Меч и роза - Кэнхем Марша (электронная книга TXT) 📗
– Как вам известно, сэр, генерал Коуп три недели назад был послан в Шотландию – до нас дошли слухи, что принц Чарльз Стюарт собирает армию в Гленфиннане.
– Армию! Ха! Голоногие дикари в юбках – тоже мне вояки! По мне, так это напрасная трата времени и сил. А этот выскочка Чарльз еще не научился без посторонней помощи вытирать с губ материнское молоко!.. Ну, продолжай.
– Слушаюсь, сэр... Итак, генерал выступил из Эдинбурга, намереваясь перехватить войска принца в пути и разогнать их. По дороге к Форт-Огастесу он встретил капитана Суэттенема, и...
– Суэттенема? – Полковник отшвырнул размокший окурок и сплюнул табачное месиво. – Это еще кто такой?
– Капитан Суэттенем, сэр, служил под началом полковника Гиза, когда на его полк напали превосходящие силы мятежников неподалеку от Форт-Уильяма.
– Как вы сказали? Превосходящие?..
– Так точно, сэр. Превосходящие в десять раз. Полк попал в засаду, офицеров продержали в плену неделю, пока не отпустили под честное слово.
Полковник коротко велел:
– Дальше.
– Слушаюсь, сэр. По словам капитана, сэр, пленники всерьез опасались за свою жизнь. Сначала их атаковали орды Макдональдов, затем им на помощь подоспел другой клан – Камероны, под предводительством Дональда Камерона из Лохиэла.
– Вот оно что! Значит, слухи подтвердились... – задумчиво протянул полковник. – Этот Лохиэл – самый разумный из дикарей, и мы рассчитывали, что он объяснит принцу всю тщетность предприятия и уговорит его вернуться в Италию...
– Если верить капитану Суэттенему, Камерон добился лишь одного: остановил Макдональдов, которым не терпелось повесить пленников на первом же дереве.
– Вот как? Мерзавцы! Надеюсь, генерал Коуп хорошенько проучил их за такую дерзость.
– Увы, сэр, он сам чудом избежал плена. Генералу стало известно, что принц услышал о его походе и приготовил засаду у Корриарика. Если бы вы знали этот перевал, вы поняли бы всю серьезность положения, сэр. Это узкая, извилистая тропа между двумя высокими горными грядами, ее с обеих сторон обступают отвесные склоны скал, туман временами становится таким густым, что всаднику не различить ушей собственной лошади. Отряд из нескольких сотен мятежников способен уничтожить в этом месте многотысячную армию, застигнутую врасплох. Генерал Коуп срочно созвал офицеров на совет и принял решение повернуть на северо-восток, к Инвернессу, где гораздо удобнее вести сражения.
Полковник Халфьярд недоверчиво прищурился:
– Ты хочешь сказать, генерал Коуп увел свою армию на север, освободив дорогу на Эдинбург?
– Не совсем, сэр. Тринадцатый драгунский полк он оставил в Стерлинге, а четырнадцатый – в Эдинбургском замке. Это пятьсот закаленных в боях воинов. Генерал счел такую защиту достаточной – при условии, что принц разделит свою армию, как поступил бы любой военный стратег, и пошлет основные силы в Инвернесс – хотя бы для того, чтобы устранить возможность нападения с флангов.
– Чарльз Стюарт не стратег, а романтик и шалопай, который вечно тешит себя фантазиями. Любой болван на его месте понял бы, что первым делом следует заявить права на престол предков, другими словами – захватить Холируд Хаус.
Капрал судорожно сглотнул, адамово яблоко дернулось у него на шее, как каштан на нитке.
– Очевидно, он поставил перед собой именно такую цель, поскольку мятежники двинулись через Данкелд к Перту, спешно пополнили там запасы продовольствия и маршем направились к Эдинбургу.
– А генерал Коуп?
– Он был в Инвернессе, сэр. Само собой, как только он понял, что мятежники не собираются делить силы, то сразу погрузил своих людей на корабли, чтобы переправить их в Эдинбург, но...
– К тому времени тринадцатый драгунский полк уже оказался в осаде? Бог ты мой, неужели капитану Гарнеру и его подчиненным пришлось расплачиваться за глупость Коупа?
– Не совсем, сэр... Капитан понял, что одному полку не выстоять против многотысячной армии...
Полковник яростно скомкал в кулаке очередную, еще не прикуренную сигару.
– Он отступил?
– Он... счел необходимым произвести перегруппировку, сэр. Объединиться с четырнадцатым полком и удерживать дорогу, пока из эдинбургского гарнизона не подоспеет подмога. К сожалению, полковник Гест не сразу отозвался на просьбу прислать подкрепление, а к тому времени, как решился, передовые отряды армии мятежников уже штурмовали Колтс-Бридж, последнее укрепление перед Эдинбургом.
– И что же? – зловещим тоном спросил Халфьярд.
– И... – Капрал дрогнул, переступил с ноги на ногу. – Все твердят, что мятежников возглавлял сам дьявол. Рослый черноволосый воин на огромном вороном жеребце. Говорят, что даже капитан Гарнер был поражен этим страшным видением, на время лишился рассудка, да еще капитан четырнадцатого полка подвел его, и ему пришлось оборонять мост своими силами...
– Черт побери, а чего еще ждал капитан четырнадцатого полка? Что Гарнер убежит, поджав хвост?
– Сказать по правде, сэр, так и вышло. Солдаты сломали ряды и обратились в бегство. К тому времени как офицеры поняли, что происходит, их подчиненные уже были на полпути к Эдинбургу. Но и это еще не все: бегство продолжалось и после того, как мятежники прекратили погоню. – Плечи капрала поникли, но под безжалостным взглядом полковника Халфьярда он снова вытянулся в струнку. – На следующий день, семнадцатого, город пал, сэр.
– Эдинбург? Крепость? Весь гарнизон?
– Нет-нет, – поспешил возразить капрал, – когда я уезжал, крепость была еще в руках полковника Геста, и он поклялся, что скорее сам сровняет город с землей, чем сдастся.
– Не поздновато ли для громких заявлений? А где в это время был Коуп? Или рассудок подвел и его?
– Генерал как раз высаживался в Данбаре, когда я получил приказ доложить командованию о захвате Эдинбурга. Нет, он не лишился способности рассуждать здраво. У генерала тысяча шестьсот пехотинцев и шестьсот кавалеристов, а мятежникам придется оставить отряды в Перте, Стерлинге и Эдинбурге, чтобы укрепить свои позиции. По последним сообщениям, в город вошло не более тысячи пятисот горцев, и я готов поставить на кон свою карьеру, что уже через неделю до нас дойдут вести о полной и безоговорочной капитуляции армии самозванца.
Полковник швырнул сигару наземь и раздавил ее каблуком.
– Если ты повторишь кому-нибудь хоть одно слово из того, что сейчас сказал мне, о карьере можешь забыть навсегда.
– Мне... приказали доложить о случившемся только вам, сэр. Капитан Прайс считает, что незачем поднимать панику, пока мы не дождемся вестей от генерала Коупа.
– Осторожность капитана Прайса понятна. У Коупа численный перевес, но его солдаты молоды и неопытны, слишком ослеплены блеском своих кожаных ремней и алыми мундирами, чтобы пачкать их. А если пройдет слух, что закаленные в боях ветераны тринадцатого и четырнадцатого драгунских полков бросились наутек, как побитые псы, деморализованной окажется вся армия! Величайшая ошибка, какую только можно допустить в бою, – недооценить силу и боевой дух врага. Это непозволительно! Сейчас же отправляйся в штаб и извести капитана Прайса, что я появлюсь через час.
– Слушаюсь, сэр. Будет исполнено, сэр.
Молодой офицер лихо отсалютовал и бросился прочь, несомненно, радуясь тому, что так легко отделался. Несколько минут полковник Халфьярд вглядывался в ночное небо на севере, затем развернулся и направился в ту же сторону, куда удалился капрал, раздраженно скрипя гравием.
Убедившись, что оба собеседника ушли, Кэтрин осторожно вышла из заслоненной кустами ниши. Ее сердце неистово колотилось.
Сегодня двадцатое. Если капрал сказал правду, если Эдинбург пал семнадцатого, а армия генерала Коупа в это время находилась на расстоянии однодневного перехода от города, возможно, решающее сражение уже состоялось.
Но ее пугали не только мысли о битве, не от этого у нее дрожали руки и пересохло в горле. Кэтрин представлялся Александер Камерон, восседающий на великолепном вороном жеребце по кличке Тень. Красоты могучего животного и его хозяина оказалось достаточно, чтобы навести окружающих на мысли о дьяволе, и если Гамильтон Гарнер видел и узнал эту пару на мосту, неудивительно, что он лишился рассудка. Что еще могло привести Гамильтона в такую ярость, если он решился даже оборонять мост без подкрепления? Только появление человека, который высмеял, унизил, оскорбил его. Гамильтон поклялся отомстить Александеру любой ценой, и Кэтрин не сомневалась, что он не упустит ни малейшего случая сдержать клятву. А если они столкнулись в разгар битвы, когда никто не помнит об этикете и кодексе чести, когда достаточно одного взмаха меча, чтобы умертвить противника?
