Обрученная с розой - Вилар Симона (читать книги полностью .txt) 📗
– Я, наверное, еще сплю! – воскликнул Гарри. – Неужели гордый барон удостоил нас визитом?
– Шутки в сторону! Вяжите его. Да не слишком туго: от жизни этого животного зависит наша собственная. Теперь же, сэр Мармадьюк, распорядитесь, чтобы ваши люди оседлали наших коней и поставили их у крыльца.
– Рано или поздно я все равно отомщу, клянусь преисподней! – проскрежетал барон.
– О мести поговорим позднее, а теперь повинуйтесь, ибо, клянусь крестом, в который верю, если вы станете упрямиться, я прикажу своим людям изжарить вас в камине, хотя потом мне, возможно, и придется умереть в стенах вашего замка-мышеловки.
Барон невольно покосился на гудящее в камине пламя и приказал седлать лошадей для опасных гостей.
– Алан, – обратился затем Филип к девушке, – возьми в сумке Малого Тома коробку с письменными принадлежностями и приготовься писать.
Он начал диктовать. Письмо было адресовано королю Эдуарду. Рыцарь сообщал о том, как барон Мармадьюк Шенли зверски обошелся со своим капелланом, о том, что ему стало известно о гибели первой жены барона и его попытке извести вторую.
– По закону я не имею права вмешиваться в семейные дела сеньориального владетеля, – диктовал Филип, – но как христианин я взываю к вам, государь: спасите несчастную даму и покарайте злодея.
Письмо было окончено. Анна накапала воску, и Майсгрейв приложил к нему свою печать.
– Сэр Патрик! Письмо везти тебе. Ты дворянин, и тебе будет легче добиться аудиенции у короля.
Мармадьюк Шенли все это время сидел неподвижно, не сводя пылающих яростью глаз с лица Майсгрейва. Но рыцарь словно не замечал его. Раздался стук в дверь: люди барона пришли сообщить, что лошади приготовлены.
– С Богом, – сказал Филип, надев шлем и обнажив меч. – Фрэнк, Гарри! Вы поведете это животное. И помните: если кто-либо попытается освободить барона, немедля зарезать его, как взбесившегося борова.
Они отправились – небольшая, ощетинившаяся мечами кучка людей, в центре которой со скрученными за спиной руками шел сам хозяин замка. Вдоль стен дымно пылали факелы, освещая эту странную процессию. За ними столь же медленно продвигались ратники сэра Мармадьюка. Они были вооружены и ожидали только знака своего господина. Но Шенли все время чувствовал два острия: одно у самого горла, другое – под ребрами. Он смирился, ибо жизнь была ему дорога.
Наконец они оказались во дворе. Дождь закончился, но ветер все еще бушевал, и под его порывами жалобно скрипели флюгера на башнях. В темноте воины различали лишь смутные силуэты противников, и это было им на руку, ибо, не будь ветра и мрака, люди барона могли бы перестрелять их из арбалетов.
В считанные секунды воины оказались в седлах. По приказу Майсгрейва Фрэнк перекинул через седло связанного барона. Тот забеспокоился:
– Куда вы меня везете? Мне плевать, где вы меня прирежете – здесь или в поле… Слуги, эй, слуги!
Фрэнк успел зажать ему рот.
Филип обернулся.
– Слово рыцаря, что, когда мы окажемся вне досягаемости, я отпущу вас хоть к дьяволу в преисподнюю. Слышите меня, сэр Мармадьюк? Я отпущу вас, хотя, клянусь Пречистой Девой, с наслаждением выпустил бы вам кишки.
Барон умолк.
Вооруженный отряд на рысях вылетел из замка. Когда они проезжали под аркой, где был прикован изувеченный священник, Анна не удержалась и крикнула на ходу:
– Святой отец, мы спасем и вас, и леди Дебору!
На миг ей послышался звон цепей, затем – лишь стук копыт и посвист ветра, когда они пустили коней в галоп.
16. Схватка на болоте
Близ селения с покосившейся каменной церковью Филип осадил коня.
– Не имеет смысла двигаться тем же путем, по которому мы приехали. Нам следует свернуть на юг. Ну а тебе, Патрик, придется возвратиться. Бери письмо и не мешкай. И да хранит тебя Господь, дружище!
Патрик коротко поклонился, затем развернул коня и, пустив его рысью, исчез в темноте. Расставание прошло быстро и сухо, и у Анны невольно сжалось сердце, когда она подумала о том, что Патрику Лейдену в одиночку придется проделать весь тот опасный путь, который им довелось одолеть вместе.
Между тем небольшой отряд Филипа повернул на юг. Время от времени Анна поглядывала на Мармадьюка Шенли, перекинутого через седло коня Фрэнка, тяжело ступавшего под двойной тяжестью. Путники миновали осиновую рощу, потом дорога неожиданно кончилась, и перед ними открылось обширное голое пространство. В предрассветных сумерках слабо мерцала вода. Ветер раскачивал камыш. Болота! Бездонные топкие болота Нортгемптоншира, сплошь покрытые мхом и осокой, где озера перемежались с гиблыми торфяными трясинами.
– Проклятье! – пробормотал Филип.
Он повернул коня вдоль края болот, надеясь отыскать какую-нибудь тропу через топи.
Ехать пришлось долго. Коней не торопили – всадники приглядывались к дороге. Стало светать. Куда ни глянь, везде простирались серовато-коричневые пустоши, перемежающиеся зыбкими зелеными лужайками. Кое-где темными пятнами выделялись купы деревьев. Обнаружив, что его враги оказались в затруднительном положении, Мармадьюк Шенли не мог скрыть своей радости. Заметив это, Майсгрейв подъехал к барону.
– Не рано ли праздновать, барон? Я дал слово, что отпущу тебя, и я так и сделаю, но при условии, что ты укажешь нам путь через болота.
– А если я этого не смогу? Если мне неведом этот путь?
– Не лги, сэр Мармадьюк. Эти болота находятся на твоей земле, и ты должен знать здесь каждую пядь.
– Кому и знать, если не мне. Эти трясины полукругом охватывают шенлийские владения и всегда служили им доброй защитой с востока и юга. Послужат и теперь. Вам придется повернуть коней, но сейчас, когда рассвело, мои парни с легкостью перестреляют вас, как оленей во время облавы.
– Да, но прежде, чем последний из моих людей испустит дух, твоя голова расстанется с телом, можешь мне поверить.
Сэр Мармадьюк какое-то время молчал.
– Вы дали слово, Майсгрейв, что, как только окажетесь в безопасности, вернете мне свободу. Вы клялись рыцарской честью, милорд!
– Да, но я пока не чувствую, что нахожусь в безопасности.
– А если я укажу верный путь через трясины, тогда вы отпустите меня?
– Да.
Мармадьюк Шенли кивнул.
– Продолжайте ехать в том же направлении. Скоро вы наткнетесь на тропу через болота.
Действительно, меньше чем через милю они увидели извивавшуюся между темных кочек заброшенную дорогу. Она была очень древней, и столетиями никто не заботился о ее состоянии. Когда-то широкая и надежная, теперь она представляла собой узкую затравеневшую тропу, во многих местах залитую темной болотной водой.
– Это и есть тот путь, о котором вы говорили? – спросил Майсгрейв.
– Как видите. Другого нет. Местные жители нередко пользуются этой дорогой, чтобы не пускаться на десятки миль в объезд.
Филип покачал головой. Не нравились ему эти заводи на дороге.
– Слово! Вы дали слово! – потребовал сэр Мармадьюк.
Филип кивнул.
– Хорошо. Фрэнк, отпусти его, но веревок не режь. Эта тропа не так уж и надежна, поэтому и слово я сдержу лишь наполовину.
Фрэнк, не долго думая, ухватил барона за бархатные штаны и рывком сбросил с лошади. Мармадьюк Шенли упал на землю и тут же стал извиваться, пытаясь встать, но его руки были туго скручены за спиной, а ноги спутаны в лодыжках.
– Гром и молния! Вы не можете бросить меня, сэр!
Филип криво усмехнулся.
– Может, вам портшез предоставить, милорд? – помрачнев, он добавил: – Вы останетесь связанным, ибо иначе тотчас поспешите за подмогой. А насколько я могу судить, мы не сможем передвигаться по этой дороге так, чтобы уйти от погони. Не думаю, чтобы вы, сэр, умерли с голоду. Крестьяне, собирающие хворост, или ребятишки, охотящиеся за выдрами, вскоре наткнутся на вас.
Не произнеся более ни слова, он развернул Кумира и повел свой маленький отряд по тропе. Анна ехала последней. Через некоторое время она оглянулась и увидела, что Мармадьюку Шенли удалось подняться и он короткими скачками продвигается в сторону замка.
