Неукротимое сердце - Джойс Бренда (читаем книги .txt) 📗
Кэндис смотрела в его мрачное лицо, на котором застыло жесткое выражение. Итак, Шоцки стал еще одной случайной жертвой этой войны. Теперь у Джека даже больше, чем вначале, оснований сражаться вместе с Кочисом. В том, что касалось мести, он истинный апачи. Чувство безнадежности с новой силой захлестнуло Кэндис.
Ужин состоял из тушеной оленины с овощами, напоминавшими картофель, и дикого лука. Дати также испекла хлеб, вязкий и сладковатый, со слабым привкусом ягод. Джек сказал, что его делают из желудевой муки и диких плодов. Кэндис так проголодалась, что даже драматические события минувшего дня не лишили ее аппетита. Она не сдвинулась с места, чтобы помочь Дати вымыть посуду. Вскоре та, перебросившись с Джеком несколькими словами на языке апачей, зашла в вигвам.
– Уже поздно. – Джек поднялся. – Спокойной ночи. На секунду их взгляды встретились. Казалось, он хочет что-то сказать. Кэндис ждала, не двигаясь.
– Я не хотел обижать тебя, – вымолвил он наконец и, шагнув мимо, лег на скатку, расстеленную рядом с вигвамом.
Кэндис не желала спать в одном вигваме с Дати. Но еще больше на нее подействовал унылый вид Джека. Весь вечер он прикладывался к тыквенной бутыли, которую Дати постоянно наполняла.
Кэндис встала, подошла к Джеку и, не успел он сказать хоть слово, легла рядом с ним. На бок, спиной к нему.
Джек промолчал и не сделал попытки коснуться ее.
Кэндис и представить себе не могла, что сможет заснуть рядом с ним, а тем более в нескольких дюймах от его теплой спины. Но усталость взяла свое, и она заснула. Разбуженная ночью каким-то посторонним звуком, она обнаружила, что Джек прижимается к ней сзади, обвив рукой ее талию и положив ладонь на ее живот.
Глава 71
Проснувшись, Кэндис увидела, что Джек уже ушел. Она не знала, куда он делся, но не собиралась спрашивать у Дати. Или предлагать ей помочь по хозяйству.
Луси неподвижно лежала, не отзываясь на вопросы. Погрузившись в невеселые мысли, Кэндис доела остатки ужина с хлебом. Она чувствовала себя оскорбленной. Мало того что Джек исчез, не сказав ей ни слова, он даже не попытался поцеловать ее ни ночью, ни сегодня утром. Конечно, она бы и сама не позволила… но Джек мог бы выказать хоть какой-то интерес.
Наконец Дати не выдержала:
– Если бы ты помогла, мы бы работали вдвое быстрее.
– Помогла? – Кэндис выгнула бровь. – Я не индианка, Дати. – И повернулась к ней спиной.
Кэндис принесла Луси еду и попыталась привлечь ее внимание, но из этого ничего не вышло. Джек так и не вернулся, и Кэндис отправилась бродить по стойбищу.
Где бы она ни появлялась, мужчины, женщины и дети пялились на нее, обмениваясь репликами. Хотя они говорили на языке апачей, Кэндис понимала, что разговор идет о ней. С ее ярко-золотистыми волосами она не смогла бы привлечь большего внимания, даже если бы расхаживала по лагерю, размахивая флагом.
Многие женщины были мексиканками. Они выделялись оттенком кожи, волос и чертами лица. Но все выглядели как индианки и, видимо, принадлежали воинам-апачам. Некоторые прижимали к груди младенцев, а под ногами у них крутились дети постарше, явно смешанного происхождения.
Несмотря ни на что, Кэндис с интересом наблюдала за происходящим. Трудно было поверить, что эти люди – ее враги. Тем не менее это было так, и она ни на секунду не забывала об этом. Прожив двенадцать лет на территории, Кэндис выросла на рассказах о зверствах апачей. Это было частью местного образа жизни. И хотя сама она – до прошлогоднего похищения – не сталкивалась с враждебно настроенными индейцами, ее братьям приходилось время от времени участвовать в стычках с отрядами, совершавшими набеги на поселения белых. Кэндис своими глазами видела застреленного и оскальпированного мальчика. Марк был далеко не единственным, у кого убили невесту. Почти все соседи так или иначе пострадали от рук индейцев. Она знала владельцев ранчо, у которых угнали скот и убили работников. Знала мужчин, потерявших друзей в схватках с индейцами. Слышала о детях, исчезнувших без следа, как мальчик Уордена.
Война! Смерть Шоцки привела ее на порог Кэндис даже в большей степени, чем участие Джека в военных действиях. Территория Нью-Мексико находится в состоянии войны, ее муж сражается не на той стороне, а теперь и она сама оказалась не там где следует. Чем все это кончится для нее, Джека и их ребенка, даже если забыть о Дати?
Убивал ли Джек белых в бою? Кэндис не желала даже думать об этом. Слишком все это ужасно, слишком безнадежно.
– Такая печальная, – произнес чей-то голос. – Такая растерянная. Неужели все так плохо, женщина?
Обернувшись, Кэндис увидела Кочиса, сочувственно смотревшего на нее. «Насколько откровенной можно с ним быть?» – задумалась Кэндис, не в силах отвести глаз от его испытующего взгляда.
– Да, – призналась она.
– Давай пройдемся, – предложил Кочис, неопределенно махнув рукой, и они пошли вперед. – Там, дальше, есть красивое местечко, где вода обрушивается со скал, а солнце пробивается сквозь листву. Подходящее место для того, чтобы подумать, помолиться или поговорить. – Он улыбнулся.
Кэндис улыбнулась в ответ. Вождь апачей вызывал у нее инстинктивное доверие.
– Я сожалею о том, что случилось с вашими людьми на перевале Апачи, – искренне сказала она.
Кочис взглянул на нее.
– Апачи никогда не лгут, а белые – всегда. – Помолчав, он добавил: – За исключением твоего мужа. Он говорит на языке апачей.
Кэндис вздохнула:
– С вами – возможно.
Кочис устремил на нее суровый взгляд.
– Ты обвиняешь своего мужа во лжи? Кэндис вздернула подбородок.
– Я не знаю, лгал ли он мне, но похоже, что да. Как бы он не побил тебя за такие речи.
– Пусть только попробует. Кочис улыбнулся:
– Ты не уступаешь ему силой духа. Ну вот мы и пришли. Он был прав: место и в самом деле оказалось удивительно красивым. Водопад низвергался со скалы в небольшой водоем, из которого изливался бурный поток, устремлявшийся вниз по каньону. Высокие сосны окружали водоем, как ажурный навес, и сквозь него пробивались солнечные лучи, рассыпая сверкающие блики по поверхности воды. Где-то в вышине раздавались птичьи трели, легкий ветерок трепал юбки Кэндис.
– Ты не хочешь рассказать мне, что тебя тревожит?
– А вы поможете мне?
– Это зависит от того, что ты попросишь. Девушка вздохнула:
– Это правда, что мужчины-апачи не спят со своими беременными женами? – не удержалась от вопроса Кэндис.
Кочис рассмеялся:
– Ты сердишься, что муж отказывает тебе во внимании? Кэндис зарделась.
– Нет. Но я белая и не привыкла делиться тем, что мне принадлежит. Если Джек спал с Дати после того, как мы поженились…
– Понятно. – Кочис пристально посмотрел на нее. – Мужчины-апачи действительно не спят с беременными женщинами. С того момента, как узнают о зачатии ребенка.
Уже хорошо, решила Кэндис.
– На твоем месте я бы поверил Ниньо Сальважу. Он человек чести. И никогда не солжет ни мужчине, ни женщине. Даже враги верят его слову. Уверен, он не станет обманывать женщину, которой принадлежит его сердце.
– Вы думаете, его сердце принадлежит мне?
– Я знаю это. Однажды мы проговорили всю ночь. – Кочис улыбнулся: – Вскоре после того, как я встретив тебя на перевале Апачи.
Кэндис покраснела под его вопросительным взглядом.
– У меня не было выхода.
– Не часто встретишь женщину с несколькими мужьями, – усмехнулся Кочис.
Она сочла разумным промолчать.
– Спустя некоторое время меня навестил Сальваж. Мы говорили о тебе. И без слов было ясно, как он относится к тебе. Достаточно было посмотреть ему в глаза.
Кэндис глубоко вздохнула. Если это и правда, этого мало, чтобы разрешить все проблемы.
– Все равно унизительно делить мужа с другой женщиной, даже если это чистая формальность. Так не поступают. – Ее глаза сверкнули. – У меня тоже есть гордость. Мне хочется пристукнуть их обоих.
