Любящее сердце - Бэлоу Мэри (книги без регистрации txt) 📗
– Я рада, – сказала Дженнифер, – что она счастлива, что она оказалась в выигрыше, попав в такой переплет.
Его мачеха, должно быть, думала, что для нее настал конец света, когда обнаружила, что беременна от любовника. Как ей, наверное, было тяжело, когда отец ее будущего ребенка, которого она продолжала любить, оставил ее! Скорее всего ей хотелось умереть. В Челкотте. Два года назад. Но у всякой медали есть две стороны, и зло обернулось добром. У нее родился здоровый и красивый ребенок – девочка, голубоглазая блондинка, и она назвала ее Элизабет. Чужая страна стала ей домом. Новым домом, уютным и надежным. Возможно, и у нее, Дженнифер, все сложится не так уж плохо.
– Да, – откликнулся Торнхилл, – как мы могли бы жить в этом мире, не встречая подтверждения тому, что «все к лучшему в этом лучшем из миров»?
Дженнифер ощутила острую потребность прийти к нему на помощь. Успокоить его. Она хотела протянуть к нему руку, дотронуться до него и сказать, что, хотя он и совершил ужасную вещь, все в конечном итоге будет у них хорошо. Но тут она вспомнила, что потеряла. Лайонела. Боже, Лайонел принадлежит прошлому! Репутацию. Дженнифер вспомнила унизительную порку, устроенную отцом. И это было всего три дня назад. Нет, он не заслужил такого скорого и легкого прощения.
– Вы пойдете со мной в библиотеку, чтобы написать письма? Я хотел бы, чтобы вы представились Кэтрин, и еще я хочу похвастаться, сообщив ей, какая мне выпала удача.
– Да, конечно.
Дженнифер встала. Кэтрин родила светловолосую и голубоглазую дочь. У нее, Дженнифер, тоже могли бы быть голубоглазые дети. Но теперь скорее всего у ее детей будут темные волосы и карие глаза. Дженнифер вдруг подумала о том, что хочет детей, даже если они будут не от Лайонела. Даже если они должны родиться от Габриэля. Она надеялась, что первым ребенком у нее будет мальчик. Она хотела сына.
И снова какая-то догадка забрезжила на краю сознания. Что-то не давало ей развить зародившиеся подозрения. Взяв мужа под руку, Дженнифер прошла с ним в библиотеку. Опять это странное чувство! Вот-вот что-то достучится до ее сознания, но окончательный прорыв так и не происходит.
Саманта спала плохо, урывками. Сердцем и душой она была с кузиной, которая – о ужас! – сейчас находилась один на один с человеком, которого они с первого взгляда окрестили дьяволом. Первая брачная ночь с Люцифером – что может быть страшнее? Что сейчас должна была испытывать Дженни, находясь в его власти? Вполне вероятно, что он жесток с ней. Какого еще обращения можно ждать от мужчины, способного так унизить женщину, так бессердечно обойтись с ней, как это сделал он, Торнхилл, на балу в честь объявления помолвки?
Бедная Дженни! Саманта терзалась мучительным чувством вины. Разве не она, Саманта, так жадно слушала Лайонела, делившегося с ней нежеланием совершать этот брак? Разве не она, Саманта, испытала радость, когда помолвка кузины так внезапно сорвалась? Нельзя сказать, что к этой радости не примешивалось сочувствие, но ведь это не оправдание… Бедняге Дженни пришлось выстрадать немало, и, как догадывалась Саманта, страдала она безвинно. Страшно вспомнить: сначала публичный позор на балу, потом порка. Дядя Джеральд готов был схватить плеть; хорошо еще, что им с тетей Агги удалось отговорить его от этого.
И теперь, возможно в эту самую минуту, этот мужчина, виновник всех бед Дженни, подвергает бедняжку еще более унизительным испытаниям. Саманта не знала точно, что происходит в супружеской постели, но, что бы там ни происходило, для женщины, которую принудили к браку силой, в этом не может быть ничего приятного.
Однако причина бессонницы Саманты была не только в ее кузине. Едва ли не большие переживания вызвала в ней встреча с Лайонелом в театре и то, что он был там с Горацией Числи. Видеть Лайонела рядом с Горацией оказалось еще тяжелее, чем когда он встречался с Дженни, Тогда Саманта могла утешать себя мыслью, что он делает это не по своей воле, что он вынужден подчиняться родителям, пять лет назад уготовившим ему такую судьбу. Саманте было жаль его, как бывает жаль человека, загнанного в тупик обстоятельствами. Теперь же, увидев Лайонела рядом с Горацией, Саманта восприняла его действия как откровенное и подлое предательство. По отношению к себе и, странное дело, к Дженни. За нее Саманте тоже почему-то стало обидно.
Наверное, его оправдывало то, что он не мог еще показать своих истинных чувств. Свет воспринял бы это как проявление весьма дурного тона. Не мог он, порвав отношения с Дженни в столь грубой форме, через два дня как ни в чем не бывало появиться в театре с ее кузиной. Надо было немного выждать. Возможно, несколько недель, самое большее – месяц. Не дай Бог, он вообразит, что не имеет права приближаться к ней, Саманте, до конца сезона, отложив ухаживания и предложение, которое непременно за ними последует, до следующего года!
Он скажет ей заветные слова. Он найдет способ вызвать ее на разговор. Просто надо немного потерпеть. И принять то, что он ей предложит. Иногда Саманта начинала воспринимать свою юность как тяжкий груз. Ей казалось, что она вообще ничего не понимает в этой жизни. Лайонел, конечно, мудрее. Пусть он принимает решение. Надо полагаться на его опыт и здравый смысл.
Он даст ей знать. Он позаботится о том, чтобы они смогли поговорить на балу у мистера и миссис Траскотт завтра вечером.
Эта мысль успокоила Саманту. К тому же, если граф Торнхилл так сильно желал Дженнифер, может, он и не будет с ней груб или жесток? Может, ей будет не так уж плохо с ним? А с Лайонелом она все равно не была бы счастлива. Если только совсем чуть-чуть, в самом начале, пока не поняла бы, что жениться на ней его заставили обстоятельства.
Завтра она с ним поговорит. Он что-нибудь придумает.
И Саманта уснула, убаюкав себя надеждой.
Глава 16
Граф Торнхилл с молодой женой, новоиспеченной графиней Торнхилл, появились в театре в день бракосочетания и на следующий день выехали в парк. Оба раза их сопровождали всеми уважаемая леди Брилл и мисс Саманта Ньюмен.
И в театре, и в парке молодые демонстрировали ту близость, которую только могут позволить приличия. Она держала его под руку, и его рука накрывала ее руку. Она улыбалась и выглядела счастливой, сияющей и весьма благодушно расположенной к своему супругу. Одна ехидная вдова, аристократического происхождения, но в изрядных годах, окрестила их парой отъявленных мошенников. Об этом скандальном союзе говорили все, но шепотом, качая головами и щелкая языками.
И все же в этом союзе было что-то от романтики старых времен, и, как бы ни осуждали их за недостойное поведение, к упрекам примешивалось чувство симпатии. Не всякий решился бы вот так, без оглядки на свет, завоевать сердце любимой женщины. И все же способ ухаживания, выбранный графом, поразил общество. Впрочем, если бы они бежали из столицы, как, наверное, на их месте поступило бы большинство, они обрекли бы себя на вечное изгнание из порядочного общества. Их имена навек покрылись бы позором. В этом случае слово романтизм едва ли пришло в голову самому непредвзятому из свидетелей недавних событий.
Но они не стали спасаться бегством. Они были молоды и необыкновенно хороши собой. Они были красивой и яркой парой. Кроме того, оба были богаты и титулованы. И конечно, счастливы. Бесстыдно и демонстративно счастливы.
Их поведение было вызывающим, но молодость заслуживает снисхождения, когда речь заходит о чувствах. Каждый в лондонском свете втайне завидовал дерзким любовникам, и эта зависть мешала простить им их проступок.
Впрочем, общество, хотя неохотно и с большими оговорками, уже было готово к тому, чтобы вернуть в свои ряды отступников.
Не поубавилось сочувствия и к виконту Керзи, стойко и мужественно продолжавшему страдать от разбитого сердца. Кто-то мог бы подумать, что несостоявшийся жених удалится в деревню, чтобы вдали от светской суеты зализывать сердечные раны. Кто-то мог бы подумать, что он испугается позора и кривотолков вокруг своего имени. Но нет: Керзи продолжал появляться в обществе других джентльменов, и, как всегда, взгляды дам неизменно обращались к нему, с той лишь разницей, что горе сделало его еще более привлекательным в их глазах, ибо каждая готова была утолить его печали.
