Возлюбленный враг - Фэйзер Джейн (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Джинни состроила гримасу, прекрасно сознавая, что Джед прав.
— Я принесу корзинку.
Отставив утюги и кипу белья, она направилась наверх и вернулась через несколько минут к ожидавшему Джеду.
— Где генерал, Джед? Ты знаешь?
— Проводит учения на плацу, — сообщил денщик. — Раньше чем через час он не вернется.
Глубокая ножевая рана на плече солдата сильно кровоточила, но он сам и его товарищи больше беспокоились, как бы скрыть и рану, и ее причину от командиров. Джинни промыла и перевязала рану, не обращая внимания на то, что кровь капала ей на фартук.
— Ты не сможешь несколько дней пользоваться этой рукой, солдат, даже пику нельзя будет нести. Как ты это объяснишь?
— Товарищи прикроют его, — спокойно сказал Джед. — Вам лучше вернуться, госпожа; уже почти полдень.
Джинни покинула лагерь, но поняла, что ей не хочется возвращаться в раскаленную кухню. День был душный, и мошки плотной стеной висели в воздухе, словно ожидая грозы, которая рассеяла бы давящую тяжесть. Она пошла к реке, надеясь, что с широкой водной глади, простиравшейся между двумя высокими берегами, подует легкий ветерок. Это был тихий уголок, скрытый от лагеря и деревни кустарником и деревьями. На дальнем берегу мирно паслись коровы. Джинни взглянула на багровое небо, вспомнив рассказы старух о том, что коровы, щиплющие траву перед грозой, дают свернувшееся молоко. Сбросив сандалии, она легла на спину, пряча голые пальцы ног в прохладной траве, сохранившей немного речной влаги.
Алекс вышел из-за деревьев в нескольких ярдах от нее, разглаживая одним пальцем складки на лбу — результат раздражения. Ему нужно побыть в одиночестве и тишине, не нарушаемой постоянными выкриками приказов и топотом сапог. Вынужденная бездеятельность, которая в то же время была до предела заполнена работой, приводила его в состояние крайнего раздражения. Шотландцы пересекли границу, и каждый день промедления сил парламента означал, что враг приближается. Алекс ни на секунду не сомневался, что одержит победу, небольшая задержка не таила в себе угрозы, но пока шотландцы на земле Англии, война будет тянуться, не сможет начаться процесс восстановления. Значит, пока рано думать о своем будущем и о месте в нем гордой мятежницы с острым, как жало, языком и неукротимым духом.
Он был так погружен в эти грустные размышления, что чуть не упал, наткнувшись на лежащую навзничь фигуру. И каким-то чудесным образом раздражение тут же улетучилось, лишь только он взглянул на Джинни, а она улыбнулась, щуря глаза от яркого пятна в облаках, закрывшего солнце. Ее волосы были заплетены в одну косу, перекинутую через плечо; из-за духоты на ней было лишь простое летнее платье, надетое поверх тонкой рубашки, подчеркивавшее изящные линии ее тела.
— Доброе утро, генерал Маршалл, — сказала Джинни. Садясь и разглаживая на коленях фартук, она требовательно подняла к нему лицо для поцелуя.
Алекс, хмыкнув, присел на корточки и ответил на ее призыв.
— Земляника, — сказал он задумчиво, прежде чем снова попробовать вкус ее губ. — И мед. — С облегченным вздохом он сел рядом с ней. — Если бы ты знала, как мне нужна передышка, цыпленок…
— Ну, тогда давай останемся здесь на целый день, — предложила Джинни. — Я вернусь в гостиницу и принесу все для пикника.
— Если бы это было возможно! — Он снова вздохнул, потом нахмурился. — Что ты с собой сделала, Джинни? Ты поранилась. — Он коснулся пятен крови на ее фартуке.
— Ах нет, это не моя кровь, — неосторожно сказала она.
— Тогда чья же это кровь? — Улыбка исчезла с его лица, и зеленовато-карие глаза утратили свою нежность. Его взгляд задержался на корзинке с мазями, снадобьями и бинтами. — Что ты делала, Вирджиния?
Джинни решила, что хватит ей заниматься милосердием, скрываясь при этом, словно паук от настигающей его метлы.
— Солдат из бригады полковника Чемберса сильно порезался. Я обработала его рану.
— Что?! Сколько раз я запрещал тебе даже близко подходить к лагерю? — возмущенно спросил он.
— Но это просто смешно, Алекс, — сказала Джинни, пытаясь говорить спокойно и рассудительно. — Если ты только послушаешь меня минуту…
— Я задал тебе вопрос! Сколько раз? — перебил он ее.
Джинни оставила попытки успокоиться и дала волю своему раздражению.
— Я потеряла счет. Думаю, по меньшей мере, раз шесть.
Алекс глубоко вздохнул, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие.
— Я больше не буду повторять, — произнес он, как ему казалось, с похвальной сдержанностью. Джинни восприняла это по-иному.
— Ну и хорошо, — вспылила она. — Повторение становится утомительным.
Алекс побледнел, и на щеке его запульсировала уже знакомая ей жилка.
— В следующий раз, когда ты подойдешь к лагерю ближе, чем на сто ярдов, проведешь сорок восемь часов в одиночной камере на хлебе и воде.
Джинни потеряла терпение.
— Да, так же, как и пекарь, который якобы подмешал мякины в муку, как часовой, опоздавший на три минуты на пост, как солдат, чья форма запачкалась от лагерного костра и…
— Да, — прогремел Алекс, еще больше рассвирепев от того, что ей была так близко знакома жизнь лагеря. — Именно так. — Он вскочил на ноги, возвышаясь над ней, уперев руки в бока. — Пока ты находишься с этим полком, Вирджиния Кортни, ты будешь подчиняться такой же дисциплине, как и все остальные, и никогда не забывай об этом.
Повернувшись на каблуках, он зашагал прочь. Джинни вскочила на ноги.
— Упрямый диктатор! — закричала она, схватила засохший ком речной грязи и швырнула его вслед удалявшейся фигуре. Еще не успев бросить его, она уже молилась, чтобы он пролетел мимо, но глаз ее был точным, а расстояние — небольшим. Ком, твердый как камень, попал Алексу точно между лопаток, и Джинни замерла, прикрыв рукой рот и оцепенев от ужаса.
Алекс очень медленно повернулся и, нагнувшись, поднял камень. Задумчиво посмотрел на него и отшвырнул в кусты.
— Если я упрямый диктатор, то ты злющая мегера, — спокойно сказал он и решительно шагнул к ней. Джинни так же решительно отступила назад. Они продвигались таким необычным образом в полном молчании несколько минут, пока Джинни вдруг не оказалась в воздухе, а потом с визгом приземлилась на колени на глинистое дно Темзы.
Хватая воздух ртом, вся облепленная грязью, она пыталась встать. Алекс стоял на берегу, глядя на нее с довольным видом.
— Самое подходящее место для тебя, — сказал он. — Это охладит твой пыл, и ты останешься там до тех пор, пока я не услышу извинения.
При других обстоятельствах Джинни с готовностью согласилась бы, что, попав в человека камнем, необходимо извиниться. Но не под нажимом. Она оглядела берег. Он был крутым и отвесным, и хоть по нему можно было вскарабкаться, это было довольно сложно и даже затруднительно, если бы кто-нибудь наверху задался целью помешать этому. У Александра Маршалла явно была именно такая цель.
Очень неторопливо она распластала ладонь по речной глади и умелым движением направила фонтан воды прямо на грудь Апексу. Она научилась этому трюку у Эдмунда во время их потасовок в море, и сейчас исключительно удачно применила его, заставив Алекса отступить от края.
Оказавшись вне ее досягаемости, Алекс остановился.
— Значит, тебе захотелось поиграть?
Блеск в его глазах несколько встревожил ее, и Джинни уже собиралась сказать, что об играх она думала меньше всего, когда он вдруг стянул сапоги. Приоткрыв рот от изумления, она наблюдала, как он снимает мундир. Положив руки на пряжку бриджей, он замер на секунду с тем же блеском в глазах Она изумленно смотрела на него, гадая, действительно ли он собирается сделать то, что она подумала. И он действительно собирался. Ремень был расстегнут и брошен на траву; одним плавным движением к нему присоединились бриджи. Алекс, стройный и мускулистый, возвышался на берегу, великолепный в своей наготе, и что-то во всей этой ситуации чрезвычайно возбудило его.
Джинни, стоявшая по пояс в воде, была не в силах пошевелиться. Алекс спрыгнул с берега, подняв фонтан брызг, и очутился рядом с ней.
