Царица Шаммурамат. Полёт голубки (СИ) - Львофф Юлия (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
При упоминании зловещей богини на лицах слушательниц отразился ужас.
— Видно, так оно и есть, — подтвердила жена лавочника, с опаской озираясь по сторонам.
— Ведь не даром говорят, что по красоте ей нет равных ни среди смертных женщин, ни среди богинь, — поддержала её молочница, перейдя на свистящий шёпот.
— Истинная правда! — вмешался в разговор женщин хозяин лавки. — Да поразит меня молния Адада, да утащит меня в подземное царство Иркалл, да отвернётся от меня Энлиль, если я совру, что женщину, о которой вы говорите, произвела на свет сама Лилит по своему образу и подобию! Красота этой женщины так же изумительна и редкостна, как и зловеща…
— На погибель, на погибель всем нам явилась она миру, — горестно вздыхая и качая головой, молвила молочница.
Ану-син была больше не в силах продолжать слушать столь страшные и, главное, несправедливые речи о себе. Её душила бессильная ярость. Первым её желанием было подойти к этим людям и выкрикнуть им в лицо: «Ложь! Всё, что вы слышали и о чём говорите, ложь! Вот я, смотрите — я такая же, как вы, смертная, рождённая смертной! И не безобразная Ламашту, как вы думаете, а божественная Иштар — моя покровительница, ибо я родилась под её звездой!» Но Ану-син понимала, что это будет глупо и бессмысленно, а может, даже опасно для неё. Уняв свой гнев, она поспешила уйти как можно дальше от горожанок, чьи сплетни так возмутили её.
Ану-син, бледная, с блестящими чёрными глазами, усердно работала локтями, пробираясь в галдящей толпе. Вспоминая всё, что ей довелось услышать, она так увлеклась этим занятием, что не заметила, как вдруг оказалась на перекрёстке незнакомых улиц.
На ступенях одного из выстроенных в ряд многоэтажных домов сидели, разглядывая и обсуждая прохожих, какие-то весёлые молодые люди, которым, очевидно, было нечем заняться. Самым бойким среди них был низкорослый парень в ярком одеянии; обшитая бахромой перевязь и ожерелье из драгоценных камней выдавали в нём отпрыска зажиточного рода. Он то и дело отпускал шутки и язвительные замечания в сторону проходивших девушек; время от времени его похотливый взгляд задерживался на одной из них, и он награждал их громким одобрительным причмокиванием.
Заметив Ану-син, хлыщеватый юнец вскочил и, указав на девушку пальцем, воскликнул:
— Ах, как годилась бы эта красотка для моей постели! И как щедро одарил бы я её всего лишь за один миг наслаждения!
— Всего лишь за миг? — насмешливо спросила вертевшаяся поблизости блудница. Она вплотную подошла к юноше и, погладив его по щеке, прибавила с многообещающей улыбкой: — Возьми меня за ту цену, что готов заплатить за эту крошку, — и наслаждайся хоть всю ночь!
Юнец брезгливо поморщился и отстранился от неё.
— Настоящее наслаждение мне приносит только обладание красивыми девственницами. Так что тебе лучше убраться с моих глаз!
— Да откуда тебе знать, что красотка, на которую ты положил глаз, невинна? — ухмыльнулась блудница и бросила злобный взгляд на ничего не подозревающую Ану-син.
— Именно это я и собираюсь проверить! — после этого заявления юнец подскочил к Ану-син и схватил её за плечо.
— Чего тебе? — в негодовании вскричала девушка и одним быстрым движением сбросила руку наглеца.
— Я хочу, чтобы ты пошла со мной, — повелительным тоном сказал тот, смерив её оценивающим взглядом с головы до ног. — Я осыплю тебя золотом. Знаешь, бывают такие красивые и очень дорогие ожерелья, колечки, серёжки… Всё, что ты захочешь, будет твоим. Так что, ты идёшь?
Ану-син метнула в него взор, в котором презрение смешивалось с гневом, и повернулась, чтобы уйти.
— Эй, Дубисар, задержи её! — неожиданно вмешался один из приятелей юнца. — Кажется, я уже видел эту красотку и знаю человека, который мечтает заполучить её любой ценой. Я говорю о Набушаре. Вот он обрадуется, когда мы притащим её прямо к нему домой!
— Клянусь Энлилем, мы так и сделаем! — подхватил ещё один юнец.
В мгновение ока они окружили Ану-син. Ещё миг — и, к радости девушки, рядом с ней оказался Вадунар.
— Злодеи! — в гневе крикнул критянин, закрывая Ану-син своей грудью. — И не стыдно вам обижать тех, кто намного слабее вас?
— Уйди, а не то и тебе достанется! — пригрозил ему тот, кого звали Дубисаром.
Видя, что критянин и не думает отступать, приятель Дубисара поднял хлыст с инкрустированной серебром рукояткой и взмахнул им над головой Вадунара.
Быстрый, как молния, критянин отскочил в сторону и схватился за висевший на поясе кинжал — точно такой же, какой Ану-син видела у Каданора и Дамния. Юнец попятился, испуганно вытаращив глаза. Однако Дубисар накинулся на критянина сбоку и — тут же был вынужден отступить, хватаясь за рану на предплечье. Произошло замешательство. Вокруг дерущихся начала собираться толпа зевак. Второй приятель Дубисара оказался осторожнее: он напал на Вадунара сзади, когда тот, опустив кинжал, с которого капала кровь, повернулся к Ану-син. Но девушка успела оттолкнуть критянина — и он снова приготовился защищать её и себя.
В это время к месту драки бегом приблизился отряд лучников, которые следили за порядком на улицах города; старший из них закричал:
— Критянин, бросай оружие и сдавайся! Именем законов Хаммурапи, да славится он в веках!
Вадунар огляделся вокруг. Все пути к отступлению были отрезаны, защищаться или не подчиниться закону было немыслимо. Ану-син стояла рядом с ним, бледная, растерянная.
— Ладно! — Юноша бросил кинжал к ногам офицера. — Куда вы меня отведёте?
— К судье Сиппара! Ты ранил одного аккадского гражданина и оскорбил другого — и за эти преступления ответишь перед законом, — ответил офицер.
— А эта девушка? — Вадунар показал на Ану-син. — Что будет с ней?
— Нам нет до неё никакого дела. Пусть идёт куда хочет! Ведь она не критянка!
Вадунар под стражей двинулся в путь — к центру города, гда находилась Площадь Правосудия. Какое-то время Ану-син следовала за ними, а затем, воспользовавшись сутолокой, незаметно для всех проскользнула в переулок между домами и пошла в направлении критской колонии.
Глава 11. Перед разлукой
Огненный диск Шамаша, готовясь покинуть землю, коснулся своим пылающим краем линии горизонта и, окутанный фиолетовой дымкой наступивших сумерек, угас за далёкими западными холмами. Стихли дневные звуки и голоса людей; вокруг воцарилось великое безмолвие ночи.
На отлогом берегу Быстрой реки, прислонясь плечом к стволу пальмы, устремив печальный взор на речную гладь, стоял, точно в ожидании чего-то, молодой критянин. Наконец он выпрямился, тряхнул волосами, выходя из оцепенения, и провёл рукой по глазам — словно хотел отогнать застилавший их туман.
— Неужели я больше никогда не увижу её? — пробормотал Каданор в отчаянии. — Неужели она ушла навсегда, ушла, не простившись со мной, не узнав, что я, несмотря на то, что говорят о ней мои сородичи, ни за что не откажусь от неё?..
Юноша в который раз огляделся вокруг — место свиданий без неё, его возлюбленной Ану-син, в этот вечер казалось осиротевшим. Каданор тоскливо смотрел на верхушки пальм, под сенью которых они укрывались от любопытных взоров, на высокую густую траву, в которой они сидели, тесно прижавшись друг к другу, на плавно катившую свои воды реку — единственный свидетель их клятв в любви. Никто не сможет их разлучить — поклялся он Ану-син… Но что же теперь? Ану-син ушла, покинула его по своей воле и отныне навсегда затеряется в неизвестности? И ему больше не держать её руки в своих, не слышать её голос, её смех? И её тонкие нежные пальцы не будут ласкать его волосы и игриво запутываться в них? Неужели ему уже не коснуться губами её губ и опущенных глаз в ожидании ответной ласки? Неужели он больше никогда не почувствует её рядом — свободную и пленённую, пылкую и терпеливую, грустную и весёлую, гордую и покорную?..
Каданор повернулся, чтобы уйти, как вдруг ему послышалось, будто его тихо позвали. Он быстро огляделся по сторонам. Неужели только показалось?
