Мальтийское эхо (СИ) - Саврасов Игорь Фёдорович (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Вера, я устал! И уже ответил: Всюду и Рядом…
Он откинул голову на спинку кресла, прикрыл глаза, и память унесла его в ту раннюю весну… семь лет назад. Он пришел на Новодевичье кладбище, к тому самому камню, к могиле М.А. Булгакова. Той весной он был душевно ранен, больно ранен и рана никак не заживала. Кровоточила день и ночь, день и ночь. Ему показалось, что на могилку (пустую, без травинки) нужно посадить цветы. Андрей купил в кладбищенском киоске маргаритки, белые и крупные, и посадил, образовав цветами две буквы «М». Потом сел и зарыдал. Навзрыд. Завыл!
А потом, где-то через год, когда стало совсем тошно, понял, что делать такие вещи нельзя! Нельзя! Но как объяснить этой успешной, молодой и красивой женщине, что есть сакральные тайны, которые нельзя трогать…
— Не обижайся, Андрей. Но вот обычный читатель…
— Обычному читателю я ничего не хотел сказать! Ничего! — уже зло отрезал мужчина, — функция искусства — разъединять! Людей… Но объединять мир!
— Ой, смотри, уже берег Сицилии! Там моя Иришка. Я заказала ей и нам гостиницы близко друг от друга. Правда, не такие респектабельные, как на Мальте. У нас с тобой два отдельных номера, рядышком, через стенку.
— Замечательно, — сухо отреагировал Андрей Петрович.
— Хочешь, я дам тебе интереснейший материал о том периоде, когда образовались масоны от разогнанного ордена тамплиеров. Я занималась этим по заказу… ну не важно. Четыре года назад. Полгода тяжелейшего труда. Остались семь сотен листочков с записями.
— Тамплиеры — ростовщики, банкиры, торговцы. Низший сорт! А сначала именовались «храмовники», изгоняли торгашей из храмов. Потом окутали себя таинственностью, значительностью…
— Что ты так зло говоришь? Не любишь торгашей?
— Не люблю! И писать о них ничего не хочу. А вот о Ньютоне я бы хотел… И об Якове Брюсе, тоже масоне, друге и соратнике Петра Великого. Только я бы хотел образы Ньютона и Брюса сделать фоном, историческим фоном, не особенно увлекаясь раздумьями об алхимии, мистике и метафизике. А главным героем хочу сделать петербургского молодого аристократа, живущего в самом начале 20 века. Образован, умен, сердцеед. И вот влюбился в праправнучку Якова Брюса.
— Да, я по Ньютону могу тебе кое-что дать из архивных материалов. Очень скудно, конечно… Жил в уединении, держал в себе еще много тайн… Он… последний из великих алхимиков, глубоко раскрывшем многие еретические учения. А физика… Ему нужна была оптика, чтобы рассуждать о том, что мы видим не реальный мир. Величайший философ, а законы его в механике — так, попутно. Это следствие еще одного его свойства: крайней дотошной рациональности!
— А как гениально он реорганизовал монетный двор Англии! — заметил Андрей. — Я буду признателен тебе за помощь с документами…
— А вот Яков Брюс не попал в круг моих исследований. Расскажи в двух словах, — попросила Вера Яновна.
— Он ученик Ньютона в масонстве, имел знаменитую т. н. «Черную книгу». Отсюда и «брюсов календарь», и брюсов план Москвы, наложенный на зодиакальную карту. Что-то схожее с твоей машиной…
— Великолепно! Наверное, Ньютон познакомил его со своей математической моделью Апокалипсиса.
— Возможно. А вот байка о том, как Брюс познакомил Ньютона с Петром I поучительна!
— О чем байка?
— Ньютон после беседы с Петром сказал Брюсу, что его царь — великий государственный деятель, но в масонскую ложу он его не может рекомендовать, так как тот прямолинеен и не сдержан.
Андрей Петрович хотел еще объяснить, в чем же поучительность этой истории, но паром уже причалил и нужно сходить на берег.
— 18 -
В маршрутке, а затем в такси женщина все выпытывала:
— Нашли «Черную книгу»?
Мужчина рассмеялся:
— Нет. Наверное, это будет твоей следующей задачей. Сталин искал и не нашел.
— О! Этот друг всех мелиораторов и литераторов покруче прочих астрологов и алхимиков. Вот и могилу Тамерлана потревожил 21 июня 1941 г. Ему говорили старики-суфии: нельзя! Будет война! Но он ведь «сам с усами». Сын священника, семинарист. Ладно, перезахоронил в секретном месте. Кстати, у этих стариков тоже была «Тайная книга».
Верочка помолчала и добавила:
— Жалею вот, что ничего не «пронюхала» о том, что делали французские масоны на Мальте до появления там Наполеона… Все ведь звенья одной цепи…
— Да, Нити Накала! Нити из сакральных тайн! И вдруг… «скатались» в шаровую молнию!.. Сожгла! Но… она фантом.
— Тебе нужно отдохнуть. Выспаться. Вид твой мне не нравится.
Андрей сбросил что-то рукой с головы, слабо искривил рот и покачал головой.
— Я — впечатлительный человек. Я даже на лекциях «завожусь». Вот говорю: Тамерлан, у него было прозвище «железный хромец». Тут же в памяти всплывает Сталин: сталь, сухая рука… А сейчас… море… качка… апостол…
Гостиница «Аврора» вновь, как и на Мальте, располагалась на побережье, у самой набережной, и из окон открывался вид на море. Стрелки часов приближались к одиннадцати и начинался дневной бриз, задувающий свежий воздух в окна.
«Днем дует с моря на нагревающееся побережье. Ночной бриз даёт обратный эффект. Наверное, поэтому ближе к вечеру становится на суше душновато, а ночное купание привлекает», — подумал мужчина.
Через два часа, немного отдохнув, парочка двинулась вдоль набережной в поисках кафе. Они не успели позавтракать на Мальте, а время приближалось к обеденному. Верочка была в прекрасном настроении!
— «Голубизна моря сливается с сияющей лазурью неба», — произнесла она банальную цитату — Не ухмыляйся, Андрей, критики зря ворчат будто новая метафора несет красоту, а старая уносит. Главное, свои собственные мысли и чувства оставить… сочными. Ой, слово «сочными» возбудило меня: ах, эта итальянская антипаста, паста, пицца!
Андрей Петрович молчал. Ему приснился дурной сон. Бурная река течет сквозь березовый перелесок. Множество небольших парусников, они застревают меж деревьев и тонут. На парусах надписи «Вера», «Надежда», «Любовь», а еще «Талант», «Удача». Чаще тонут «Талант» и «Удача».
— Ты чего молчишь? — недовольно спросила Вера Яновна.
Андрей достал свой телефон:
— Позвони Иришке. Справься: как дела?
— Ой, конечно. Ты умница!
Она сделала короткий звонок.
— Все хорошо. Она в гостинице «Левингстон», это в двухстах метрах от «Авроры». Гуляет, полна восторгов. Взяла напрокат машину.
— Сицилия — «царственный остров, а Сиракузы — жемчужина Великой Греции». Это цитата из учебника по истории Европы. А ты: «паста, пицца…». Я простой уральский парень…
— Нет! — оборвала его женщина. — Во-первых, ты — не простой, а во-вторых, наверняка не очень-то и уральский. Ты хорошо знаешь свою родословную?
— Прилично. Лет на двести назад, но с пробелами…
— Расскажи.
— Потом как-нибудь.
— А в моих жилах течет смесь кровей: польская, сербская, немецкая, еврейская и русская.
Андрей опять вспомнил сон: «течет смесь кровей» сассоциировалось с рекой.
— И представь, что мы с бабулей, — продолжала Вера, — по базовому образованию — слависты. У В. Даля мать — немка. А я его словари русских слов и пословиц знаю практически наизусть. Вот так, дорогие «немцы Иваны Ивановичи и Адамы Адамычи». Это цитата из Даля.
Глаза Веры засверкали алмазами, крылья носа и щеки начали знакомо подрагивать. Кураж так был ей к лицу! И мил Андрею!
— Назови слово, — она бросила «перчатку».
— Ну… трость, — мужчина принял «вызов».
Они уже заходили в кафе, прошли вглубь и сели на веранде, прямо у залива. Официант быстро подал меню. Вера просматривала листочки и буд-то читала оттуда вслух:
— «Посох, батог, бадиг, клюка, жердь, палка, шест, жезл с герлыгой». А вот пословица: «Что батюшка лопаточкой сгребал, то сынок тросточкою расшвырял».
Она чувственно вытянула губки, затем облизнула их и продолжила:
— Я пасту с мидиями, брускеты, ризотто, хлеб (здесь великолепный хлеб, вкуснятина, и от него не полнеют) и канноли. А ты?
