Любви тернистый путь - Райт Синтия (книги онлайн .txt) 📗
Миген наблюдала за его лицом, чувствуя себя все более оскорбленной и обретая свое обычное хладнокровие. Она вырвалась из его объятий и села на противоположный край постели.
— Прекрасно! Вы все предельно ясно изложили.., сэр! Вы намерены претворить свое решение в жизнь, но мы еще посмотрим, кто окажется в дураках!
В эту ночь сон не пришел к Миген. Вновь и вновь перед ней вставало его лицо, его тело, она ощущала его прикосновения и — самое худшее! — слышала все его слова.
«Каково же решение? — размышляла Миген, — Лайон и предложенный им компромисс, или мое самоуважение и сопротивление и в результате — унылая жизнь без него». Ни один из этих вариантов ни в малейшей степени не устраивал ее.
На лестничной площадке часы пробили два часа, а Миген все еще бодрствовала, понимая, что во многом согласна с Лайоном, хотя и не могла в этом признаться даже себе. Взбив подушки в шелковых наволочках, Миген села в кровати и стала наблюдать за тлеющими углями в камине.
И попробовала снова проанализировать свое положение. Интуиция подсказывала, что Лайон испытывает к ней такие же сильные чувства. Здравый смысл говорил ей, что надо просто сказать всю правду и сразу положить всему конец. Абсолютно простое решение! Если бы Лайон узнал, что ее происхождение такое же знатное, что и у Присциллы, и даже более высокое, то разорвал бы со вздохом глубокого облегчения помолвку и женился бы на ней, Миген.
Подобная мысль посещала ее не раз. Но впервые Миген Сэйерс серьезно обдумывала ее, хотя уже знала, что не может предоставить Лайону столь легкий выход из сложившейся ситуации. Всю жизнь она бы потом грустно размышляла над этим, полагая, что не оставила любимому человеку права на выбор.
И, глядя на оранжевое мерцание тлеющих головней, Миген пришла к следующему выводу: «Прежде чем я снова рассмотрю эти две ужасные альтернативы, я брошу Лайону вызов в рамках его же правил».
Это будет отчаянная игра. Она понимала, что, проиграв ее, испытает боль и унижение во сто крат сильнее, нежели до сих пор. «Но моя любовь стоит такого риска, — решила Миген. — И если Лайон не сможет остановить на мне выбор как на своей жене — только из чувства любви, — тогда для меня не останется места в его жизни. Все или ничего».
Глава 24
Серьезная перепалка с Миген взволновала Лайона сильнее, чем он мог предположить. Стараясь избавиться от навязчивых воспоминаний о ее губах и голосе, от воспоминаний, которые преследовали его на протяжении всего вечера, Хэмпшир сразу после окончания спектакля проводил Присциллу в особняк Бингхэмов.
Лайон хотел пойти я таверну «Сити», где его друзья глушили густой и крепкий светлый английский эль и вели политические дискуссии. Однако в пути решил повидаться с Бенджамином Франклином. Было еще не поздно — едва десять вечера, но в окнах кирпичного дома Франклина свет уже не горел, и Лайон вновь обеспокоился состоянием здоровья доктора. Их беседы всегда поднимали дух Хэмпшира, вселяя уверенность в будущем, и потому в этот вечер он особенно нуждался в заразительном остроумии Франклина. Но Лайон все же посчитал за лучшее не нарушать покой своего наставника и отправился поднимать себе настроение элем.
Когда Хэмпшир наконец добрался до своего дома, то чуть не упал, споткнувшись о старый чемодан у двери. Он сбил кожу на пальцах, пытаясь отыскать круглую дверную ручку.
Поглаживая ободранные пальцы и бранясь про себя, Лайон все же открыл дверь, втолкнул чемодан в холл. И при свече прочитал на бирке два слова, написанные красивым почерком Энн:
«Миген Саут».
Лайон улыбнулся, сообразив, что Миген просто потребовалась ее одежда. Он взвалил чемодан на плечо и пошел в ее комнату.
Лайон тихо постучал, но, не услышав ответа, осторожно открыл дверь. Поленья в камине уже догорели до тлеющих красно-оранжевых углей. На огромной кровати Миген выглядела крошечной, по шелковым подушкам разметались ее роскошные волосы.
Сердце Лайона оборвалось. Он осторожно поставил чемодан на ковер и какой-то момент колебался: выйти из комнаты или остаться. Однако приданные ему элем безрассудство и дерзость легко взяли верх.
Миген спала в той же батистовой рубашке, которая была на ней в ночь, когда Лайон подошел к ее окну в особняке Бингхэмов. На этот раз, однако, она не застегнула ее на пуговицы.
Лайон ласково поцеловал ее нежную шею, затем его губы поднялись вверх, к полуоткрытым губам спящей.
Миген пробуждалась медленно, долго не понимая, реальность ли это, ибо любимый постоянно был героем всех ее снов.
На мгновение она предпочла, чтобы это была восхитительная фантазия: над ней подобно звездам мерцали любимые синие глаза. Лайон наклонился, чтобы снова поцеловать Миген, и она обвила руками его шею и позволила внезапно нахлынувшему волшебству рассеять свою настороженность и скованность.
— Я принес ваш чемодан, — прошептал Лайон, разрушая ее иллюзии.
— Вы перехитрили меня, — запротестовала Миген не очень убедительно. — Я думала, что вы — сон.
— Ну что же, благодарю вас, — ухмыльнулся Лайон. — Честно говоря, вы, найденыш, сами выглядите сновидением. — И ласково провел большим пальцем по ее щеке.
— Я благодарна за вещи. Ведь у меня до сих пор не было времени выстирать мое единственное платье. Только чистые фартуки…
— Вы напомнили мне, — прервал ее Лайон, — что я хотел избавить вас от ужасных черных платьев. Это, конечно, не значит, что вы не выглядите в них очаровательной. Но я все же считаю, что можно найти более веселенький цвет. Новую форму для вас выберу я.
— Могу себе представить, — бесстрастно проворчала она.
— Я не имею в виду, что хочу сменить тему беседы. — Лайон рассмеялся. — Но сегодня в театре я вспомнил, что так и не услышал ничего о том важном деле, о котором вы собирались со мной переговорить. Обсудим его сейчас или вы по-прежнему на меня сердитесь?
— Я… — Миген запнулась. — Мне нужно было бы это сделать. В глубине души я всегда.., но…
— Вы не В силах противостоять такому очаровательному распутнику?
— Вы льстите самому себе.
— Перед тем, как вы нанесете мне своим острым язычком еще одну рану, позвольте снова поинтересоваться, что же вы хотели обсудить.
Полусонная Миген сморщила нос, уловив запах спиртного.
Внимательнее вглядевшись в Лайона, она заметила, что один уголок его обычно твердого рта несколько опустился, в глазах появился вместо проницательной, бдительной настороженности мягкий блеск.
— Лайон, вы пьяны?
Он ухмыльнулся, сделав вид, что такое предположение оскорбительно. Его русые брови взметнулись вверх, и он тут же застегнул белую манишку. Миген заметила слегка перекошенный галстук, что выдавало необычную для Лайона небрежность.
— Неудивительно, что вы набрались наглости и ворвались сюда в разгар ночи!
— Я сегодня действительно выпил — чтобы притупить боль и изгнать из памяти ваше лицо. На какое-то время эль мне помог. Но сейчас он лишь ослабил мой постоянный контроль за своим сердцем и языком. Я почувствовал себя столь же обязанным раскрыть вам свои чувства, как это сделали вы сегодня вечером в отношении своих.
— Возможно, сейчас вам лучше уйти, — предположила Миген, правда, не очень настойчиво. — Я не хочу, чтобы вы сказали что-то такое, о чем завтра сожалели бы.
— Если бы я был трезв, — ответил Лайон с ироничной улыбкой, — то, наверное, ушел бы. Я надеялся, что смогу преодолеть искушение прийти сюда. Но вот как раз сейчас я смертельно ранен своей же самоуверенностью. Я болен ролью, которую должен играть при Присцилле, болен лживой ситуацией с вами, болен тем, что вынуждаю себя вспоминать свои амбиции всякий раз, когда мне нужно было бы прислушиваться только к голосу своего сердца. Вы сомневаетесь в том, есть ли оно у меня?
Да, маленькая, вы вправе сомневаться. Но сердце у меня есть.
Сейчас я вам скажу нечто и прошу вас внимательно выслушать это, ибо, когда я протрезвею, ко мне вернется и самоконтроль.
