Признания повесы - Хокинс Карен (бесплатные полные книги TXT) 📗

Верена поймала его взгляд и покраснела.

– Я уже и так допустила ошибку, все вам рассказав. Значит, надо извлечь из этого выгоду.

Чудесно. Она не хотела его помощи, потому что понимала, что он может помочь. Теперь она хочет его помощи, потому что слишком упряма, чтобы доверить свои тайны кому-то еще.

Верена посмотрела на Джеймса.

– Ну? Будем работать вместе? Или мне позвать Гербертса, чтобы проводил мистера Сент-Джона?

Брэнд ждал. На самом деле его не слишком волновало мнение Джеймса. Он пришел сюда, чтобы остаться.

Глава 19

Джеймс, не моргая, смотрел на Брэндона.

– Прежде чем ответить, я хочу знать, чего вы ждете от нашего партнерства.

Брэндон разгладил манжету. Недоверие Ланздауна можно понять. Сложившаяся ситуация не вызывает желания верить в искренность человеческой натуры.

– Поскольку мы путешествуем в одном направлении, приятнее – и благоразумнее – преодолеть это расстояние вместе.

– Думаете, я поверю, будто вы пришли и делитесь своей информацией только потому, что считаете это более приятным?

– Ланздаун, я понимаю, почему вы не доверяете ни мне, ни кому-либо другому. Но я здесь не для того, чтобы доставить вам неприятности.

– Значит, вы хотите стать партнером? Делиться информацией, уликами?

– Почему нет? Наши позиции окрепнут, если мы объединимся.

– А когда мы найдем список?

– Когда начнем действовать сообща.

– Но мы преследуем разные цели.

Брэнд пожал плечами.

– Перейдем по мосту, когда дойдем до него. Но решение будем принимать вместе.

Джеймса никак не удавалось убедить.

Он хмыкнул, задумчиво разглядывая Брэндона, и спросил:

– Какие у вас причины доверять нам? А может, это мы с Вереной убили Хамфорда и украли список? А потом придумали любовные письма, шантажиста и все прочее, чтобы скрыть наши истинные намерения?

– Джеймс! – воскликнула Верена.

– Это разумный вопрос, – грубо парировал Джеймс. – Хамфорд был здесь незадолго до того, как его убили. Неприятно сознавать, но нас с тобой вполне могут заподозрить в этом преступлении.

Верена покраснела.

– Об этом больно думать.

– Только потому, что это правда, – отозвался Джеймс, глядя ей в глаза. Что-то проскользнуло между ними, едва уловимое, отчего Верена поджала губы.

Брэндон наблюдал за ними с растущим интересом. Возможно, это именно то, на что намекал Колбурн, говоря о тайнах Верены.

– Что означает быть Ланздауном?

Джеймс вскинул бровь и посмотрел на сестру.

– Рассказать ему? Или сама расскажешь?

Верена вздернула подбородок:

– Не думаю, что ему нужно это знать.

Еще как нужно. Просто необходимо. И, не дав Верене снова возразить, Джеймс сказал:

– Ты уже все равно разболтала наши самые сокровенные тайны. Так договаривай то, чего не успела.

Брэнд улыбнулся, когда Верена наградила брата пылающим злостью взглядом.

– И не надо так на меня смотреть, – сказал Джеймс. – Если ты достаточно доверяешь ему, чтобы сообщить о моих досадных промахах и последовавших за ними неприятностях, можно рассказать и обо всем остальном. – И, чуть помолчав, добавил: – Мне бы не хотелось, чтобы что-то выплыло наружу потом, поставив под удар наше сотрудничество.

Раскрасневшаяся Верена разглядывала свои туфли. Наконец, после молчания, показавшегося вечностью, сказала:

– Ладно. Но, по-моему, твой совет неудачен.

Брэнд ждал.

Верена немного повернула кресло, чтобы сидеть точно напротив Брэндона, хотя и избегала его взгляда.

– Это очень трудно, но я... лучше уж ты узнаешь это от нас. Моя семья... Ланздауны...

Красивые часы на камине тикали, отмечая уходящие секунды, Брэндон ждал.

Верена вздохнула и начала снова:

– Как ты знаешь, некоторые люди добывают средства к существованию своим умом. Ну, так вот, моего отца считают очень умным.

Джеймс сокрушенно покачал головой:

– Верена! Хочешь, я расскажу?

– А я что делаю? – с вызовом спросила она.

– Ты намекаешь. Давай выкладывай. Если не ты, это сделает министерство внутренних дел.

– Министерство... ты думаешь, там знают?

– Конечно, знают.

– Великолепно. – Сделав глубокий вдох, она, наконец, встретилась с Брэндоном взглядом. – Мой отец – французский граф.

Только и всего?

Брэндон нахмурился, потом сказал:

– У моего деда ирландский титул. Он разводил лошадей и был очень...

– Нет, нет, – сказала Верена, ломая пальцы. – Ты не понимаешь. Мой отец иногда французский граф.

Брэндон помолчал.

– Иногда?

– А иногда он – русский аристократ.

– Как-то раз он был итальянским князем, – с готовностью подсказал Джеймс. – Это была его коронная роль.

– Ему всегда шел красный цвет, – заметила Верена, не смея взглянуть на Брэндона.

Джеймс был прав – настало время раскрыть все карты. И лучше сейчас, чем потом, когда она окончательно потеряет голову. Разумеется, она знает, что теперь ее ждет. Недоумение, за которым последует недоверие. Комок подступил к горлу Верены.

Хрипловатый голос Брэндона прервал ее размышления.

– Понятно. Ваш отец... – Он потер лоб. – Боже мой.

– Наш отец – сегодня французский граф, завтра – русский аристократ, в зависимости от обстоятельств. И это у него очень хорошо получается, – заявил Джеймс.

Брэнд медленно кивнул. Вопросительно посмотрел на Джеймса, потом на Верену.

– А вы двое?

Верена нахмурилась:

– Что – мы двое?

– Вы тоже граф и графиня? Или русские князь и княгиня?

– Разумеется, нет! – горячо воскликнула Верена.

Джеймс хмыкнул:

– Верена слишком упряма, чтобы принимать участие в подобных возмутительных розыгрышах, а я никогда не мог достигнуть высот отца в этом деле. Довольствуюсь своим ремеслом.

– Ремеслом?

Джеймс мгновение колебался.

– Карты.

– А, – отозвался Брэндон. – Стало быть, это у вас семейное.

У Верены перехватило дыхание. Ей показалось, что Брэндон едва сдерживает улыбку. Но не может этого быть. Его гордость не потерпит отношений с такими мошенниками.

Но когда она украдкой взглянула на Брэндона, то увидела в его глазах смех и тепло.

– Вообще-то вы не слишком меня удивили. Я уже заметил ваши способности за карточным столом.

– И вас это не волнует?

– Нисколько.

Действительно, подумала Верена. Их не связывают серьезные отношения, и он может извлечь выгоду из ее сомнительных связей, поскольку его это никак не коснется. Верена вздохнула.

– Теперь вы знаете все.

– Все?

Что еще можно сказать? Тут вмешался Джеймс:

– Вам бы понравился наш старик. Он – гений.

– В самом деле?

– Да. Вы убедились бы в этом, увидев его за работой.

– Не сомневаюсь, – сказал Брэндон. – И скоро мне представится такая возможность?

– Боже, нет. Родители сейчас во Франции. Без сомнения, извлекают выгоду из царящего там хаоса.

– Теперь вы знаете все наши секреты, – сказала Верена. За четыре года, прожитые в маленьком доме на Кингз-стрит, она ни одной живой душе не раскрыла их тайны, о которых сейчас рассказала Брэндону.

Не раскрыла потому, что знала образ жизни Ланздаунов. Как только джинна выпускали из бутылки, надо было двигаться в путь. Ланздаун пришел, увидел, победил, а затем ускользнул, прежде чем все открылось и обрушилось ему на голову.

Грустно, когда рассказ о своих родных можно приравнять к исповеди. И как обычно, только Ланздаунам есть в чём «исповедаться».

Но возможно, она слишком чувствительна. Возможно, у каждого есть свои тайны. Она пытливо посмотрела на Брэндона. В чем он мог бы признаться? В том, что страстно и безумно влюблен в нее?