Колдовство - Беверли Джо (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Мэг на секунду онемела.
— Мистер Чанселлор, вы же не думаете, что… Уверяю вас, я не совершила ничего противозаконного! — Она решила, что единственная попытка проникновения в чужой дом не заслуживает упоминания.
— А как насчет безнравственных поступков? Прошу прощения, но мы вынуждены обсудить и это. Сомневаюсь, что вы могли совершить нечто, чего Сакс не смог бы понять и простить. Единственное, чего он не приемлет категорически, — это тайны и ложь.
— Мистер Чанселлор, в отличие от мужа я вела безупречную жизнь. И вы забываете, что нынешний неприятный эпизод не имеет никакого отношения к моим секретам или странностям в моем поведении. Он вызван лишь тем, что граф отказался проявить благоразумие в отношении своей бабушки!
Мистер Чанселлор поднял руки:
— Сдаюсь. Просто хочу дать вам несколько простых советов. Герцогиня превратила юность Сакса в ад. Она использовала его, чтобы даже после смерти леди Хелен наказывать ее за неповиновение, за побег и за то, что бунтарка посмела быть счастливой. И за то, что она умерла. Не пытайтесь соединить несоединимое, не выставляйте невыполнимых условий. Но главное — не таите секретов и не лгите.
— О, прекрасно! А какие строгие инструкции вы дадите ему? Или вы наставляете только меня?
Мистер Чанселлор закатил глаза и направился к двери. Когда он открыл ее, Мэг увидела, что муж стоит на пороге.
— Простите, но я услышал, что вы разговариваете в повышенном тоне, дорогая, — ледяным голосом произнес он. — С вами все в порядке?
У него в руке была свеча, пламя которой трепетало на сквозняке. По контрасту с безупречно одетым мистером Чанселлором он выглядел растрепанным — камзол и жилет были расстегнуты, галстук развязан, а ворот рубашки распахнут. Взъерошенный, со странно пляшущими по лицу тенями, он был похож на золотого ангела из преисподней.
— Просто она сотрясает воздух, — отрывисто сказал мистер Чанселлор, — хотя убеждает меня, что совсем не эмоциональна.
— Ах, значит вам поручено было дать мне суровое наставление!
— Разумеется. — Мистер Чанселлор сделал шаг, и граф вежливо отступил, чтобы дать ему пройти. Пламя снова дико заплясало. — Расскажи ей все о своей бабушке.
С этими словами он вышел, а Мэг осталась один на один с мужем, застывшим в дверном проеме.
— Не думаю, что это следует делать, — сказал Саксонхерст так, словно его секретарь все еще был здесь. Пламя свечи успокоилось и ровным светом озаряло его красивое лицо. — Оуэн никогда не понимал женщин. Это только укрепит ее в навязчивой идее. — Он отвесил Мэг иронично-вежливый поклон. — Еще раз доброй ночи, милая женушка.
И закрыл разделявшую их дверь.
Мэг попятилась и рухнула в кресло. Она не понимала, почему эта короткая сцена показалась ей такой ужасной. Ведь граф не был груб, он даже не казался сердитым. Тем не менее она чувствовала себя так, словно он пронзил ее сердце ледяным холодом.
Мэг заметила, что Сьюзи оставила в ее комнате графин с бренди. Умница Сьюзи! Мать Мэг пользовалась разведенным водой бренди, чтобы снять боли в желудке. Возможно, он помогает и от других напастей. Мэг налила полстакана бренди, долила водой и пожалела, что нет меда, чтобы подсластить напиток. Затем, сморщив нос, заставила себя выпить весь стакан залпом, несмотря на то что жидкость обжигала горло.
Через одну-две минуты, когда удалось перевести дыхание, ей показалось, что все трудности отступают. Не то чтобы исчезают… нет, но отодвигаются как удаляющийся берег — все еще реальный, но уже далекий, тонущий в тумане. Она выпила еще один стакан магической жидкости, потом с трудом разделась, порадовавшись тому, что на ней старое платье, не требующее помощи прислуги. Какой же мудрой была ее мать! Бренди обладает почти такой же силой воздействия, как Шила-ма-гиг.
Проснувшись, Мэг, однако, вынуждена была признать, что у чудодейственной жидкости такое же «жало в хвосте», как у Шилы. Ей казалось, что с каждым ударом сердца череп ее расширяется и сжимается, — неудивительно, что голова разламывалась от боли. Обхватив ее руками, Мэг с удивлением обнаружила, что размеры ее остаются постоянными, и осторожно открыла глаза. Шторы были задернуты, но тонкая полоска света, проникавшая сквозь щель, резанула по глазам словно бритва. Мэг снова зажмурилась и застонала.
Если бы не мучительная жажда, она так и лежала бы в постели до скончания века. Но пришлось выкарабкиваться, стараясь совершить невозможное: сделать так, чтобы голова оставалась неподвижной. Мэг проковыляла к графину с водой и, осушив два полных стакана, почувствовала себя чуть лучше. Быть может, настолько, что удастся добрести обратно до кровати.
Ничего удивительного, что пьяницы, как говорят, попадают в ад. Удивительно, что они не понимают этого заранее — ведь каждый шаг с похмелья адски мучителен.
Стеная, она выпила еще стакан воды и, увидев, что графин пуст, дернула шнур звонка.
Когда вошла Сьюзи с тазом, наполненным теплой водой и покрытым чистой салфеткой, Мэг сидела на краю кровати.
— Доброе утро, миледи.
Мэг готова была выпить даже эту теплую воду, но тут почувствовала, что ей необходимо воспользоваться туалетом.
— Пожалуйста, Сьюзи, холодной воды, — взмолилась она. Горничная в изумлении уставилась на нее.
— Вы хотите мыться холодной водой, миледи?
— Я хочу выпить холодной воды.
Сообразительная служанка все поняла.
— Спаси и помилуй нас Господи! Вы еще и пьяница?
Мэг понимала, что следует возмутиться, прогнать служанку с дрянным языком, но ей было так плохо, она чувствовала себя такой дурой и такой нечестивой дрянью.
— Я в жизни никогда не пробовала бренди, — сказала она. — И никогда больше не буду.
Горничная вздохнула:
— Ложитесь в постель, миледи. У нас для таких случаев есть порошок. Скоро вам станет лучше.
Она вышла, забрав с собой бренди, словно не слишком доверяла словам Мэг.
Мэг очень хотелось лечь, но потребность оказалась настоятельной, поэтому пришлось брести к туалету. Ковыляя обратно, к кровати, она вдруг поняла, что ей становится немного лучше. Не хорошо — казалось, хорошо она уже никогда не будет себя чувствовать, — но лучше.
Мэг легла и снова застонала, но теперь уже не от физической боли — от душевной. И как это всего за два дня дела могли приобрести столь дурной оборот?
Шила — у сэра Артура, и он что-то задумал. Муж знает, что у нее есть тайна, и не доверяет ей. Следовало признать, что он имеет для этого основания. Сам он, однако, серьезно не в себе, подвержен буйным припадкам.
Хорошо слуге — осужденному к позорному столбу за воровство, Господи прости! — говорить, что хозяин бушует только в своей комнате. А что будет с ней или с кем-нибудь из ее семейства, если им случится оказаться в его комнате во время такого припадка?
Как он ненавидит свою бедную бабушку! Да, вдова, несомненно, злобная старуха с поганым языком, но таковы многие, особенно когда им кажется, что их дети разочаровали и предали их. Более молодые и сильные должны научиться ладить с ними, ведь им и жить-то осталось совсем недолго. Но граф не желает этого понимать, он, похоже, готов отказаться от семейного счастья, только бы не отступить от своей вражды.
Сьюзи вернулась с подносом, налила полный стакан воды, всыпала в него содержимое бумажного пакетика, размешала и протянула стакан Мэг, продолжая взбалтывать.
— Выпейте это залпом, миледи.
Понимая, что ничего не может быть хуже той боли, которую она испытывала, Мэг скорчила гримасу, но выпила.
— Фу! Какая гадость!
Сьюзи вручила ей еще стакан:
— Апельсиновый сок. Запейте.
Мэг поспешно выпила сок, и горький вкус во рту притупился, зато появилось неприятное ощущение в животе.
— Боюсь, меня сейчас вырвет.
— Иногда случается, — отвратительно бодрым голосом сказала Сьюзи. — Полежите немного на спине, возможно, пройдет.
— Который час? — спросила Мэг.
— Десять часов, миледи. Мистер Джереми уже ушел к своему учителю, а мисс Лора дает урок мистеру Ричарду и мисс Рейчел. Мистер Чанселлор хотел с вами поговорить, если не возражаете, о том, чтобы нанять для них наставника или гувернантку.
