Пламенный вихрь - Джойс Бренда (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗

Его зубы поддразнивающе прикусывали, язык вырывался вперед, чтобы погладить и лизнуть, и снова уступал место острым, покусывающим зубам; она вскрикнула. Рука, сжимавшая ее ягодицу, опустилась ниже, скользнула между бедер, не переставая поглаживать. Он ласкал сзади ее набухшую плоть, потирая пальцем, обводя им нежные складки, потом передвинулся вперед, чтобы подразнить пульсирующий бугорок. Сторм перекинула ногу через его торс, чтобы полнее ощутить его ласки.

— Сторм, — простонал он, — вы нужны мне, chere, очень нужны…

— Да, — задыхалась она. — Да, Бретт.

Он обнажил ее другую грудь, и его рот нашел сосок. Язык то на мгновение высовывался, чтобы лизнуть, уколоть, возбудить, то снова прятался. Жесткий, ищущий рот накрыл сосок, зубы ухватили его, потягивая, не отпуская. Сторм вскрикнула.

Бретт уже стянул мешавшую ему рубашку к ее талии. В таком положении — с перекинутой через его бедра ногой, с согнутым коленом — она была открыта для него, ждала его. Теперь он неторопливо поглаживал ее ягодицы, готовясь взорваться; ласкал и поглаживал, угрожая вторгнуться в это ждущее его влажное святилище, но все еще медля. Сторм отчаянно металась по постели.

— Пожалуйста…

— Да, дорогая, скоро, — прошептал он, все еще лаская ее тугие соски. Он положил руку на ее живот, исследуя нежную плоскость. Она требовательно застонала. Его ладонь пропутешествовала ниже, зарываясь пальцами в мягкие спутанные завитки; один палец проник еще дальше: он скользнул в эту влажную дельту. Сторм ахнула. Почти не дыша, он убрал палец, помедлил, сосредоточиваясь на изысканной пытке, которой собирался ее подвергнуть.

Его палец, нащупывая и дразня, снова плавно скользнул в углубление и принялся нежно потирать его. Сторм извивалась, прижимаясь к нему, подавалась навстречу его руке. Она едва могла дышать. Бретт содрогнулся, когда она громко, пронзительно вскрикнула, приложился губами к ее бедру и резко ввел в нее три пальца, сильно вдавливая их, все еще не убирая с бугорка большой палец, которым действовал так умело, и изумился силе ее судорог: он чувствовал, как весь холмик снова и снова вздрагивает под его рукой.

— О, Сторм, — простонал он, когда она откинулась на спину и затихла, еле переводя дыхание.

Он закрыл глаза, чтобы немного прийти в себя, и потом встал над ней на колени, любуясь ею.

Зеленая рубашка сползла на талию. Глаза были закрыты, волосы беспорядочно рассыпаны по подушкам и груди. Он заметил, что соски все еще твердые, и, не в силах удержаться, прикоснулся к одному губами. Она распахнула глаза, и Бретт улыбнулся, заметив ее затуманенный взор.

Ее длинные ноги были раскинуты в приглашении, влажная, горячая плоть призывала его войти. Бретт обхватил ее бедра и опустил голову. Когда его губы коснулись нежных розовых складок, она охнула. Он сжал ее крепче, целуя нежную кожу вокруг, продвигаясь все ближе и ближе, и на мгновение скользнул языком, проверяя глубину длинной расселинки. Тоненько постанывая, она обхватила его голову.

Когда она приподнялась, открываясь навстречу его ищущему языку, Бретт привстал, проводя головкой фаллоса по ее влажной плоти. Она ахнула, ловя его взгляд широко открытыми глазами. Улыбаясь, он неторопливо продолжал сладкую пытку.

— Я люблю тебя, — выдохнул он, не спеша двигаясь над ней.

Она застонала.

Он склонился к ней.

— Скажи мне, — потребовал он, намеренно чуть входя в нее. — Скажи, как сильно ты хочешь меня. — Только теперь он поцеловал ее, жадно впиваясь в губы. Когда он поднял голову, она с мольбой произнесла его имя.

— Ты любишь меня, Сторм? — задыхаясь, спросил он, скользя по ее плоти. — Тебе нравится, когда я делаю вот так? А так?

У нее вырвался стон.

— Тебе нравится, когда я глубоко? — Он помедлил, у самого входа в нее, не погружаясь, и затем, слегка подталкивая, приставил член к ее входу. — Скажи!

— Да! Да! Да!

— О Боже, как я хочу тебя, — сказал он и вонзился.

Они одновременно достигли яростного оргазма, изо всех сил прижимаясь друг к другу. Бретт вонзался все сильней и сильней, потеряв всякую власть над собой. «Сторм теперь моя», — только эта мысль владела им. Потом она вскрикнула, сжимая его, а он пульсировал в ней. Наконец судорожно обнял ее, извергая в нее свое семя, иссушая себя, со стоном выкрикивая ее имя.

Проснувшись, Сторм обнаружила, что все еще интимно сплетена со своим мужем.

На нее нахлынули воспоминания о прошедшей ночи. Восхитительные воспоминания о его прикосновениях, его губах, его ласкающих ладонях. Жгучие воспоминания об ощущении его теплоты и плоти, прижимавшейся к ней, поглаживающей ее, погружающейся в нее… Он сказал, что любит ее. Насколько искренни были его слова? Сторм отчетливо вспомнила, что именно он делал, произнося эти слова, и вспыхнула. На нее нахлынули воспоминания о том, что было дальше. Что он говорил! Что он вынудил ее говорить в ответ! Как он заставил умолять себя и как она действительно его хотела. Боже праведный! Конечно же, муж не должен вести себя со своей женой будто с обыкновенной шлюхой.

Она высвободилась и села, ощущая дикое биение сердца. Когда он пошевелился, каждая частица ее существа замерла. Она не могла заставить себя взглянуть на него. Она не позволит ему так обращаться с собой. Чувствуя, что его рука скользит по ее бедру, Сторм скинула ноги с кровати и встала одним решительным резким движением.

В следующее мгновение она оказалась лежащей на спине, придавленная Бреттом. Его темные глаза смотрели так настороженно, словно он вообще не спал.

— Сторм!

— Отпустите меня, — вырываясь, выговорила она сквозь зубы.

Он ослабил хватку, но не выпустил ее.

— Вот как ты здороваешься со мной? — Он пронизывал ее взглядом. — Ты сердишься?

— Конечно нет, — с нескрываемым сарказмом сообщила она.

Он искренне ничего не понимал.

— После такой ночи, — пробормотал он, — я ожидал, что ты будешь мурлыкать от удовольствия, а не выпрыгивать из моей постели.

— До чего самоуверенный наглец, — огрызнулась она. Внезапно всякое смущение и обида исчезли: он улыбнулся, глаза засияли.

— Если ты стараешься привлечь мое внимание, — ласково проговорил он, — вовсе ни к чему идти на крайности. — Ухмыляясь, он повернулся, и пульсирующая плоть прижалась к внутренней стороне ее бедра. Сторм ахнула. Бретт так жадно приник губами к ее рту, словно он не овладел ею четырежды за эту ночь. Его язык нетерпеливо ворвался внутрь.

Все тело Сторм обдало жаром. Нет, на этот раз у него ничего не выйдет. Она рывком отвернула лицо.

— О, chere, — выдохнул он, поднимая голову, — как я хочу тебя. — Он потерся о ее бедро: — Вот как сильно я хочу тебя, любовь моя. — Взгляды их скрестились.

Когда он увидел, что она злится, его глаза округлились.

Он обнаружил, что она пытается столкнуть его с себя.

— И что дальше? — спросил он, стараясь, чтобы в голосе звучало раздражение, которого он не чувствовал. Он только что провел самую немыслимую ночь в своей жизни с самой немыслимой на свете женщиной, да к тому же эта женщина целиком принадлежит ему. Его жена. Принадлежит ему одному. Никто не будет обладать ею. Эта мысль опьяняла. Миллион странных, нежных, возвышающих ощущений пронизывали его тело, будоражили его душу. Он обнял ее бедра и улыбнулся, глядя в ее потемневшие глаза. Ничто не могло испортить ему настроение. — И что дальше? — повторил он.

— Прошлой ночью… — начала она и смолкла, пронзив его убийственный взглядом.

Он еще шире ухмыльнулся и ткнулся носом ей в шею.

— Черт побери, прекратите, Бретт! Я говорю серьезно!

— Я тоже, радость моя, — сказал он и одним ловким, неожиданным движением повалил ее на себя. — Ведь у нас медовый месяц, — промурлыкал он.

На глаза Сторм навернулись слезы,

Ему вдруг стало страшно.

— Сторм, в чем дело?

Он был в ужасе оттого, что одно лишь упоминание о медовом месяце могло вызвать у нее слезы. Но как он мог подумать, что одна проведенная с ним ночь могла переменить ее? Он совсем забыл, что она его презирала. Одной ночи недостаточно, чтобы изменить мнение его упрямой жены.