Негасимое пламя - Филлипс Патриция (библиотека книг TXT) 📗
Почти одновременно они принялись торопливо раздевать друг друга.
Пальцы Джессамин слегка дрожали, путаясь в застежках его дублета. Она дергала и рвала их, стремясь поскорее проскользнуть внутрь, коснуться его гладкой, горячей кожи. И тут железная выдержка Риса дала трещину. Он долго сохранял спокойствие, медленно расстегивая ее платье, но вырез опускался все ниже, обнажая мягкую, белую, как слоновая кость, грудь девушки.
— О, Джессамин, люби меня, люби! — простонал он, прижимая ее к себе. Обхватив ладонью упругие шелковистые полушария, Рис сжал пальцами напрягшиеся соски и услышал вырвавшийся у нее стон.
Не выпуская Джессамин из объятий, Рис кое-как ухитрился раздеться и рухнул на постель. Джессамин упала на него, распластавшись вдоль его сильного горячего тела. Она двигалась в медленном, чувственном ритме, пока наслаждение от игры не стало чересчур острым. Тогда Рис одним рывком перевернул девушку на спину.
Платье отлетело в сторону и золотистой лужицей растеклось по темной шерсти покрывала, со стуком упали на пол сброшенные туфельки. Тела их и губы слились воедино.
— О, милая, я никогда так не любил ни одну женщину в мире! — задыхаясь, признался Рис, и глубокая искренность, звучавшая в его голосе, заставила Джессамин затрепетать от счастья. Его большие горячие ладони гладили ее спину, нежа и согревая девушку.
— О, Рис, я тоже люблю тебя, — пролепетала Джессамин в ответ, теряя голову от наслаждения. — Кажется, прошла вечность с тех пор, как мы были вместе. Я истосковалась по тебе, по твоим рукам…
Рис улыбнулся, вглядываясь в ее лицо. Единственная свеча слабо освещала комнату.
Рука Джессамин легко скользнула вниз, коснувшись его напрягшейся плоти. Пальчики ее нежно пробежались по тяжелому копью, вжимавшемуся в ее бедра, наслаждаясь ощущением его мощи, потом нетерпеливо сомкнулись, едва не лишив Риса самообладания.
Отстранив Джессамин, Рис погладил ее бедра, отыскивая самые чувствительные уголки. Его загрубевшие пальцы воина умело ласкали ее тело.
— Похоже, я буду любить тебя до самой мессы. Как тебе это понравится? — прошептал он.
Его горячее дыхание обожгло ей шею. Джессамин почувствовала, как Рис нежно ласкает ее ухо. Неистовая жажда любви потрясла девушку с такой силой, что она с криком прижала его к себе.
— Да, о да, умоляю тебя! — прошептала Джессамин в ответ. И вот со стоном, содроигувшись всем телом, которое уже не принадлежало ей, она позволила Рису ворваться в нее. Она больше ничего не чувствовала — только ту обжигающую силу, с которой он утолял свою страсть. Это было похоже на какой-то волшебный, упоительный танец. Их тела, сжигаемые могучим желанием, жили своей собственной жизнью, они искали, находили и дарили наслаждение. В этой полутемной комнате, крепко сжав друг друга в объятиях, Рис и Джессамин вознеслись к небесам в едином порыве страсти.
Чувствуя, что вот-вот взорвется, Рис шептал ей на ухо слова любви на своем родном языке. Душа его раскрылась, как цветок. Забыв об осторожности, забыв обо всем, он отдавал Джессамин всего себя. Никогда еще им обоим не доводилось испытывать ничего подобного. Разгоряченные тела, охваченные пламенем, лихорадочно извивались, сотрясаясь в конвульсиях, пока наконец они вместе не закружились в водовороте страсти.
Глава 14
Стояло морозное декабрьское утро, когда Рис в полном одиночестве вывел во двор коня и накинул ему на спину седло. Все семейство Мэсси еще спало, и Рис мысленно возблагодарил небеса за этот подарок судьбы. К тому же хотя он и не был совершенно уверен, но почему-то ему показалось, что накануне вечером обстановка в доме была несколько напряженной. Элинед то и дело бросала на него испепеляющие взгляды, а стоило ему открыть рот, как принималась метать молнии. Что же касается Гвен, то кислым выражением лица она и вовсе выводила его из себя. Такое впечатление, что они узнали, где он провел рождественскую ночь.
Рис потуже подтянул подпругу, потом украдкой бросил взгляд на окно, и ему почудилось какое-то движение. А что, если они проследили его до гостиницы, подумал он. Конечно, думать об этом противно, но что касается Элинед, то она вполне могла придумать и не такое. Тогда нет ничего удивительного в том, что он впал в немилость. Впрочем, ему до этого дела нет. Он постарается поскорее прекратить все отношения с семейством Глиннов.
Как только вернется домой, в родной Уэльс, тут же признает недействительным давнее соглашение о помолвке, подписанное его отцом и старым Джаспером Глинном. Это не более чем формальность, однако Джессамин обрадуется. Может, после этого она станет больше доверять ему?
А наверху, продрогшая в холодной галерее, Элинед украдкой следила, как Рис готовится к отъезду. Стоило ей подумать, как он нагло ее обманывает, и глаза ей застилала пелена гнева. Увы, что она могла поделать — не в ее власти запретить ему ехать в Кэрли с этой девчонкой Дакре! Она и так уже сломала голову, пытаясь придумать, как им помешать.
Стиснув зубы, она решительно повернулась спиной к окну. Проклятие, как же он хорош собой, этот негодяй! Впрочем, она никогда не обманывала себя, уверенная, что в его жизни всегда будут другие женщины. Но раньше она никогда особо не расстраивалась из-за этого.
Только сейчас, когда в жизни Риса появилась Джессамин Дакре, Элинед впервые поняла, что не желает мириться с соперницей. Прежние Марджери и Бетси были, в конце концов, обычными деревенскими девицами, гревшими его постель, но не задерживавшимися в ней надолго. А Джессамин Дакре — благородного происхождения, по крайней мере она так утверждает. Нижняя губа Элинед презрительно выпятилась, и она фыркнула, вспомнив примитивные удобства замка Кэрли.
Однако ничего не поделаешь. Кто бы она ни была, на несколько дней придется уступить ей Риса! Но уж Элинед позаботится, чтобы их романтическая идиллия никогда больше не повторилась. Вспомнив о том, что посланный ею гонец, должно быть, уже подъезжает к Шрусбери, Элинед злобно ухмыльнулась. Очень скоро в руках сэра Ральфа Уоррена будет анонимное письмо, из которого он узнает, что леди Кэрли разгадала его намерения и позаботилась, чтобы они не осуществились.
Элинед успела навести справки об Уорренах из Кэйтерс-Хилла. Один из приятелей Проктора Мэсси жил неподалеку от Шрусбери и удовлетворил ее любопытство. Казалось, он мог до бесконечности рассказывать о богатстве и могуществе сэра Ральфа, о его тесной дружбе с Генри Болингброком, о влиянии, которое он имеет при дворе, а также о воинском искусстве лорда и о его бесконечных победах на рыцарских турнирах. Взахлеб рассказывая о своем кумире, тот выболтал и кое-что еще. Еще до женитьбы на Элинор Уитмен поговаривали о помолвке сэра Ральфа с Джессамин Дакре из замка Кэрли. Услышав эту новость, Элинед чуть не упала в обморок. А вспомнив, что сэр Ральф недавно овдовел, она вдруг подумала: уж не охотится ли он за чем-то более ценным, нежели захудалый замок Кэрли?! Вполне возможно, что он просто желает получить эту женщину. Именно поэтому в письме, которое скоро должно было попасть ему в руки, Элинед намеренно упомянула о том, что некий Рис из Трейверона — нынешний любовник Джессамин Дакре. Писать об этом было мучительно. Однако она утешалась надеждой, что проклятое письмо заставит англичанина, забыв обо всем, ринуться в Кэрли и немедленно захватить замок. А лучшую месть вряд ли можно придумать.
Элинед упомянула и о том, когда Рис должен встретиться с Глендовером, рассчитывая этим обеспечить его безопасность. Если сэр Ральф и впрямь такой опытный воин, как о нем говорят, то уж он позаботится выждать, пока замком можно будет завладеть без особого риска.
Рис нетерпеливо мерил шагами двор, укутавшись до подбородка в теплый плащ, чтобы хоть немного укрыться от холода. Прищурив глаза от пронизывающего ветра, он то и дело поглядывал на дорогу, ожидая увидеть приближающихся всадников.
Он заранее позаботился послать двоих из отряда, чтобы те проводили Джессамин до городских ворот. Но, как ни странно, их вес еще не было. Конечно, вряд ли могло случиться что-то непредвиденное. Но почему-то Рис не мог избавиться от ощущения, что Элинед пронюхала обо всем и каким-то образом ей удалось выместить свой гнев на Джессамин. Теперь Рис уже не сомневался — Элинед узнала о том, что он провел ночь на Рождество в постели Джессамин.
