— Должно быть, она прибегла к колдовству, чтобы проникнуть сюда. Иначе, зачем они приютили ее?
Он не стал слушать, что ответит Верный До Гроба Херви. Вместо этого он с ненавистью разглядывал богатое убранство комнаты. Комната была красива, а это — грех. Она принадлежала привилегированным людям — лишний повод для ненависти. Эбенизер всегда ненавидел привилегированных.
