Самая подходящая леди (ЛП) - дж.куин, к. брокуэй, э. джемс (список книг .txt) 📗
— Тогда ему следует прекратить так на меня смотреть, — отрезала Джорджина.
— И прикасаться к вам, — согласился Хью. — Дайте мне знать, если он зайдет слишком далеко. Вышвырну его тогда в соседнее графство.
В голове промелькнула мысль, что Хью, похоже, заметил всех мужчин, что танцевали с ней за прошедшую неделю, каждого, кто говорил ей комплименты. Наверняка он просто присматривает за ней, как это свойственно старшим братьям.
— Если, конечно, вы не жаждете его прикосновений, — добавил он.
— Нет, — ответила Джорджи, с трудом припоминая, чего она хочет или не хочет. Особенно когда речь шла о ее поклонниках.
— Вы так чертовски прекрасны, что если даже скажете всем мужчинам в этом доме, что не собираетесь выходить замуж, они все равно не оставят надежды.
— Говорите как верный друг, который давно меня знает, — улыбнулась она Хью.
— Волосы будто пламя. — Он пробежал пальцем по кудрям Джорджи.
— И соответствующий им нрав, как говаривала матушка.
— Вы наверняка всё знаете про свои глаза, поэтому говорить о них я не стану, — решительно и к разочарованию Джорджи продолжил Хью. — Безупречный маленький подбородок, высокие скулы, восхитительная кожа. Во имя всех богов, Джорджи, кого еще можно назвать прекрасной, если не вас?
Её охватили восторг и смятение.
— Я подразумевала не такой тип красоты. Я говорила о красоте Гвендолин.
— Гвендолин? — Он выглядел ошеломленным. — Если хотите знать моё мнение, она лишь бледная ваша копия. Будто выцветший
портрет.
До жути близко к тем словам, что она сама использовала для сравнения Ричарда и Хью!
— Я не имела в виду наш внешний вид, — попыталась она объяснить, хотя при этом чувствовала себя как тщеславная дурочка, напрашивающаяся на комплименты. — То, как выглядит Гвендолин… будто она сошла с полотен Рафаэля.
Хью обернулся и проревел:
— Фимбл!
В дверях появился конюх. Хью показал на Ришелье и перепрыгнул через ограду. Джорджина отступила на шаг. Он возвышался над ней, волосы упали на его лоб, а рубашка снова выбилась из бриджей.
— Ну вы и дурёха, — сказал он непринужденно, взял её за руку и повёл к дому.
— Знаю, — согласилась Джорджи. — Давайте поговорим о чём-нибудь другом.
— Хорошо. Насчет завтра. Я буду ждать вас на конюшне в восемь утра. Мы должны уехать до того, как спустятся желающие посмотреть тренировку Ришелье.
— Я не сказала, что буду…
Они прошли под старой каменной аркой, ведущей в розовый сад. Хью остановился и заставил остановиться и Джорджи. А когда она споткнулась, он поддержал её за руку.
— Вы не можете пускать меня в галоп или останавливать, словно своих лошадей, Хью, — сказала она, сознавая, что дрожит. И дрожь эта возникла не от того, что она едва не упала, а от тепла мужской руки, лежащей на её обнажённом локте.
— Чёрт побери, Джорджи, вы же знаете, я не силён по части комплиментов.
— А я как раз на них напрашиваюсь, — призналась она 062ca0. — Не обращайте на меня внимания.
— В том-то и дело. Я не могу не обращать на вас внимание. Так всегда было.
Она открыла рот, но слова не шли.
— И если я что-то и понял за эту чертовски бесконечную неделю, так это то, что когда вижу вас, чувствую себя счастливым. И уж точно я не чувствовал ничего подобного при виде Гвендолин. Ну, кроме облегчения, когда она вычеркнула себя из моего списка, — добавил он.
Неуверенная улыбка задрожала на губах Джорджины.
— О, Хью.
Хью мгновение подождал. Он давал ей возможность сорваться с места, подобно кролику, выпрыгивающему из кустов. Она могла беззаботно рассмеяться и стремглав улепетнуть в особняк.
Джорджина не пошевелилась.
Он целовался, как и скакал на лошади: яростно, неистово, сосредоточенно и держа всё под контролем. Разумеется, после окончания траура её целовали другие мужчины. Но поцелуи Хью ничем не походили на поцелуи тех мужчин.
Джорджи скользнула пальцами ему в волосы; она вся напряглась, погружаясь в водоворот ощущений: его жаркий аромат, твёрдость губ, сила рук и даже грубость кирпичей, на которые она опиралась спиной.
— Джорджи. — Что-то заставило её очнуться — то ли проскользнувшие в его голосе грубоватые нотки, то ли интонация, с которой сорвалось её имя.
— Я не собираюсь выходить замуж, — отпрянула она. — Меня нет в вашем списке. Вы ведь понимаете это?
— К чёрту список, — сказал Хью. И снова поцеловал её, так восхитительно и пугающе. Их тела соприкоснулись, и даже сквозь тяжёлый шёлк платья она почувствовала требовательность его желания.
Таков был Хью. Объезжая лошадь или целуя женщину — он никогда не стеснялся собственного тела. Даже сейчас его руки скользили вниз по её спине совершенно неподобающим образом.
«Ни один мужчина прежде не касался меня так», — поняла в эту минуту Джорджи.
— Почему вы говорите «к чёрту список»? — спросила она, когда Хью оторвался от её губ и принялся целовать шею.
Так приятно! Так хотелось перестать думать и просто наслаждаться тем, как его губы ласкают кожу. Только вот Джорджина думала всегда. Она думала и в минуты близости, которые они делили с Ричардом в первый год их брака, когда ещё утруждали себя подобными делами.
Ричард обычно вежливо спрашивал, устраивает ли её то или это, а она серьёзно думала, прежде чем ответить. Большей часть она на всё соглашалась, хотя решительно отказалась заниматься любовью при свете лампы.
Будет ли Хью столь же вежлив? Джорджи сомневалась. Вот и сейчас его руки возмутительнейшим образом лежали на её ягодицах, сжимая их, а такие ласки уж точно были среди тех, про которые Ричард спросил бы её, прежде чем даже помыслить о прикосновении. Да и вряд ли Ричарду пришло бы в голову ласкать её там!
И все же прикосновения Хью были… были восхитительны!
— Мы не должны… — вспомнив о приличиях, прошептала она.
Хью выпрямился, кивнул в сторону дома:
— Мне нужно переодеться к ужину. Сядете рядом со мной?
— Я не могу сесть рядом с вами, — возразила Джорджи. — И вам это прекрасно известно! Помните старую поговорку «каждый сверчок знай свой шесток»? Мы будем рассажены в соответствии с нашим статусом. Как говорится в другой старой поговорке, мои сани окажутся от ваших очень-очень далеко, граф Брайерли.
Хью сжал руки на её талии.
— Я не собираюсь тратить ещё один ужин, наблюдая, как Китлас смотрит на вас кротко и грустно коровьими глазами, а Дюпре облизывает губы и касается вашего плеча. А я в это время сижу рядом с молчаливой Гвендолин, скрипя зубами и в надежде, что руки Дюпре не тянутся под столом к вашему колену!
Джорджи захлестнула такая волна счастья, что она с трудом смогла удержаться от смеха:
— Но вы должны сидеть там, где вас посадила Кэролайн!
Он посмотрел на неё и зарычал. Именно зарычал, словно какая-то собака!
— Я сяду рядом с вами, Джорджи.
— Я…
— Или я вытащу вас с вашего места и посажу себе на колени.
— Хью, это нелепо, — запротестовала она. — Вы не можете!
— Никогда не любил это слово. Или вы передадите Кэролайн, что нужно изменить рассадку таким образом, чтобы я сидел рядом, ведь, похоже, сегодня я опаздываю больше обычного… Или же я вас скомпрометирую. — Глаза говорили, что он настроен решительно.
Джорджи аж рот открыла.
— И как только вы собираетесь проделать это в переполненной столовой? — И тотчас залилась краской, увидев дьявольский блеск в его глазах.
— Дорогая, — сказал Хью, проводя пальцем вдоль её подбородка. — Я могу… нет, я скомпрометирую вас в любом месте, где вы только позволите.
— Что ж, тогда я не позволяю, — неуверенно ответила Джорджина.
— Тогда придётся довольствоваться тем, что заключу вас в объятия и буду восклицать: «Ах, Джорджина, мне никак не забыть, как сладка ваша попка на ощупь!»
Она засмеялась.
— Вы не посмеете. убыцшу И это вы пытались изобразить шотландский акцент? Больше похоже на подвыпившего рыбака.
Хью улыбнулся, его руки скользнули по её спине и ниже…
