Ведьма из-за моря - Карр Филиппа (книги полностью .TXT) 📗
— Не сомневайся!
Он встал и взял мои руки в свои, потом чуть коснулся губами моего лба. Я была блаженно счастлива, потому что этот поцелуй возле могилы моей матери и неизвестного моряка был символом. Это было как клятва в верности. Я знала, что полюбила Фенна, а вот любил ли он меня? Но, думаю, что любил тоже.
Фенн уехал на следующий день, но еще до отъезда я посадила куст розмарина и увидела, что он был очень доволен.
— Ты из тех, кто выполняет свои обещания, — сказал он.
Перед тем как уехать, он сказал, что хотел бы, чтобы я погостила у его родителей. Он сделает так, что они скоро пригласят меня. Я помахала ему рукой, а потом поднялась на крепостной вал, чтобы как можно дольше его видеть. Сенара подошла и встала рядом.
— Ты по уши влюблена в него! — обвинила она меня.
— Он мне нравится, — призналась я.
— Ты знаешь, что не должна этого делать. Ты должна быть равнодушной, это он должен быть без ума от тебя. Теперь, я думаю, он попросит твоей руки, ты уедешь к нему, и я больше тебя не увижу.
— Какая ерунда!
— Нет, я останусь здесь, а это мне не нравится.
— Когда я выйду замуж, если выйду, ты поедешь со мной?
— Какая польза от этого? Мы всегда были вместе, мы делили с тобой одну комнату, ты была мне сестрой с тех пор, как я помню себя.
Она надула губы и стояла, сердитая. Вдруг взгляд ее стал злым.
— А если я сделаю его изображение и воткну в него булавки? Тогда он умрет, потому что я проткну его сердце! Никто не будет знать, как он умер, кроме меня.
— Сенара, я не хочу слышать таких слов!
— Умирают животные, умирают люди. Никто не знает, отчего. Нет никакого знака… Просто умирают, это — «злой глаз». А что если я положу его на твоего «драгоценного возлюбленного»?
— Ты не сможешь и не сделаешь этого, даже если бы он и был моим возлюбленным. Он не возлюбленный, а просто хороший друг. Сенара, умоляю тебя, не говори таких вещей, это опасно. Люди услышат это и примут за правду. Ты не должна этого говорить.
Она увернулась от меня и высунула язык — ее любимый жест, когда она хотела рассердить.
— Ты уже не ребенок, Сенара, надо быть благоразумной.
Она стояла, не шевелясь, сложив руки на груди и посмеиваясь надо мной.
— Я благоразумна, но все говорят, что моя мать — ведьма. Значит, и я ведьма. Никто не знает, откуда мы пришли, да? Кто мой отец?
— Сенара, ты говоришь опасные вещи. Твою мать постигло несчастье: корабль, на котором она плыла, потерпел крушение, моя мама спасла ее жизнь. Ты должна была как раз родиться, все это легко понять.
— Разве, Тамсин? И ты действительно так думаешь?
— Да, так! — твердо сказала я.
— Ты всегда веришь, во что хочешь. Посмотришь на тебя — так все хорошо и мило. А другие не всегда так думают. И еще одно: не воображай, что только у тебя есть возлюбленный.
— Что ты имеешь в виду?
— А разве ты не хотела бы знать?
Очень скоро я узнала. Мне вдруг в голову пришла мысль, что Сенара унаследовала от своей матери это качество, не поддающееся четкому определению. В последующие дни, казалось, она стала еще красивее. Сенара выходила из детского возраста: она принадлежала к типу быстро созревающих женщин. Ее тело округлилось, миндалевидные глаза стали томными и полными таинственности, похожими на глаза матери. Когда она танцевала с Диконом, она была так хороша, что невозможно было оторвать от нее глаз.
Дикон обожал ее. Когда он танцевал с ней, в его движениях было столько счастья, что смотреть на них было одно удовольствие. Он играл для нее на лютне ; и пел песни собственного сочинения. Казалось, он был очарован этой темноглазой девушкой, которая мучила его и дразнила, насылая на него чары. Очарование. Колдовство. Эти слова все чаще и чаще появлялись в его песнях. Она овладела его рассудком, в ней было неуловимое свойство, которое он не мог определить.
Однажды в комнате для музыкальных занятий! Мария увидела свою дочь в объятиях Дикона, учителя музыки. Сенара мне потом рассказала. Она была в истерике: и дерзкая, и в то же время испуганная.
— Дикон всегда хотел меня! — сказала она. — У него страстная натура, у меня тоже. Ты этого не поймешь, Тамсин, ты такая спокойная и скучная! Я люблю Дикона, он красивый, ведь правда? И эти чувства, которые он вкладывает в свои песни, и, когда мы танцуем вместе, мне кажется, я таю в его руках. Я готова выполнить любую его просьбу. Вот как действует на меня Дикон, Тамсин!
— Звучит очень опасно, — сказала я с тревогой.
— Опасно? Конечно опасно, поэтому и возбуждает! Когда я собираюсь на урок, я заставляю Мэри завить мои волосы, очень тщательно выбираю ленты, чтобы они подходили к моему платью. Мэри смеется, она знает.
Мэри была нашей служанкой. Она ухаживала за нами, смотрела за нашей одеждой, причесывала нас — горничная на двоих. Она была довольно молодая — не намного старше меня и влюблена в Джона Леварда, слугу, который жил в Морской башне. Они собирались пожениться, призналась она нам, и поэтому она была очень довольна жизнью. Сенара хитростью заставила ее признаться, каковы были ее любовные дела с Джоном.
— Ох, Сенара, будь осторожнее! — умоляла я.
— Это я предпочитаю оставлять другим! — резко ответила она. — Осторожность! Это скучно, а я ненавижу все скучное. Нет, я никогда не буду осторожничать, я буду смелая и дерзкая! Вот как я проживу свою жизнь. Дикон симпатичный, даже больше, чем твой Фенн Лэндор. И я вот что скажу тебе, Тамсин: не только у тебя одной будет возлюбленный.
— То, чем занимаются некоторые люди, не имеет ничего общего с любовью.
— Так мудро! — насмешливо сказала она. И вдруг такое неблагоразумие! Сенара рассказала мне, как все произошло.
— Дверь открылась, и появилась мать. Мы сидели, моя лютня лежала на столе, а Дикон обнимал меня и целовал. Вдруг мы почувствовали, что не одни. Ты знаешь как моя мать тихо входит в комнату? Она стояла и смотрела на нас. Она ничего не сказала, но лучше бы она что-нибудь сказала. Дикон задрожал, ты же знаешь, как все боятся ее. Потом она подошла к столу, мы оба встали. Лицо у Дикона стало багровым, у него же такая нежная кожа! Моя кожа так не краснеет, но я тоже была напугана. Мать взяла лютню и подала ее мне.
— Играй, — сказала она. — Сыграй печальную любовную песню, потому что любовные песни часто печальные.
— Я взяла лютню, и она сказала: «Сыграй» Моя любовь ушла, на веки вечные оставив скорбь «„. Я играла, а она сидела и слушала. Потом она посмотрела на Дикона и спросила: «Хорошо ли вы учили мою дочь?“ Он, заикаясь, сказал, что приложил все силы, а я была способная ученица. Она еще немного посидела, потом встала и вышла. Мы не знаем, что будет, но Дикон боится.
Скоро мы узнали, что было дальше. Дикон больше не появился в комнате для занятий — ему отказали.
Сенара то приходила в ярость, то была тиха и печальна. Она плакала по ночам и постоянно говорила о Диконе. Я раньше думала, что ее чувства несерьезны, но, оказывается, время шло, а она помнила Дикона и говорила о нем с горьким и грустным сожалением.
После того случая Сенара изменилась. Казалось, она все время пыталась выиграть у меня по очкам. Думаю, в ее натуре была зависть, и особенно там, где дело касалось меня. Я не забывала, что в ранние годы своей жизни она была беспризорным ребенком, о котором ничего не было известно, ее имя выдавало это. Восхищение Дикона несколько смягчило ее, но, когда она этого лишилась, она опять стала страдать.
Сначала она больше откровенничала с Мэри, чем со мной. Она говорила о том, что у меня есть Фенн Лэндор, и выражалась о нем так, будто мы уже были помолвлены. Признаться, я не останавливала ее, хотя и должна была. Я была в таком восторге от желания быть помолвленной с Фенном, что не могла противиться искушению думать, что это так.
Затем мачеха, без сомнения, под влиянием случая с Диконом, сказала, что теперь, когда мы повзрослели, в замке должно быть больше развлечений. Она пригласит лучшие семьи соседей, некоторые из них имели подходящих молодых людей, которые могут заинтересоваться нами, к тому же есть еще и Коннелл, о котором тоже надо подумать.
