Гаремные страсти (Укрощение Шарлотты) - Миллер Линда Лаел (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
А может быть, Шарлотта родит ему сына. Патрик тут же представил красивого, ладного парня косая сажень в плечах, как у него самого и мужчин из рода Куадов. Пусть у мальчика будут его ярко-синие глаза, а волосы цвета кленовой патоки, как у Шарлотты. Ему, наверное, не стоит надеяться, что Шарлотта назовет сына в его честь, если она и впрямь решила держать парня подальше от отца, разгневанная его обращением. Он решил, что мальчика можно назвать в честь деда Куадом, и ему понравилось что: Куад Треваррен.
Что будет думать Куад по поводу своего отца, когда вырастет без него? Если только мальчишка пойдет характером в него, он просто плюнет ему в лицо и пошлет прямиком к дьяволу в ад. А его воспитанием будут заниматься дед и дядя, а не гот, чьей плотью и кровью он является.
Возможно, Шарлотта права, в отчаянии подумал он. Возможно, ему лучше держаться подальше от своего ребенка и вообще не соваться в Гавань Куад. Никогда.
Окончательно обессилев от отчаяния, он провалился в спасительное забытье.
Шарлотта отправилась в сад и там дала волю слезам. Затем она послала Мери-поймай-много-рыбы наверх, в спальню к хозяину, за своими рисовальными принадлежностями. Горничная принесла все требуемое и сказала:
— Мистер капитан делай спи-спи. Его мозга хочет быть отдыхай, потом снова работай, так говори мисс Якоба.
Хотя Шарлотта ни о чем и не спрашивала, она была благодарна туземке за то, что та потрудилась сообщить новости. Может быть, Патрик все же переменит свое решение и не станет отсылать ее прочь, когда минуют последствия проклятой чумы и шок от учиненной им расправы над «Чародейкой». Конечно, когда ему станет лучше, он поймет, что им с Шарлоттой на роду написано не разлучаться ни на суше, ни на море. Со временем ему станет ясно, что их дитя — будь то девочка или мальчик одинаково нужно им обоим.
Она взяла альбом и карандаши и отправилась к той чудесной бухточке, где раньше повстречала дельфина. К ее разочарованию, животное больше не появилось, но зато через некоторое время появилась Матильда. Малышка так радостно бросилась к Шарлотте, уютно устроившейся на камне, словно они были закадычными друзьями.
Хотя душа Шарлотты страдала от ран, нанесенных Патриком, она не могла не обрадоваться такому визгу, он ее развлек. После нескольких попыток Матильды украсть у Шарлотты бумагу и карандаши, ей пришлось поделиться с проказницей.
Матильда столь комично пыталась подражать Шарлотте, что-то чертя карандашом на бумаге, что, несмотря на душевные раны, несостоявшаяся миссис Треваррен через несколько минут хохотала так, что на глазах у нес выступили слеш.
Поздним вечером, когда луна поднялась совсем высоко и Матильда давно отправилась спать в кроны деревьев, Шарлотта в одиночестве съела изысканный ужин и вернулась в хозяйскую спальню.
Она сама не смогла бы объяснить, почему поступает именно так, просто что-то внутри у нес не позволило ей оставить Патрика в одиночестве, несмотря на то что он весьма недвусмысленно высказал свои пожелания.
И, все же в глубине души Шарлотта почитала себя неразрывно связанной с капитаном Треварреном. Хоть он и не был ей мужем, он был отцом ее ребенка, и это, по ее мнению, связывало их совершенно особыми, неразрывными узами.
Она надела одну из своих ночных рубашек, которую Якоба и Мери успели как следует прокипятить и высушить на горячем полуденном солнце, откинула полог и забралась в постель.
Патрик вольно раскинулся во сне, его обнаженная грудь вздымалась и опускалась в такт глубокому, ровному дыханию. Даже сейчас, после болезни, его торс в лунном свете выглядел столь внушительно, что у Шарлотты перехватило дыхание.
Она осторожно отогнула легкие простыни и пристроилась возле него. Это правда, он часто бывает невыносимым упрямцем, иногда даже самодуром, но она, казалось, еще больше любила его за эти недостатки. Ее гордость не была уязвлена, ведь его поведение часто соответствовало ее собственным представлениям о чести. Шарлотта абсолютно не стыдилась своей любви к этому человеку, который явно не отвечал ей взаимностью, и она горько сожалела об этом.
Он пошевелился не просыпаясь, и она тесно прижалась к нему, одной рукой прикрывая ему грудь, словно стараясь защитить от неведомой опасности. Утром Патрик может снова начать свои грозные речи и даже выставить ее вон, но ночью никто не отнимет у нее принадлежащего ей по праву места подле него.
Она спала довольно долго, пока глубокой ночью Патрик не очнулся и не разбудил ее нежными, возбуждающими поцелуями. Почувствовав, что она уже не спит, он прижался к ней и тихенько просунул одну ногу между ее бедер.
— Шарлотта, — прошептал он, и имя это прозвучало столь многозначительно — в нем она услышала и укор, и мольбу, и вызов.
Его сила вернулась к нему, он хотел ее, и для Шарлотты, и для ее молившего о любви тела это было главным. Она обхватила его напряженную, всю в литых мускулах спину и ответила тем древним приглашающим движением, для которого не надо слов, Патрик застонал и вошел в нее. Шарлотта задохнулась от счастья я страстно подалась вперед, принимая его.
— Ты так мне нужна! — невольно вырвалось у него, когда он погрузился в теплую, влажную темноту, и остался там пленником на несколько долгих сладостных мгновений. Затем Патрик приподнялся и начал ритмичные, медленные движения. Шарлотта не удержалась от счастливого стона, так как в этом древнем интимном искусстве Патрик был настоящим виртуозом. Она отвечала ему со всей нежностью и страстью, а он все продолжал свои движения, и ей уже казалось, что он движется не только внутри ее, но и вокруг, обволакивая своим сильным телом,
Она закинула руки за голову, словно сдаваясь на милость победителя, а ее бедра двигались в такт его движениям, и, словно бесконечную молитву, она вновь и вновь повторяла его имя.
Шарлотта жаждала отдать Патрику всю себя и взять от него все, что он может ей дать, она хотела, чтобы эти минуты тянулись бесконечно и завершились на пике возбуждения сладостной разрядкой. Она словно раздвоились; извиваясь под телом Патрика от плотского наслаждения, она чувствовала себя не смертной женщиной, но ангелом, сошедшим с небес.
Достигнув наконец вершины наслаждения, она издала долгий стон умиротворенной страсти.
Его мощное тело выгнулось над нею на мгновение позже. Удовлетворив свое желание, он улегся рядом, целуя ей веки. Он должен был почувствовать, что она безмолвно плачет, так как губы его наверняка стали солеными.
— О Шарлотта, — прошептал он с непередаваемой грустью, — что же нам делать?
Она знала, что он не ждет от нее ответа, да и вряд ли смогла бы ему что-то сказать. Она положила свою руку ему на живот, еще влажный от недавних усилий, и тихонько погладила его. Вскоре они оба заснули.
На следующее утро Шарлотта обнаружила, что Патрик ведет себя по отношению к ней еще более грубо. Он гневался на нее так, словно она пыталась отравить его нынешней ночью, и она решила проучить его.
Она дерзко взяла в руку его пенис. На его лице отразилась явная борьба между желанием и упрямством, он пытался противиться ее ласкам, однако его плоть уже подчинялась нежным прикосновениям ее сильных, умелых пальцев. А когда на помощь пальцам пришел язык, с его губ сорвалось невольное проклятие,
Шарлотта подняла глаза и увидела, как судорожно дергается его кадык. Глаза его закрылись, и он простонал ее имя, моля о пощаде. Но на сей раз она была лишена жалости.
Глава 18
Оставив Патрика лежать на кровати в состоянии легкой прострации. Шарлотта решила принять ванну. Мери с Якобой успели прокипятить и отгладить большую часть ее нарядов, перевезенных на берег до гибели «Чародейки», и она выбрала прелестное батистовое платьице с вышивкой в виде мелких розовых гвоздик. Не удостоив Патрика даже взглядом, она гордо прошествовала через всю спальню на террасу, где принялась расчесывать волосы.
Она спиной ощущала его нараставшее раздражение и нетерпение и невольно улыбнулась, когда раздался окрик: