Возлюбленный враг - Фэйзер Джейн (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
— Сними платье, — потребовал он, поймав ее косу и наматывая ее на руку.
— Ты сошел с ума! — Она наконец смогла заговорить, но очень тихо.
— Возможно, — сказал он, еще раз оборачивая косу вокруг руки. — Человек склонен к такой реакции, когда ему кидают камни в спину. Сними платье, если не хочешь, чтобы я его порвал.
В груди у нее поднимался смех, перемешиваясь с несомненным возбуждением от его наготы и близости. Пальцы путались в крючках платья, но наконец ей удалось расстегнуть лиф, и она сняла платье с плеч и дальше, через бедра, подцепив его ногой, которую затем приподняла из воды, и подхватила намокшую груду материи.
Алекс отпустил ее косу, чтобы взять платье, которое он тщательно отжал и бросил на берег.
— А теперь выходи, — приказал он. Джинни, которая на какое-то восхитительное мгновение подумала, что он собирается любить ее прямо в воде, совершенно опешила.
— Я не понимаю.
— А от тебя и не требуется понимания, — спокойно сказал он. — Но я попросил тебя сделать совсем простую вещь, так что выйди из воды.
— В таком виде? — Она показала рукой на мокрую рубашку, которая бесстыдно облепила каждый изгиб тела, каждое его углубление. Его глаза запылали.
— Именно поэтому, моя маленькая цыганка, я и хочу, чтобы ты вышла.
Горячий, чувственный блеск его глаз и возбуждал, и успокаивал. Алекс вел свою игру, не посвящая ее в правила, но по опыту Джинни знала, что игры Алекса в итоге вознаграждали ее сполна.
Она побрела к берегу, пока он стоял и следил за ней прищуренными глазами. Карабкаться на сухой берег было и неудобно, и некрасиво, и она без труда представила себе, как выглядит: прикрытая и в то же время не прикрытая прозрачной, прилипшей к телу рубашкой.
— У тебя сзади восхитительные изгибы, — засмеялся Алекс, когда она, наконец, взобралась наверх — Мне редко доводилось лицезреть столь захватывающий спектакль.
— Как тебе не стыдно! — Джинни встала и решительно подошла к краю берега. — Ты просто сатир.
— Дикое, похотливое существо лесов и гор, — согласился Алекс, выходя из воды и демонстрируя всю силу своего возбуждения. С завидной резвостью он очутился на берегу рядом с ней и притянул ее мокрое тело к себе, приподняв рукой подбородок. — Не знаю, как тебе удается каждый раз усмирить мой гнев. Ты выкрикиваешь оскорбления, швыряешься камнями, а меня внезапно охватывает желание. Ты творишь чудеса, Вирджиния. — Его губы властно захватили ее губы, руки гладили ее спину, прижимая тело к себе так, словно стремясь навечно запечатлеть на нем свои очертания, а потом он опустился вместе с ней на траву, не отрываясь от ее губ.
В этот раз не было нежной прелюдии, но этого и не требовалось. Руки женщины охотно помогали ему, когда он с грубой поспешностью задирал ее промокшую рубашку. Нетерпеливым движением колена он раздвинул ее бедра, а они уже сами приподнялись навстречу ему, когда он, подхватив ее под ягодицы, резким движением вошел в нее, вызвав у нее вскрик наслаждения. Это был совсем иной любовный акт, в котором, хотя тела их и были единым целым, каждый шел к пику наслаждения своим путем, и наконец, за мгновение до пика восторга, он произнес ее имя, и его рот захватил ее губы, ставя на них печать собственника, а ее ногти царапали мускулистую спину, оставляя свое клеймо.
Послышался раскат грома, и небеса разверзлись, когда влюбленные, обессилевшие и задыхающиеся, лежали на траве. Джинни начала тихо смеяться, ловя открытым ртом первые тяжелые капли дождя.
— Теперь по крайней мере моя промокшая одежда не вызовет кривотолков. — Широко раскинув руки и ноги, она наслаждалась дождевыми каплями, струившимися по ее насытившемуся телу.
Взглянув на нее, Алекс застонал и почувствовал, как в нем снова просыпается желание.
— Ты такая восхитительная распутница, моя Джинни. Никогда раньше не мог представить, что буду таким рабом. Если я сейчас не уйду, мы так и останемся на этом берегу, под дождем.
— Почему бы и нет? — мягко спросила Джинни. — Забудь на один день о своих обязанностях.
— Не могу. Не искушай меня.
Он начал поспешно одеваться в промокшую от дождя одежду, а она все продолжала лежать на траве, принимая дождевую ванну. Одевшись, он нагнулся над ней, поднял и твердо поставил на ноги.
— Смотри не простудись, цыпленок. Поторопись и переоденься; когда гроза утихнет, может сильно похолодать. — Он поцеловал ее в уголок губ. Потом сказал тихо и сдержанно: — Я говорил серьезно о твоих походах в лагерь, Джинни. Пусть мы помирились, это ничего не меняет.
Было бесполезно возобновлять спор, и Джинни лишь пожала плечами с молчаливым смирением. Алекс побежал под дождем и вскоре скрылся. Джинни оделась и направилась к штабу, добродушно смеясь над шутками Дикона и других молодых офицеров по поводу своего промокшего состояния.
«Необходимо что-то предпринять», — решила Джинни, вытирая голову полотенцем. Как же убедить этого невозможно упрямого человека, что в данном случае он не прав? Поначалу у него были основания для такого распоряжения, но сейчас все изменилось. Как ей убедить его, если он и слушать ничего не хочет? Вся проблема в том, как он понимает власть военачальника. Сейчас речь шла только о распоряжении, которому следовало подчиняться безоговорочно, потому что это приказ. Такая форма дисциплины хороша для солдат, ведь их жизнь вполне могла зависеть от полного подчинения, но к Джинни это не имело отношения. Она нужна в лагере, и даже генерал Маршалл не лишит помощи тех, кто в ней нуждается.
К концу дня гроза утихла; воздух стал прохладным и свежим, чистое небо — ярко-голубым. Джинни отправилась на поиски Джеда, твердо убежденная в том, что мудрый старый солдат подскажет выход.
Она нашла его на конном дворе, сидящим на перевернутой дождевой бочке и чистящим сбрую.
— Добрый вечер, Джед, — непринужденно приветствовала она его, усаживаясь рядом с ним на табуретке. — Какая сильная была гроза.
— Угу, — произнес он, плюнув на седло, лежавшее у него на коленях и энергично втирая слюну в кожу. — И вовремя, я бы сказал, а то все вспыхивали, как порох.
— Да, — согласилась Джинни. — И кстати, у нас с генералом возникли… разногласия.
— Да? — Выцветшие карие глаза Джеда проницательно взглянули на нее. — Узнал о посещениях лагеря, да?
— Он говорит, что если я снова пойду туда, он посадит меня в одиночную камеру на двое суток на хлеб и воду.
— Хм, — пробормотал Джед в своей привычной немногословной манере.
— Думаешь, он сделает это? — спросила его Джинни почти небрежно.
— Вполне может, раз он так сказал.
— Да, я тоже так считаю, — печально согласилась Джинни. — Ну и что можно сделать, Джед? Я не могу больше рисковать, пренебрегая его запретом, но больные нуждаются во мне.
Джед замолчал на какое-то время, и Джинни, обрадовавшаяся возможности решить этот вопрос, тоже занялась чисткой седла.
— Генерал говорит, что вы не можете ходить к солдатам, — наконец произнес он. — Но не было ни слова о том, что они не могут прийти к вам.
— Что? — Джинни прекратила работу и взглянула на него, когда до нее медленно стал доходить смысл его слов. — Ты хочешь сказать, что они могут прийти к штабу?
— А почему нет? — пожал плечами Джед. — Назовите им время, как вам удобно.
— В этом что-то есть, — задумчиво кивнула Джинни. — И тогда, может быть, этот упрямый глупец придет в чувство. — Она виновато взглянула на Джеда. — Прошу прощения, я не должна была говорить в подобном тоне о генерале.
Джед ухмыльнулся.
— Что-то в последние дни я стал плохо слышать, госпожа, да и вообще вы не сказали мне ничего нового.
Джинни звонко поцеловала его в морщинистую щеку, как раз в тот момент, когда генерал Маршалл на Буцефале въехал на конный двор.
— Что ты сделал, чтобы заслужить это, старый плут? — весело спросил он у Джеда, спрыгивая с коня.
— У Джеда в одном мизинце больше здравого смысла, чем у некоторых во всем теле, — сказала ему Джинни с дразнящей улыбкой. — Сегодня на ужин телятина, так что, надеюсь, вы все проголодались.
