Любовь в полдень - Клейпас Лиза (е книги .txt) 📗
— Наверное? — язвительно переспросил Лео. — Да на нем лица не было! Теперь у парня неизбежно начнется черная полоса — иначе эти припадки и не назовешь.
. — Я должна сейчас же пойти к нему.
— Сначала переоденься.
— Ради всего святого, Лео, только один-единственный раз!
— Никаких исключений, дорогая. Я хорошо знаю своих сестер. Дай вам палец, так вы руку откусите. — Он откинул назад ее рассыпавшиеся спутанные волосы. — И еще... не смей ходить одна.
— Мне не нужна дуэнья. Это скучно.
— Представь себе, функция дуэньи заключается именно в том, чтобы подопечной было скучно.
— Знаешь, в нашей семье любому, кто вызовется сопровождать, дуэнья нужна еще больше, чем мне.
Лео собрался возразить, однако лишь безнадежно махнул рукой. Происшествие само по себе удивительное: трудно было вспомнить хотя бы один-единственный случай, когда лорд Рамзи не сумел найти достойного возражения.
Подавив улыбку, Беатрикс побежала к дому.
Кристофер простил невесту еще в дороге, даже не успев доехать до дома. Он понимал, что Беатрикс привыкла к неограниченной свободе, а потому сопротивлялась любым ограничениям ничуть не меньше своего дьявольского жеребца. Чтобы приучить будущую супругу к новым условиям, потребуется время — это он знал давно.
Но потрясение оказалось настолько серьезным, что не оставило на размышления ни времени, ни сил. Она слишком много для него значила. Нет, не так: в ней заключалась вся его жизнь. Душа не выносила даже мимолетной мысли о том, что с любимой может произойти нечто опасное. Шок при виде смертельной угрозы жестоко давил, неодолимая смесь ужаса и ярости взорвалась в душе и оставила после себя хаос. Нет, даже не хаос, а нечто более страшное: мрак. Серый, вязкий, глухой туман поглотил и уничтожил все звуки, все чувства, Сознание едва удерживалось в теле; казалось, одно неосторожное движение, и мир окончательно померкнет.
Подобная неестественная отчужденность время от времени угнетала его и на поле битвы, и в госпитале. Состояние не поддавалось ни прогнозам, ни лечению; оставалось одно: терпеливо ждать избавления.
Объявив экономке, что не желает никого видеть, капитан Фелан укрылся в молчаливом полумраке библиотеки, открыл буфет, обнаружил бутылку арманьяка и налил полный стакан.
Напиток оказался крепким, резким, перченым и с первого же глотка обжег горло. Лучше и не придумаешь. Надеясь, что холод в душе не выдержит огненной атаки, Кристофер проглотил первую порцию и налил вторую.
За дверью послышалось знакомое царапанье когтей по дереву. Он встал и пошел открывать. Альберт появился на пороге, безмятежно и дружелюбно помахивая хвостом.
— Ах ты, никчемное создание, — приветствовал Кристофер и наклонился, чтобы погладить. — Воняешь, как пол в грязной таверне. — Пес требовательно прижался к ладони; хозяин послушно присел на корточки и посмотрел с нескрываемой грустью. — Интересно, что бы ты сказал, если бы умел говорить? — спросил он. — Наверное, хорошо, что не умеешь. Для того и держат собак: никаких разговоров, только преданный взгляд и бесконечное пыхтение.
За спиной, возле двери, внезапно раздался голос:
— Надеюсь, это не то, чего ты ожидаешь...
Не понимая, что делает, Кристофер инстинктивно вскочил, обернулся и сжал тонкую нежную шею.
— ...от жены, — неуверенно закончила Беатрикс.
Кристофер застыл. Пытаясь прогнать наваждение, он глубоко вздохнул и крепко зажмурился.
Что же произошло?
Опомнившись, он понял, что стоит, схватив одной рукой Беатрикс за горло и пригвоздив к дверному косяку, в то время как вторая рука сжата в кулак и занесена для смертельного удара. До жестокого, трагического, непоправимого нападения оставался лишь краткий миг.
Кристофер с ужасом осознал усилие, которое потребовалось, чтобы разжать кулак и опустить руку. Ладонь на шее ощущала беззащитное тепло кожи, хрупкое биение пульса, осторожную попытку перевести дух.
Глядя в бездонные синие глаза, он почувствовал, как ярость отступает под натиском отчаяния.
Тихо выругался, резким движением убрал руку с шеи, подошел к столу и поднес к губам второй стакан арманьяка.
— Миссис Клокер предупредила, что ты просил не беспокоить, — заговорила Беатрикс. — Ну а я, разумеется, первым делом побеспокоила.
— Не приближайся ко мне сзади! — прорычал Кристофер. — Никогда!
— Следовало бы и самой это знать, впредь не забуду.
— Почему это?
— Потому что приходится часто иметь дело с дикими созданиями, которые так и норовят лягнуть — по поводу и без повода.
Кристоферу сравнение не понравилось.
— Какая удача: опыт с дикими животными служит хорошей подготовкой к замужеству.
— Нет, я вовсе не то имела в виду: хотела сказать, что следовало бережнее отнестись к твоим нервам.
— Нервы у меня отсутствуют! — рявкнул Кристофер.
— Извини. Можно назвать их как-нибудь по-другому. — Голос звучал так мягко и спокойно, что целая стая кобр, тигров, волков и барсуков сбилась бы в тесную кучу, положила бы головы на спины друг другу и задремала бы.
Сжав зубы, Кристофер хранил каменное молчание.
Вытащив из кармана платья что-то похожее на печенье, Беатрикс протянула угощение Альберту; тот с готовностью встал и подошел. Она подвела терьера к двери, жестом попросила выйти за порог и по-дружески предложила:
— Будь добр, проверь, что делается в кухне. Кажется, миссис Клокер собирается тебя покормить.
Альберт мгновенно исчез.
Беатрикс заперла дверь и подошла ближе. В платье цвета лаванды, с аккуратно собранными и тщательно заколотыми волосами, она выглядела свежей и женственной. Трудно было узнать недавнюю девушку в бриджах и с молотком в руках, а тем более бесстрашную всадницу на полудиком, необъезженном жеребце.
— Я ведь мог тебя убить, — сердито произнес он.
— Но не убил же.
— Мог поранить.
— И все-таки не поранил.
— О Господи, Беатрикс! — Не выпуская из руки стакан, Кристофер тяжело опустился в кресло возле камина.
Шелестя шелком, она пошла за ним.
— Вообще-то я не Беатрикс, а ее покладистая, тихая сестра-близнец. Беатрикс просила передать, что отныне всецело доверяет меня тебе. — Взгляд скользнул к бутылке. — Да, а еще ты обещал отказаться от крепких напитков.
— Мы ведь не женаты. — Кристофер понимал, что стыдно отвечать любимой ее же словами, однако не смог удержаться от искушения съязвить.
Беатрикс даже глазом не моргнула.
— Прости, мне очень жаль. Непростая доля — беспокоиться о моем благополучии. Сознаю, что я чересчур безрассудна, а к тому же склонна переоценивать собственные возможности. — Она опустилась на пол у ног жениха и положила руки ему на колени. В серьезных синих глазах, окаймленных бархатными черными ресницами, читалось искреннее раскаяние. — И потом я не имела права разговаривать с тобой таким тоном, к которому привыкла с детства. В моей семье споры и препирательства считаются развлечением; мы забываем, что кто-то может отнестись к перепалке серьезно и даже обидеться. — Она провела пальцем по ноге, изображая какую-то причудливую фигуру. — Но недостатки компенсируются немалыми достоинствами. Например, я ничего не имею против собачьей шерсти. А еще умею поднимать пальцами ног разные мелкие предметы — удивительно полезная способность.
Кристофер почувствовал, как оцепенение тает подобно весеннему льду. И дело было вовсе не в арманьяке; душу согревала Беатрикс.
Прелестная, непредсказуемая, неотразимая, обожаемая Беатрикс.
Но чем больше он оттаивал, тем менее уверенно себя чувствовал. Под тонким покровом самообладания зрело вожделение, мощное и непреодолимое.
Он поставил недопитый стакан на ковер и привлек любимую ближе — так что она оказалась между колен. Нагнулся и прильнул губами ко лбу, жадно вдыхая мучительно сладкий аромат жемчужной кожи. Потом снова откинулся на спинку кресла и пристально всмотрелся. Беатрикс выглядела ангельски невинной и такой кроткой, что, казалось, сахар у нее во рту не растает. Ах, мошенница, с нежностью подумал Кристофер и погладил узкую ладонь, которая без лишней скромности согревала бедро. Пытаясь совладать с желанием, он глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
