Над пропастью юности (СИ) - "Paper Doll" (лучшие книги TXT) 📗
Вечер был пронзительно холодным, и ему хотелось быстрее добраться до паба, в чем Джереми его изрядно задерживал. Кто-то окликнул парня, и Джеймс был готов выдохнуть с облегчением. Он изрядно устал. Был голоден и хотел спать, не растрачивая сил на пустые разговоры с кем-то, вроде Джереми.
— Кстати тебе ужасно повезло, что отец оплатил твой долг, — Джереми весело хихикнул, потормошив Джеймса за плечо на прощание. — Ты чёртов счастливчик, друг! — он ещё и станцевал незатейливый танец, повеселив публику, разразившуюся смехом, а затем ушел искать приключений в другом месте с другой компанией людей.
Осев в пабе, Джеймс не мог перестать думать о странном поступке отца. Ему было не по себе от этой новости, хоть, в сущности, ничего плохого не произошло. У него оставался приличный долг за карточным столом, который Джеймс намеревался оплатить частями к Рождеству, питая мнимую надежду на то, что у него получиться к тому времени собрать всю сумму. Теперь он чувствовал себя должником отца, что было в разы худшим чувством. Джеймс должен был испытывать благодарность, но вместо этого ощущал, будто это одолжение сковало его в цепи, делало зависимым от воли отца. Его услуга легла на шею Джеймса ярмом, вес которого хоть сейчас был неощутимым, что могло измениться в любую минуту. Он знал, что в самом близком будущем мистер Кромфорд обязательно упрекнет этим, ненавязчиво намекнет и попросит своей платы, в чем сын не сможет после этого отказать, невзирая на отсутствующее благородное чувство долга.
Когда в пабе появились Дункан и Спенсер, Джеймс, чтобы отвлечься, рассказал им бегло о короткой встрече с Джереми, опустив замечание о том, что тот успел сказать напоследок.
— Он мне никогда не нравился, — серьезно заявил Спенсер, сложив руки впереди себя. На поверхности стола ещё оставались крохи от подсушенных соленых сухарей и разводы от растертого пива, но Спенс, кажется, этого не заметил.
— Тебе вообще никто не нравиться, — фыркнул в ответ Джеймс, подвигая ещё полную тарелку с жареным картофелем на середину стола.
— Ему нравиться Рейчел, — Дункан первым потянулся к картофелю, сгребая пальцами сразу несколько ломтиков, легко уместившимися во рту. — Похоже, Спенс снова в деле.
— К вашему сведенью я успел навести некоторые справки. Рейчел большая поклонница Агаты Кристи. Она обожает её детективные истории, поэтому я сумел договориться, чтобы нас добавили в список участников на следующую встречу клуба «Тринадцати загадочных случаев», — он подхватил двумя пальцами ломтик картофеля и подбросил в воздухе, открыв широко рот. Тот пролетел мимо, оказавшись на полу. Оба друга громко рассмеялись.
— Что это ещё такое? Впервые слышу об этом клубе, — спросил Дункан, прежде чем громко отхлебнуть пива из своего бокала. Джеймс неприятно поморщился от этого звука. В попытке не обращать на это внимания он достал сигареты. Вытащив для себя одну, оставил на столе пачку, предлагая прикурить и друзьям.
— По большей мере это клуб поклонников Агаты Кристи. Ничего такого, что привлекло бы ваше внимание. Тем более, что число участников ограничено — всего тринадцать.
— И одного из них тебе пришлось убить, чтобы занять его место? — выдыхая вверх дым, спросил Джеймс, вынудив Дункана прыснуть от смеха. — Мы твои друзья, ты можешь не бояться признаться в подобном. Мы тебя не осудим.
— Вы идиоты, — без тени доброго смеха ответил Спенсер, принимавший любую шутку близко к сердцу. — Помимо этого я беседовал с Фреей. Попросил её передать Рейчел приглашение и уговорить прийти, если Рейчел вдруг не согласиться, — он с озадаченным выражением лица потерел лоб. Джеймс усмехнулся от одного упоминания имени Фреи, чего сам не мог объяснить.
— Лучшим для тебя было бы побеседовать с самой Рейчел. Не поверишь, но целые поколения людей именно так заводили знакомства — разговаривали друг с другом, — с той же иронией ответил Джеймс.
— Куда мне до тебя. Ты благодаря своему языку уламываешь людей и на большее, — раздраженно ответил Спенсер, испытывая волнение от обсуждения столь личностного вопроса. Он не умел разговаривать с девушками, как это умели делать Джеймс и Дункан. Последние отношения завершились для него не самым удачным образом, а потому теперь открывать своё сердце заново перед кем-то было сложнее, чем это могло представиться несерьезному Джеймсу или разговорчивому Дункану. Спенсер ненавидел их небрежность в отношении к тому, что имело значение для него. Порой шутливость их речи едва ли была уместной.
— Поверь, ты даже представить не можешь, как ловко я умею справляться своим языком, — ответил Джеймс, лихо усмехнувшись. Дункан, посмеиваясь над обеими, поднялся с места, когда бармен сообщил о том, что ещё одна порция картофеля была готова. Спенсер неприятно поморщился, не желая подобного представлять.
В компании друзей Джеймсу удалось ненадолго забыть о своих проблемах с отцом. Облегчая жизнь, мистер Кромфорд не мог не подразумевать ответной платы. И всё же забыть о его поступке было наиболее благоразумным решением. Зачем мучать себя догадками о том, что произойдет, если произойдет обязательно то, о чем никогда не догадаешься? Забывать Джеймс умел быстро. Угнетающие мысли никогда не задерживались в его голове подолгу, а потому до следующей встречи с отцом, он окончательно решил не терзать себя вопросами, на которые всё равно единолично не нашел бы ответов.
***
Джеймс уснул на маленьком узком диванчике в редакции студенческой газеты, дожидаясь пока Дункан закончит работу. Это был последний день перед выпуском газеты в редакцию, а потому к шести вечера обстановка вокруг была напряженной. Двери открывались и закрывались каждые пять минут, впуская в комнату холод из пустых длинных коридоров, создавая сквозняк в и без того неутеплённом помещении, где к зиме должно было быть невыносимо холодно.
Пятнадцать произнесенных наспех «ещё немного», и Джеймс уснул прямо на диване. Ему не мешали ни громкие голоса, бурно обсуждающие размещение текста на странице, ни звук печатной машинки, по клавишам которым били с тем же усердием, что по клавишам музыкального инструмента. Прошло, по меньшей мере, два часа с момента его прихода, но Дункан и не думал заканчивать, а потому был намерен отправить друг восвояси, пока не заметил, как тот уснул. На время он даже забыл о присутствии Джеймса, не заметив, как тот вдруг перестал сквозь зев бросаться ироничными шутками.
Он проснулся от того, что кто-то резко тормошил его, крепко вцепившись пальцами в плечи, вырывая из уютных объятий темноты. Ему ничего не снилось, но просыпаться всё равно не хотелось. Открыв с трудом глаза, Джеймс даже не сразу смог вспомнить собственное местонахождения, а потому оглянулся вокруг, пытаясь через затуманенный взор узнать обстановку, пока в тусклом свете не узнал лица Спенсера, исказившегося в безобразной гримасе беспокойства и необузданного страха.
— Чёрт, Джеймс, проснись! — он продолжал тормошить друга, даже когда тот потирал глаза в попытке окончательно проснуться. Джеймс не заметил, как за окном успело стемнеть, что в осеннее время случалось непростительно рано, из-за чего он ненавидел холодные поры года, проживая жизнь в вечном ожидании лета.
— Какого чёрта? Что произошло? — парень грубо двинул плечом, оттолкнув Спенса от себя. Оглянувшись ещё раз вокруг, он не заметил в комнате Дункана, что сбивало с толку. Казалось, это была часть сна, с которого Джеймс на самом деле не вышел, продолжая находиться внутри своей головы.
— Ты должен пойти на встречу вместо меня! Поднимайся скорее, чтобы успеть, — Спенсер продолжал суетливо подталкивать его, вынуждая подниматься с дивана, чего Джеймс не намерен был делать. Откинувшись на мягкую спинку, он закрыл глаза. Если это был сон, ему хотелось уснуть внутри него, чтобы увидеть другой, где не было бы Спенсера и его непонятливой суеты. — Джеймс, я не так часто о чем-то тебя прошу.
— На какую встречу я должен пойти вместо тебя? — с обреченным вздохом спросил Джеймс. Он поднял голову и всё ещё сонным взглядом посмотрел наконец-то на Спенсера, лицо которого было бледным и нездоровым.
