В альковах королей - Бенцони Жюльетта (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
– Император очарователен и очень нежен, – сказала Мария-Луиза герцогине, делясь с ней впечатлениями от первой встречи с мужем. – Он совсем не похож на грубого солдата. Мне кажется, я полюблю его…
Видимо, знаменитая улыбка Бонапарта сделала свое дело, ибо Мария-Луиза не обиделась на мужа за его шалости в карете. Она явно обрадовалась, когда заметила, как убрана ее спальня. Наполеон был очень внимателен к своей супруге. Здесь уже были ее канарейка и собачка, которых Мария-Луиза не чаяла больше увидеть, а также вышивка, которую она не закончила. Сделав изящный книксен, перед госпожой встала ее любимая горничная…
А что же Наполеон? Куда он исчез?
Оказывается, император отправился на поиски своего дяди, кардинала Феша. Увидев монсеньора в одной из комнат, император отошел с ним к окну и задал вопрос, который давно уже не давал ему покоя:
– Церковь признает брак по доверенности?
– Да, сир, – ответил удивленный кардинал.
– Значит, императрица и я – законные супруги? – уточнил Наполеон.
– Да, сир! – сказал Феш, утвердительно кивнув. Но он был несколько смущен. Слишком хорошо зная своего племянника, кардинал не сомневался, что Бонапарту не терпелось воспользоваться своими супружескими правами, и потому он сказал императору, что традиция велит, дабы брачная ночь следовала за официальной церемонией бракосочетания, а никак не наоборот. – Первого апреля в Сен-Клу будет гражданская свадьба, а венчание состоится второго апреля в Квадратном зале Лувра, – напомнил Феш и добавил: – К тому времени эрцгерцогиня отдохнет после долгого путешествия…
Наполеон облегченно вздохнул и улыбнулся.
– Благодарю вас, монсеньор, – сказал он и поспешил обратно в покои Марии-Луизы.
В апартаментах императрицы уже накрыли стол на троих – молодая чета ужинала с Каролиной. Ужин прошел весело, а когда он закончился, Бонапарт собрался было во дворец Шансельри, где его ждала вся местная знать, однако внезапно он отбросил салфетку и заявил, что никуда не едет.
Склонившись к Марии-Луизе, Наполеон тихо спросил:
– Как вас напутствовал в Вене ваш отец?
Краснея от смущения, Мария-Луиза ответила:
– Он сказал мне, что, как только я останусь наедине с мужем, я должна буду… должна буду всецело принадлежать ему и выполнять все его желания…
Ответ был настолько ясен, что Наполеон не смог сдержать удовлетворенной улыбки.
– Как только вы останетесь одна, я вернусь к вам, – шепнул он ей на ухо и, дрожа от возбуждения, удалился на свою половину, чтобы принять ванну, надушиться и переодеться. В конце концов, разговор с кардиналом был лишь чистой формальностью. В карете он не спрашивал позволения, начиная любовную атаку…
Каролина, считая себя обязанной сыграть роль старшей сестры, попыталась дать Марии-Луизе полезные советы, но оказалось, что ей нечему научить новобрачную, которая твердила, будто в Вене ей «уже обо всем рассказали».
Когда горничные ушли, Мария-Луиза, свернувшись калачиком на огромной кровати и натянув одеяло до самого подбородка, попыталась собрать воедино отрывочные и беспорядочные сведения о том, что именно должно происходить в брачную ночь. Юная особа, еще год назад не подозревавшая о том, что мужчины чем-то отличаются от женщин, пребывала в явном замешательстве. Дело в том, что император Франц, зная, как горяча его собственная кровь и как плодовиты женщины австрийской царствующей фамилии, приказал с особым тщанием оберегать целомудрие Марии-Луизы, которая должна была стать главным козырем в матримониальной игре политиков. Удивительно, но приказ этот удалось выполнить. Бедную девушку обманывали, от нее многое скрывали, ей кое-что недоговаривали – и в шестнадцать лет будущая императрица Франции, совершенно не осведомленная в вопросах пола, искренне считала своего отца… женщиной!
Спустя четверть часа Наполеон вновь появился в покоях Марии-Луизы. Молча скинув халат, надетый на голое тело, он одним прыжком очутился рядом с женой…
Пока император с присущим ему темпераментом преподавал юной супруге первый урок любви, гости во дворце ждали приглашения к столу. Но, к их великому разочарованию, камергер вдруг объявил:
– Их Величества изволили уединиться!
Все так и ахнули. Неужели императорская чета тайком от всех отправилась ужинать?! Это просто невероятно!
– И где же они? – изумленно спросил кто-то из приглашенных гостей.
Тут, запыхавшись, в залу вбежал генерал Бертран и сказал:
– Они, кажется, в постели…
Ошеломленные гости переглянулись: мол, какая бесцеремонность! Неужели нельзя было дождаться окончания ужина?! Обиженные, все разошлись по своим покоям, однако, несмотря на показное суровое осуждение, в глазах многих читалось удовлетворение – французы гордились своим любвеобильным императором.
На следующее утро император спросил Констана:
– Ну и как там все? Осуждают меня за нарушение этикета?
Рискуя быть уличенным во лжи, Констан ответил:
– Да нет, Ваше Величество…
Тут в комнату заглянул один из холостых родственников Наполеона, чтобы справиться о самочувствии императора. Потрепав юношу по щеке, Его Величество с улыбкой заметил:
– Дорогой мой мальчик, женитесь только на немке. Немки – лучшие женщины в мире: нежные, добрые, наивные и свежие, как розы.
Судя по довольному виду императора, можно было сделать вывод, что он нарисовал портрет вполне конкретной женщины…
После утреннего туалета Наполеон вернулся в покои супруги, а к полудню приказал подать завтрак прямо в спальню. Им прислуживали, мило улыбаясь, фрейлины императрицы.
Весь остаток дня французский император был вежлив, весел и обаятелен. А вечером в кругу друзей он заявил:
– Она делала это, смеясь!
И он подробно живописал испытанное наслаждение, не забыв упомянуть о девственности Марии-Луизы.
Двадцать девятого марта императорский кортеж, покинув Компьень, выехал в Сен-Клу, где первого апреля при большом стечении народа и в присутствии всего двора было отпраздновано заключение гражданского брака между французским государем и австрийской принцессой. А уже второго апреля, в яркий солнечный день, императорская чета прибыла в столицу.
Однако парижане довольно холодно встретили австриячку. Люди не выказывали бурной радости при виде Марии-Луизы, ибо многие еще не забыли, как на площади Согласия обезглавили Марию-Антуанетту. Немудрено, что приезд во Францию ее племянницы пробудил у горожан множество плохих воспоминаний. Радовались только аристократы. Собравшись в галерее Лувра, они искренне приветствовали новобрачных. Одних побуждали к этому дорогие сердцу мысли о прошлом, других – надежда на прочный мир, третьих – сам вид счастливой четы…
Наполеон был наверху блаженства. Вечером он написал побежденному им совсем недавно в сражении при Ваграме императору Францу полное признательности письмо, где называл своего адресата «дорогим братом и тестем».
«Дочь Вашего Величества здесь уже десять дней. Она – воплощение всех моих надежд, – восторженно писал Наполеон. – И вот уже два дня я доказываю ей свои нежные чувства и получаю от нее доказательства такой же нежности ко мне. Эти чувства соединяют нас – мы отлично подходим друг другу. Я составлю ее счастие, а своим я обязан Вам, дорогой брат мой и тесть. Позвольте поблагодарить Вас, Ваше Императорское Величество, за великолепный дар, который я получил из Ваших рук. И пусть Ваше отцовское сердце радуется счастием Вашего дорогого дитяти…»
Со своей стороны Мария-Луиза тоже известила отца о своей судьбе.
«Я не смогу в достаточной мере возблагодарить Господа за ниспосланное мне столь огромное счастие», – писала она в Вену.
Однако все кончилось, когда наступило время поражений, когда рухнула великая Империя и когда из жизни Марии-Луизы навсегда исчез человек, которого, по ее словам, она так нежно любила. И так же просто, как ее сердце некогда приняло ненавистного с детства Наполеона, она подарила себя любовнику, который заставил ее забыть даже о долге матери…
