Сладкая, как мед - Вулф Джоан (библиотека книг .TXT) 📗
Макс как приклеенный торчал по другую руку от Энтони, вертел в пальцах единственный бокал портвейна и вполуха прислушивался к разговору, навевавшему на него сон и скуку. Невилл Харви устроился напротив и через равные промежутки времени бросал на герцога и его брата сердитые взоры, полные праведного гнева.
По мере того как Энтони и Лоренс расправлялись с портвейном, их планы делались все грандиознее и грандиознее. В конце концов Максу не оставалось ничего, как снизойти до Невилла Харви и обсудить с ним последние перестановки в правительстве.
И вдруг кто-то прикоснулся к его рукаву. Макс обернулся и увидел, как у Энтони блестят глаза. Только этот странный блеск и легкий румянец на щеках выдавали его состояние.
— Мой брат явно выпил лишнего, — сказал герцог. Макс посмотрел поверх его плеча. Лоренс заснул, опустив голову на стол.
— Каждый должен знать свою меру! — недобро отрезал Макс.
— Но это я хотел сегодня напиться, он же как мог составлял мне компанию, — заявил герцог.
Макс снова подумал, что Энтони выдает слишком четкая речь. Чевиот никогда не следил за своей дикцией, если не был пьян.
Секретарь осуждающе поджал губы и промолчал.
— Ты что, не доволен? — искренне удивился Энтони. — Макс, разве ты сам никогда не напивался? Или ты тайный трезвенник?
— Я стараюсь им быть.
Тогда герцог схватил вторую бутылку портвейна, принесенную расторопным слугой, и до краев наполнил бокал Макса.
— Пей! — велел он.
— Энтони. — Макс кинул на друга умоляющий взгляд. — Я не очень люблю портвейн.
— Макс! — повелительно воскликнул герцог. — Пей сейчас же!
Макс отрицательно покачал головой.
Герцог откинулся в кресле и скрестил руки на груди.
— Человек, который не пьет портвейн, не может быть моим личным секретарем!
Макс смотрел на него. Герцог смотрел на Макса. Он не шутил. Почему-то он считал крайне важным, чтобы Макс разделил с ним выпивку.
Макс высоко поднял свой бокал. Он задержал дыхание. И выпил все единым духом. Поставив бокал, он спросил:
— Доволен?
— Молодец, — отвечал Энтони. В следующий миг он выпрямился, и не успел секретарь и глазом мигнуть, как его бокал был полон вновь. Герцог опять откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — Ну же, — приказал он, — выпей еще!
— Только если ты выпьешь со мной, — вздохнул Макс.
— Согласен! — Судя по всему, Энтони явно обрадовала такая перспектива. Он незамедлительно наполнил свой бокал.
На следующее утро Макс чувствовал себя отвратительно. Его передернуло от одного вида яиц, бекона и ветчины, приготовленных на завтрак. Все, что он мог себе позволить, — это кофе.
Он все еще сидел над полной чашкой, рассеянно уставившись в пространство и стараясь подавить новый приступ тошноты, когда в столовую вошел Энтони.
Герцог выглядел совершенно здоровым и свежим.
— У тебя не болит голова? — поинтересовался Макс с жалобной гримасой.
— Разве что слегка, — небрежно ответил герцог. — Я никогда не страдаю похмельем.
Макс лишь застонал в ответ.
— Бедный Макс! — Энтони усмехнулся и похлопал друга по плечу. — Но я непременно должен был отметить вчерашний вечер, а с кем приятнее всего делиться радостью, если не со старым другом?
Вот всегда он так! Ему не составит труда найти такие слова, от которых Макс растает и будет готов простить ему что угодно!
— И что же ты праздновал?
Герцог загадочно улыбнулся и ничего не ответил.
Внутри у Макса все сжалось от тревоги.
Она беременна! Наверняка в этом все дело!
Паника была так сильна, что Макс моментально забыл о похмелье. Если Сара родит Энтони наследника, ее власть над мужем станет полной и неоспоримой.
Макс в отчаянии думал о том, что должен что-то предпринять, и чем скорее, тем лучше — иначе все пропало!
Глава 24
Сара закончила свою картину и решила, что теперь она могла бы изобразить Чевиотскую возвышенность в целом. Втроем с Энтони и Патриком они каждый день выезжали в фаэтоне на прогулку, колеся по окрестностям в поисках самого эффектного вида на горы. Наконец ей приглянулся небольшой горный кряж, разделенный с голубыми громадами Чевиота знаменитой Нортумберлендской пустошью.
Больше всего ее интриговала игра света между равниной и горами в послеполуденные часы, когда воздух насыщен влажными испарениями от леса и пашни.
Утром того дня, когда Сара готова была начать работу над первым эскизом маслом, Энтони попросил Макса лично отвезти герцогиню на вершину выбранного ею горного кряжа и подождать, пока она будет делать набросок, чтобы вместе вернуться в замок.
— Одному тебе я не боюсь доверить свое самое драгоценное сокровище, — признался герцог с обезоруживающей улыбкой. — Я и сам бы ее отвез, но сегодня должен явиться стряпчий из Нортумберленда, чтобы уладить дела с вдовьей долей моей мачехи, и я не могу отлучиться из замка.
«Самое драгоценное сокровище»!
От ярости Макс едва не заскрипел зубами.
— Конечно, Энтони, о чем речь.
— И что бы я без тебя делал, Макс? — воскликнул Энтони — и был таков.
К половине одиннадцатого Сара уже успела погрузить все свои принадлежности в двуколку, где Максу предстояло исполнить роль кучера. Двуколка была более массивной и устойчивой, чем фаэтон Энтони, и позволяла взять с собой больший груз.
Герцогиня уселась рядом с Максом на передней скамье и застенчиво улыбнулась.
— Вы очень любезны, мистер Скотт, согласившись меня сопровождать. Мне очень неловко похищать ваше время, но герцог не слушает никаких уговоров и желает держать меня под, присмотром до тех пор, пока эти неприятные загадки не разрешатся.
Широко расставленные темные глаза Макса загадочно сверкнули.
— У Энтони есть все причины беспокоиться за вас, герцогиня, — ответил он.
— Знаю, — согласилась она с унылым вздохом.
Они миновали ворота и поехали через парк. По обочинам аллеи пестрели полевые цветы. Розовый люпин, пурпурный шпорник, белые пионы и темно-фиолетовые ирисы радовали глаз, говоря о начале лета. Все выглядело ухоженным, сорняки были тщательно выполоты, и Сара мысленно воздала должное усердию молодого Джона Киркленда.
Она честно попыталась завести с Максом вежливую беседу, но тот отмалчивался, и Сара не стала приставать к нему, а просто наслаждалась красотой летнего дня.
Они как раз пересекли опушку леса, покрывавшего склоны выбранного Сарой горного кряжа, когда она, слегка запинаясь, попросила:
— Мистер Скотт, вы не могли бы на минутку остановиться?
Дорога в этом месте была каменистой и узкой, и Макс не рискнул свернуть к обочине, а остановил двуколку, где смог. Сара затихла, спрятав лицо в коленях.
— Что с вами, миледи? — спросил он.
— Ничего страшного, — раздался ее приглушенный голос. — Немного закружилась голова. Это сейчас пройдет.
— Вы уверены? — Она все еще не поднимала головы. — Не лучше ли нам вернуться в замок?
— Нет. Вам не о чем беспокоиться, мистер Скотт. — Наконец она выпрямилась и сделала несколько глубоких вдохов. — В последнее время это иногда случается со мной, но очень быстро проходит.
«Она беременна!»
Эта мысль ранила Макса в самое сердце. Он не ошибся в своей догадке. Он точно знал, что праздновал в тот вечер Энтони. Иначе с какой стати он называл бы ее самым драгоценным сокровищем? Конечно, она собирается родить ему наследника!
Невозможно, невыносимо! Макс не перенесет, если и дальше эта тщедушная, бесцветная девчонка будет просыпаться по утрам и видеть рядом с собой на подушке сонное лицо Энтони! Он не перенесет, если ей одной Энтони будет расточать ласки своего божественного тела! Он не перенесет, если она одна будет упиваться его любовью!
И снова Макса поглотил вихрь отчаяния и ненависти.
Уже не первую неделю он бродил по самому краю пропасти. И известие о том, что Сара беременна, стало тем толчком, который окончательно поверг его в пучину безумия.
