Обещай мне - Харрингтон (Гаррингтон) Кэтлин (бесплатные версии книг TXT) 📗

Всегда, всю свою жизнь она мечтала править экипажем. Уорбек обещал, что научит ее после венчания, но… все сложилось иначе.

А теперь он хочет научить этому искусству Кита.

Филиппа вспомнила о Клер Броунлоу. А разрешит ли герцогиня проводить с маленьким подопечным много времени? Филиппа покосилась наУорбека и едва заметно покачала головой. Вряд ли этому человеку можно что-либо запретить. Он всегда вел себя так, как находил нужным. Вот и сейчас он сидел, удобно откинувшись на спинку сиденья, почти касаясь Филиппы. Она ощущала каждое его движение, и при всей неловкости это было восхитительно. Однажды она почувствовала, как его пальцы поймали ее локон, и с трудом удержалась от дрожи удовольствия. Ей едва удавалось сохранять сосредоточенность, дремотное оцепенение было сродни тому которое она испытывала, оказавшись в объятиях Уорбека. Разумеется, все это было не случайно. Именно для этого он и затеял свой урок.

Между тем кабриолет не спеша катил по главной улице, делившей Гиллсайд на две почти равные половины. Вскоре путники достигли гостиницы «Восемь колоколов», расположенной в самом центре городка. Филиппа остановила лошадь у входа.

Кит сдвинул брови, разглядывая бревенчатый нижний этаж и верхний, обшитый тесом. Нижняя часть мозаичных окошек весело поблескивала в солнечных лучах, верхнюю затеняла нависающая черепичная кровля.

– Это ваша гостиница, сэр?

– Моя, – кивнул Уорбек, спускаясь на круглый булыжник двора. – Что скажешь? Нравится?

– Она выглядит старой-престарой.

Уорбек поднял мальчика с сиденья и поставил рядом.

– Когда-то эта гостиница была местом тайных встреч банды контрабандистов, о которой и теперь местные жители вспоминают не без трепета. Эти парни хранили свое добро в винном погребе. – Уорбек подмигнул Филиппе и зловеще понизил голос: – В лунные ночи, когда все вокруг спали мирным сном, они подплывали к набережной, выгружали краденое и с мешками за спиной скользили к гостинице, как тени…

– Контрабандисты, ух ты! – воскликнул Кит, сверкая глазами.

Он с уважением посмотрел на окошки верхнего этажа, словно ожидая, что из какого-нибудь высунется зверская физиономия.

– Они и сейчас еще приплывают сюда, signore?

– Увы, с этим покончено, – сокрушенно вздохнул Уорбек. – Сейчас Гиллсайд слишком цивилизован для темных делишек.

Он повернулся к Филиппе и улыбнулся ей открыто и тепло. И в который уже раз она подумала: что за прекрасный отец из него выйдет – и ощутила одновременно радость и тревогу. Совсем некстати на глаза навернулись слезы. Филиппа быстро отвернулась, но, к счастью, мужчины продолжали беседовать о прошлом, и то, что она украдкой вытерла глаза, осталось незамеченным.

– Надеюсь, у нас будет возможность осмотреть место минувших преступлений? – спросила она.

– Сначала мы хорошенько осмотрим Гиллсайд, а в «Восемь колоколов» вернемся пообедать. Когда с делами будет покончено, я покажу вам тайники, в которых контрабандисты прятали награбленное.

Филиппа посмотрела на отца и сына. Высокий и статный Уорбек и мальчик, здоровый и крепкий, очень похожий на него: те же угольно-черные волосы, те же правильные черты лица и внимательные серые глаза. Нужно быть глупцом, чтобы не понять, что это отец и сын, подумала Филиппа. Этих двоих нельзя разлучить. Это пришло ей в голову внезапно, так еще до начала бури молния порой ударяет в одинокий дуб и расщепляет его сверху донизу. И, как громовой раскат, страх заставил душу Филиппы содрогнуться.

Ей предстоит лишиться Кита. Рано или поздно, с той же безжалостной неизбежностью, с какой происходи смена времен года, Уорбек отнимет у нее сына. Губы ее задрожали, но она упрямо растянула их в веселой улыбке. Что сделано, то сделано, уговаривала она себя, и назад дороги нет. Возможно, у нее осталось совсем немного времени, но она постарается быть счастливой, пока сын рядом с ней.

Несколько часов было потрачено на экскурсию по приморскому городку. Узкие улочки сбегали по отлогому склону холма к морю, и на каждой было изобилие лавок, лавочек и лавчонок. На центральной площади высилась башня с часами, возраст которых насчитывал четыреста лет. Эти часы были знамениты тем, что каждые полчаса две пышнотелые бронзовые русалки разом били хвостами по гигантскому гонгу.

Со старинной дамбы открывался чудесный вид на гавань и доки, в которых корабелы Гиллсайда мастерили парусники. Четыре поколения назад их предки-гугеноты бежали из Франции и обосновались в этих местах.

Непоседливый Кит вскоре унесся вперед. Уорбек указал на волнистую линию холмов к западу от городка.

– Вон там мы собираемся устроить нечто вроде обзорной площадки, с которой можно будет любоваться проливом. А на склонах холмов мы разобьем фруктовые сады. Со временем появится красивая набережная.

Пораженная окружающей красотой, Филиппа послушно поворачивалась то в одну, то в другую сторону.

– Кажется, я уже вижу все, о чем ты рассказываешь. Это грандиозно, но все же немного жаль, что однажды Гиллсайд потеряет прелесть уединения.

– Ни одно здание не нарушит ее уединения, – Ответил он негромко, подчеркнув последнее слово. – Я позаботился об этом, скупив все окрестные земли.

Он впился взглядом ей в глаза, и невозможно было не понять, что значат эти слова. Он хотел, чтобы она прочла в его взгляде желание, он почти требовал этого!

–  – Поверь мне, Филли, за все богатства мира я не отказался бы от возможностей, которые сулит уединение Галлс-Нест.

Потрясенная этой неожиданной откровенностью, Филиппа застыла. Она слышала безумный стук своего сердца, она была испугана и возбуждена, как тогда, в саду Рокингемов, в день рождения Белль. Он дает ей понять, что лишь временно держит себя в узде и при первой же возможности перейдет в наступление. Она не знала, когда это случится, но была уверена, что это произойдет. И, Господи Боже, не могла дождаться этого момента!

У самой пристани раскинулся оживленный рынок, особенно шумный в утренние часы. Еще до рассвета рыбаки отправлялись в море, а рано утром уже предлагали хозяйкам свой улов. Чуть позже приезжали крестьяне с плодами земли и скотом.

В сопровождении Уорбека Филиппа и Кит обошли рынок, вдыхая острый запах моря и восхищаясь увиденным. В ларьке у входа продавались свежеиспеченные булочки, и они отведали их, макая в Мед и запивая холодным сидром из высоких кружек.

От Филиппы не укрылось, что окружающие считают их семьей. Ей неожиданно было приятно это, и она незаметно подыгрывала в этом однодневном спектакле.

– Смотри, мама, смотри! – вдруг воскликнул Кит, едва не подавившись булкой. – Щенки, и какие симпатичные! Вон там, видишь? Их целых три!

– Что скажете, ваша милость? – обратилась она к Уорбеку. – Есть у нас время полюбоваться ими?

– Почему бы не приласкать таких отличных малышей? Кит, подойди и посмотри на настоящих уэльских терьеров.

Щенки были прехорошенькие, с крепким маленьким телом, покрытым длинной густой шерстью, и чудесными плюшевыми ушками. Цепляясь коготками за край просторной корзины, они тянулись носиками к зевакам, заливаясь тоненьким возбужденным лаем. Владелица, упитанная краснощекая крестьянка, повернулась от прилавка с редисом, огурцами и картошкой и приветливо улыбнулась господам.

– А вот щеночки! – пропела она, улыбаясь во весь рот. – Молодой хозяин, не желаете ли потетешкать какого-нибудь?

Кит не заставил долго себя упрашивать. Он подхватил черного с желтым щенка, который вытягивал носик дальше других, и прижал его пушистое тельце к щеке. Щенок облизал ему нос.

– Buon giomo, fanciullo! [19] – сказал мальчик, смеясь., Короткий хвостик счастливо завилял, словно щенок был знатоком итальянского и вполне понял приветствие. Его единокровные товарищи залились лаем, явно требуя, чтобы им тоже уделили внимание. Филиппа не удержалась и подняла другого, желтого с серым. Довольный, щенок громко гавкнул ей в лицо.

– Какая славная девочка, – проворковала Филиппа. – В жизни не видела такой красотки!