Принцесса викингов - Вилар Симона (читаемые книги читать txt) 📗
Снэфрид давно знала, что рано или поздно нечто подобное произойдет. Давным-давно прочла она письмена рун, гласившие, что другая займет ее место подле Ролло, и произойти это должно во владениях его отца. А поскольку Ролло не суждено было вернуться в Норвегию, то произойти это могло только в Виланде. Поэтому-то она так и противилась, когда Ролло решил обосноваться здесь. Но викинг, хоть нередко и прислушивался к ее словам, чаще всего поступал по собственному разумению. И ей пришлось смириться. Шли годы, и хотя предсказания рун не менялись, она оставалась его первой женой, несмотря на многочисленных наложниц, которых имел Ролло. Поначалу Снэфрид пугалась каждой новой женщины, с какой намеревался возлечь Ролло. Красавица аббатиса, или дочь одного из франкских воинов, или улыбчивая толстушка рабыня, которую брал к себе на ложе ее муж, – они сменяли друг друга, исправно рожая ему детей. Снэфрид же была и оставалась возлюбленной женой. Она даже начала было успокаиваться, когда из небытия возникла рыжая.
Ее привез в Ротомагус Ботольф Белый, которому Ролло поручил править в своих западных землях. Как позже выяснилось, ему передал девушку сам Ролло, похитив ее при побеге из стана герцога Роберта. Они прибыли в дождливый день в конце лета. Пленница выглядела жалкой и измученной. Промокшая насквозь, она корчилась в крестьянской повозке под присмотром двух воинов. Но в тот же день Ботольф дал Снэфрид понять, что ей придется не на шутку потягаться с этой девушкой из-за Ролло.
Тогда Снэфрид не придала значения его словам, ибо знала, что Ботольф недолюбливает ее и принадлежит к тем, кто настаивает, чтобы Ролло развелся с бесплодной женой. Однако Ролло держался в отдалении от пленницы, немедленно вручив ее своему брату и, казалось, испытывая удовлетворение от того, что его брат наконец-то нашел невесту по сердцу. Впрочем, не следовало забывать, что привез он ее после долгих скитаний, ознаменовавших возвращение из похода на Луару, который поначалу был удачным, но затем, после столкновения с людьми анжуйца Фулька Рыжего, Ролло пришлось добираться к своим словно простому пешему бродяге. С ним была только эта рыжая пленница… Именно после этого перехода с Эммой Ролло вдруг начал вести себя весьма необычно. Постоянная задумчивость сменялась мрачностью и угрюмостью, после которых порой являлась беспричинная улыбка. Он ничего не поведал Снэфрид о своем путешествии в обществе знатной пленницы и продолжал уклоняться от ответа, даже когда она пыталась его осторожно расспросить. Поначалу он даже не сообщил Снэфрид, что эта девушка – кровная родня Роберта Нейстрийского. Это открылось неожиданно – после того как Эмму попытались похитить из плена. Ролло впал в такую ярость, в какой его не видывали давно, и без промедления отправил Эмму вместе с братом из города на север, к морю. Но уже через несколько дней и сам отправился следом. Именно тогда Снэфрид окончательно поняла: визиты Ролло во дворец епископа Руанского, где содержали пленницу и где жил и Атли, были всего лишь способом увидеться с ней… Вернулся он сам не свой, долго не являлся к Снэфрид и, как она узнала позже, беспробудно пил со своими дружинниками. Когда она приехала к нему сама, он твердил только одно: Эмма делит ложе с его братом.
– Но разве не ты хотел этого? – не повышая голоса, спросила Снэфрид. – Ты ведь собирался поженить их.
– Да, да, я хотел этого! – взревел Ролло и повторял это вновь и вновь, словно пытаясь в пьяном угаре убедить себя самого. Вдруг он бросился к Снэфрид и словно одержимый схватил ее…
Происходящее напугало ее, как ничто в жизни. До этого она была почти уверена, что, кроме нее, только Атли что-либо значит для Ролло. Недаром он твердил, что, когда брат женится, он станет его наследником. Теперь же Ролло, вопреки своим речам, всячески оттягивал этот брак. И самое ужасное – он страдал.
Снэфрид приложила все силы, чтобы отвлечь Ролло от мыслей о девушке. Все было пущено в ход: страсть, колдовство, слово. Снэфрид даже согласилась жить в городе, среди толпы, терпя присутствие бастардов и наложниц мужа. В конце концов ей стало казаться, что у нее получилось, она начала понемногу успокаиваться, но все рухнуло в тот день, когда в Руан явились послы Роберта. Именно тогда Снэфрид узнала, кто такая в действительности рыжая Эмма. Не девушка из Байе, а высокородная принцесса франков, родня их герцога, чистейшая кровь королей. Союз с ней мог дать Ролло право на земли, которые он до сих пор удерживал только силой. И речь, разумеется, шла не об Атли, который, как уже всем стало ясно, не задержится надолго в Мидгарде…
Роберт хитрил и торговался из-за племянницы, и Ролло пустился в долгие переговоры с ним. Первое, что удалось ему получить, – мирный год, что было так необходимо, ибо урожай был скудным и Ролло требовалось время, чтобы навести порядок в Нормандии и подготовиться к решительным действиям против франков. Он уже вел другие переговоры – с предводителями викингов на Луаре и в Аквитании. Однако послы Роберта требовали предъявить им Эмму, чтобы убедиться, что с девушкой все в порядке. Ролло послал за нею и братом, и когда они прибыли, у Снэфрид словно открылись глаза – она увидела, как хороша собой эта христианка. Даже малокровный Атли, казалось, воспламенялся в ее присутствии. Кроме того, было очевидно, что он влюблен в нее без памяти. А Ролло, вместо того чтобы по завершении переговоров снова отправить обоих в глушь, наоборот, стал частым гостем в епископском дворце. Снэфрид оставалось в одиночестве слушать завывания ветра в башне на холме. Она ворожила, шептала заклинания, приносила жертвы богам. Никогда еще ее одиночество не было столь тягостным и унизительным. Редкие визиты Ролло были всего лишь жалкими подачками ее жадной любви. Из бесед с ним она узнала, что Ролло теперь уже не настаивает на браке пленницы и Атли. Смеясь, он рассказывал, что эта девушка поставила первейшим условием, что брат Ролло должен принять крещение, и только тогда она согласится, чтобы епископ Франкон обвенчал их.
– Но мой брат никогда этого не сделает, – смеясь замечал Ролло, – потому что я никогда не позволю ему этого!
Снэфрид кусала губы. Уж она-то знала, как Атли сблизился кое с кем из христианских священнослужителей, ибо вконец разочаровался в способности языческих богов справиться с его хворью и с готовностью принял бы новую веру. Теперь в Ротомагусе уже было немало обращенных викингов. Но о том, чтобы крестился Атли, Ролло и слышать не хотел. И неудивительно: ее супруг делал все возможное, чтобы его брат и Эмма никогда не соединились ни по закону северян, ни по христианскому обычаю.
С приходом весны Ролло стал разъезжать по своим владениям, нередко прихватывая с собой Эмму, но без брата, ибо в эти месяцы юноша был особенно плох и слабел буквально на глазах.
– Роберт, несмотря на наш договор, снова предпринял попытку похитить ее. Мне гораздо спокойнее, когда залог нашего с ним союза находится при мне, – невозмутимо заявил он Снэфрид, однако Лебяжьебелая видела, как блестят его глаза. – К тому же я хочу, чтобы племянница Роберта воочию убедилась, что мы не бич богов для этой земли, а ее спасение, ибо франки столетиями не могут мирно ужиться между собой. Даже ее вельможные дядья – Каролинг и Робертин – соседствуют не лучше, чем два лемминга в одной норе.
И вновь Снэфрид одиноко запиралась в своей башне, копя слепую ярость. Чтобы дать выход бурлящим в ней темным силам, ей случалось своими руками убивать рабов. Это несколько очищало ее душу, но среди викингов поползли скверные слухи. Когда она выезжала поохотиться, окрестные жители, завидев ее, опрометью разбегались. В конце концов к ней явился Атли и резко потребовал, чтобы она прекратила истязать невольников. Он искал слова, чтобы убедить ее уняться, но они никогда не ладили друг с другом, к тому же Атли твердил вслед за христианами, что рабство – позор и нуждается в отмене. Снэфрид сочла это болезненным бредом. Мир рухнет, если раб не омоет своему господину ноги после долгой дороги. Поэтому она попросту расхохоталась Атли в лицо. Тот, однако, невозмутимо довел до ее сведения, что, если она не прекратит бесчинствовать, он будет вынужден поведать самому Ролло о кровавых забавах его прекрасной финки. Хилый мальчишка смел угрожать ей – королеве Нормандии!
