Греховная невинность - Лонг Джулия (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
— У меня целая орава братьев и сестер, а кузенов и того больше, леди Уэррен. Если и вы не единственный ребенок в семье, вас не удивит, что у меня на редкость толстая шкура. Меня почти невозможно задеть.
Вот как?
Пастор говорил ровным, будничным тоном, словно урезонивал капризного ребенка. Казалось, он видит Еву насквозь, будто броня, которой она себя окружила, для него не прочнее луковой шелухи.
— Кое-кто расценил бы ваши слова как вызов, преподобный.
Именно так посчитала Ева, и, похоже, ее захватил азарт борьбы.
Силвейн снова замолчал. Потом улыбнулся. Слабо, едва различимо, однако она успела заметить изящную линию его рта и очаровательную ямочку на щеке. Когда он снова заговорил, Ева скорее почувствовала, нежели услышала его голос, словно гибкие теплые пальцы, играя, пробежались по волосам у нее на затылке. Этот голос звучал мягко, вкрадчиво. Но отнюдь не нежно.
— Вот как, леди Уэррен? Так вы приехали в Пеннироял-Грин, желая бросить вызов?
Ева не сводила глаз с лица пастора. Он пристально смотрел на нее.
И тут, к изумлению Евы, ей вдруг стало трудно дышать, в груди поднялась волна жара, шея и плечи запылали, краска залила лицо. «Никогда еще она не встречала мужчины, который так… хорошо владел бы собой, — неожиданно подумалось ей. — Да, сдержанный, вот верное слово». Внутри него, казалось, бурлила мятежная сила, нуждающаяся в узде. И какова бы ни была ее природа, эта загадочная стихия притягивала Еву, как высохшая земля притягивает влагу. Ева чувствовала, что неведомое «нечто» сильнее ее, но она привыкла яростно бороться за жизнь и до сих пор неизменно одерживала верх.
Она резко отвернулась и сделала глубокий вдох, надеясь, что в голове прояснится, но, должно быть, воздух был напоен винным дурманом, потому что мысли ее спотыкались, как пьяные гуляки в игорном притоне.
Он всего лишь священник, напомнила себе Ева. Мужчина, застигший ее в редкую минуту слабости, когда она оказалась особенно уязвимой. Вот и все. Вдобавок она безумно устала. Разумеется, короткая дремота в церкви не помогла восстановить силы.
Плотнее завернувшись в накидку, Ева посмотрела на неподвижную карету и слегка нахмурила брови. Куда, черт возьми, запропастилась Хенни?
— У одной из наших лошадей слетела подкова, — произнесла она после долгого молчания. Голос ее звучал слабее, чем ей бы того хотелось.
Она дорого дала бы, чтобы узнать, разочарован ли пастор внезапной переменой темы.
Преподобный продолжал ее разглядывать. Еве начинало казаться, что он уже точно подсчитал, сколько у нее ресниц.
— Так я и подумал, — наконец отозвался он. — Я шел навестить одного из прихожан, когда заметил ваш экипаж на обочине. Разбойников на этой дороге не видывали со времен Одноглазого Уильяма, промышлявшего в здешних окрестностях несколько десятков лет назад, а поскольку Пеннироял-Грин — не самое живописное местечко Суссекса, я решил, что случилась неприятность с каретой или с лошадьми.
Одноглазый Уильям? Это шутка?
Ева промолчала.
— Я, пожалуй, переговорю с вашим кучером, если вы не против.
Она не ответила — голос отказывался ей служить, — и пастор отвернулся. Он направился к карете, и звук его шагов заставил Еву необычайно остро ощутить свое поражение.
— Преподобный Силвейн…
Он остановился, оглянулся, вопросительно приподняв брови. Самый верный способ обрести новые силы — пустить в ход чары, которые делают вас сильной.
— Мне следует извиниться перед вами. Боюсь, ваше внезапное появление испугало меня, заставив забыть о вежливости. Вдобавок… я никогда прежде не встречала особ духовного звания. Воображаю, какую важную роль вы играете в жизни города. Должно быть, это захватывающе интересно. Умоляю, расскажите, как люди становятся священниками.
Возможно, Ева лучше всякой любой женщины в Англии знала, как овладеть бастионом мужчины, будь то глава министерства внутренних дел, сам английский король или угольщик. Лесть, приправленная кокетством и пикантными намеками, вот и весь рецепт.
Она пришла в изумление, когда преподобный Силвейн, не клюнув на наживку, мгновенно насторожился. Это выглядело едва ли не комично.
— Один из лучших способов получить приход, насколько мне известно, — состоять в родстве с владельцем земель, — коротко ответил он с ноткой иронии в голосе.
И ничего к этому не добавил.
— Должен ли пастор обладать безупречным нравом? Быть полностью… безгрешным? — Сложив руки на груди, Ева вскинула на преподобного цепкий взгляд из-под длинных ресниц, как стрелок, намечающий цель.
Пастор посмотрел на ее скромно сплетенные пальцы, словно она сжимала в руке пистолет. Потом медленно поднял глаза к ее лицу.
Повисла долгая пауза.
— Полагаю, это зависит от того, как понимать слово «безгрешный».
Какая изощренная уклончивость! Да он настоящий виртуоз.
Синие глаза его потемнели, стали непроницаемыми, будто на окнах вдруг задернули шторы. Ее же глаза, оттененные густыми черными ресницами, сверкали изумрудным огнем, благодаря игре солнечного света и острому желанию очаровать этого мужчину.
— А у вас есть грехи, мистер Силвейн? — В голосе Евы явственно угадывалась надежда, что грехи есть, а игривый взгляд подсказывал, что она готова понять их и простить, возможно, даже назвать очаровательными, поскольку ее собственные слабости прелестно дополняют его изъяны.
Теперь пастор казался напряженным, как сжатый для удара кулак. Легкая морщинка обозначилась у него на лбу между бровями.
Увы, судя по выражению его лица, ко всем уловкам Евы он остался равнодушен. Приписать ему хотя бы малейшую заинтересованность не решилось бы и самое пылкое воображение.
— Ни одного, который показался бы вам любопытным, — тихо произнес он, покосившись в сторону дороги, где, по всей видимости, его ждали дела. Как будто… ему вдруг стало скучно.
Вот тебе и на! Ева на мгновение лишилась дара речи.
— Вы могли бы пройти пешком остаток пути по этому лугу, леди Уэррен. Здесь вполне безопасно, и одинокой женщине ничто не угрожает. Но вы еще не слишком хорошо знаете местность, и, пожалуй, на первых порах не стоит совершать столь длинные прогулки. Может, вам удобнее будет подождать в карете, там намного теплее?
Ева понимала, когда следует признать поражение. Ее отвергли. Ей хотелось колотить кулаками воздух от ярости, но ее удержали гордость и… изумление.
— Заботитесь о безопасности своей паствы? — самым беззаботным тоном проговорила она. От пережитого унижения голос ее звучал чуть приглушенно.
Пастор вежливо улыбнулся.
— Охранять вас меня обязывает долг священника, но также и джентльмена.
«И снова эта холодная учтивая отстраненность», — с досадой подумала Ева.
— Прошу прощения, что испугал вас. Это вышло случайно.
Ева снова с ужасом почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, обжигая щеки.
— Со мной камеристка, — обронила она, пытаясь изо всех сил скрыть смущение. — И холод меня не пугает.
— Тогда, с вашего позволения, я вас покину. Посмотрю, не могу ли я чем-то помочь вашему кучеру.
Ева не потрудилась ответить, и пастор, отвесив галантный поклон, отвернулся. Стоя неподвижно, будто статуя, она наблюдала, как он здоровается с кучером и лакеем. Те радостно приветствовали его. Все трое негромко посовещались, сблизив головы. Взгляд Евы скользнул по напудренному парику лакея к всклокоченной голове коротышки кучера и задержался на светлой шевелюре священника. Завершив переговоры, мужчины занялись пострадавшей лошадью. Пока кучер ласково держал ее голову, мистер Силвейн нагнулся, приподнял блестящее копыто и внимательно осмотрел. Затем на глазах у ошеломленной Евы снял с шеи галстук и бережно, едва ли не нежно перевязал копыто под одобрительные возгласы слуг.
Махнув рукой на прощание, он быстро зашагал по дороге, несомненно, продолжая прерванный путь. Уже без галстука.
Ева проводила его взглядом.
Наконец послышалось шумное сопение Хенни, а потом показалась и она сама. Служанка взбиралась по склону. Саржевые юбки, приподнятые на несколько дюймов над землей, открывали толстые лодыжки, благопристойно обтянутые грубыми шерстяными чулками, которые сбились в гармошку от долгой ходьбы.
