Аметистовая корона - Дюксвилл Кэтрин (версия книг .txt) 📗
Мускулистое тело прижимало ее к постели, и Сенрен сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее задвигался в ней. Вскоре они оба стали мокрыми от напряжения. Но вдруг он неожиданно остановился и Констанция почувствовала, как он выскользнул из нее.
— Я хочу услышать, что вы хотите меня, очень хотите… Я хочу, чтобы вы это сказали… Смотрите на меня, не закрывайте глаза! — проговорил Сенрен.
Констанция подняла веки и затуманенными глазами посмотрела на Сенрена.
— Да, я хочу вас! Хочу безумно! Я ничего не могу с собой поделать! — страстно зашептала она, дрожь охватила ее тело.
Сенрен снова вошел в нее, вошел с силой, как будто напал на нее… Его рот прижался к ее губам, и он страстно, до боли стал целовать ее, графиня наслаждалась каждым его движением. Как долго она не испытывала такого блаженства! Его язык и плоть в одном ритме терзали ее тело, она стонала от дикого напряжения. Ни разу, кроме той ночи с ним, ей не приходилось испытывать такого сильного желания. Ее тело уже не принадлежало ей, оно было в полном его распоряжении! Его пальцы ласкали ее плоть между ног, но не дотрагивались до самой заветной точки. Извиваясь под ним, она стонала… он ускорил ритм. Его движения стали быстрее и сильнее. Сенрен ласкал ее уже везде, и она почувствовала, как огонь накатывается на нее, как разрывает ее плоть, и наконец сильнейший оргазм, сильнее, чем в прошлую ночь, потряс ее тело, и в тот же момент она почувствовала, как и он, забился в судорогах, но быстро вышел из нее. Его плоть стала пульсировать, и теплая вязкая жидкость разлилась по ее бедру и ногам. Жонглер хрипло застонал и без сил рухнул на нее, уткнувшись лицом в ее плечо. Несколько мгновений они оба не могли пошевелиться.
Наконец Констанция стала приходить в себя. Стараясь не помешать ему, она выбралась из-под его большого тела и легла рядом. Графиня стала гладить его голову, нежно перебирая волосы, ей доставляло несказанное удовольствие ласкать его. Пальцы графини Морлакс стали нежно гладить его всего — руки, плечи, спину, ягодицы. Она чувствовала бархатную кожу жонглера. Сенрен коснулся руки Констанции, как будто хотел убедиться, что все это ему не приснилось, что она рядом. Констанция ласково пожала его руку, жонглер обнял ее и притянул к себе. Этот поцелуй отличался от того, как он целовал ее раньше. Это был поцелуй-благодарность за ту радость, которую она принесла ему. Графиня поняла это и в ответ тоже подарила ему ласковый и нежный поцелуй. Жонглер закрыл глаза рукой и задремал. Констанция уснуть не могла, дрожь от возбуждения еще не совсем прошла. Она хотела встать, но ноги плохо слушались ее. Графиня взяла свечу и в ее пламени смотрела на лицо Сенрена. Она прекрасно понимала, какой опасности подвергается. Если узнают про ее любовь к жонглеру, будет страшный скандал. Но Констанция полюбила со всей скрытой страстью и нежностью, на которые только была способна.
«Такого не должно было случиться, — убеждала себя Констанция. — Это неправда…» Но теплая волна нежности и любви, поднявшаяся у нее в груди, опровергала ее мысли. Она не могла обмануть себя, гордая леди Морлакс действительно влюбилась.
Это случилось так неожиданно… Она почти не знала его, но вопреки здравому смыслу так случилось и ничего поделать с этой любовью уже нельзя. Никакие святые не помогут Констанции разлюбить его.
Она поставила свечу на пол и легла рядом с ним. Ее длинные волосы разметались по подушке и сплелись с его волосами.
Констанция не могла признаться ему, что любит. Она сама едва могла поверить в такое. Это было так маловероятно… ей никогда не приходило в голову, что она — Констанция, графиня Морлакс, которая три раза была замужем и считала, что прекрасно знает мужчин, сможет полюбить, и полюбить так страстно!
Пальцы леди Морлакс гладили плечо Сенрена. Она чувствовала его мускулы под шелковой кожей, чувствовала, как расслабилось все его
мощное тело. Почему же святые заставили полюбить се этого нищего, бродячего певца? Почему именно его? Она не знала ответа на свой вопрос.
Она вообще ничего не знала, не знала, кто он, откуда. Констанция слышала его историю, и не было причин сомневаться в се правдивости, но он так решительно отрицал, что был другом Питера, что она засомневалась. С другой стороны, в его глазах было столько боли, когда она упомянула имя Питера, что можно было подумать, он обманывает ее, но зачем? Графиня ничего не понимала. Она взглянула на Сенрена — он крепко спал на ее груди.
О Боже! Он пробрался в комнату Констанции через окно, не испугался ее угроз позвать слуг и теперь спокойно, как младенец на руках у матери, заснул на ее груди. Графиня поднесла свечу к его лицу. Сенрен дернулся и пробормотал что-то…
Констанция никогда не встречала мужчины красивее. Она считала его сумасшедшим, но сейчас уже не знала, что и думать. Возможно, он нормален, как и всякий другой. «Во всяком случае, — улыбнувшись, подумала Констанция, — у него хватило здравомыслия побеспокоиться о том, чтобы я не забеременела».
«Господи! Что же теперь будет, что меня ожидает?» — вопрошала Констанция. Где-то в подсознании она уже знала ответ на свой вопрос, но боялась осознать его.
Какое-то время она лежала без сна, но сильное напряжение сломило и ее. Констанция незаметно для себя уснула.
Когда она пробудилась, уже светало, свеча догорела. Она оглядела комнату — ставни были открыты и никого не было рядом с ней. Сенрен ушел так же неслышно и незаметно, как и пришел.
ГЛАВА 16
Король не приехал к Констанции на четвертый день Рождества. Неожиданно собрался совет английских дворян, чтобы еще раз обсудить проблему наследования. Они пытались убедить короля Генри, что нормандские дворяне неохотно примут женщину, как законную наследницу английского трона.
Поэтому у короля было плохое настроение. Он рассчитывал на поддержку нормандцев своего племянника Уильяма Клито, который в настоящее время был в Нормандии герцогом, а в Англии король пообещал ему хорошие земли. Констанция решила, возможно, это к лучшему, что король не приехал на пир в таком настроении.
Погода ночью была холодная и дождливая. Многие из гостей опоздали к началу бала — из-за ливня все дороги развезло. Зал еще не был заполнен и наполовину, когда прибывшие гости сели за стол.
Король Генри прислал дары с извинениями, что не может лично приехать к его любимой подопечной — как он иногда называл Констанцию, — графине Морлакс. Его дары были поистине королевскими. Это и испанское золото, и пуговицы с драгоценными камнями, жемчуга и рубины. Помимо этого король прислал несколько отрезов красного французского шелка, который очень ценился среди дам его двора.
Констанция наблюдала за группой комедиантов, прибывших из Лондона. Эту труппу, которая славилась по всей Англии, удалось пригласить только за огромную цену. Они уже не выступали в этом сезоне. Для короля был приготовлен великолепный вечер, и, конечно, жаль, что он не смог приехать. Постепенно съехались все приглашенные: магнаты, знатное дворянство, представители церкви. Пир действительно был великолепный.
Констанция смотрела на празднующих и вспоминала все, что с ней произошло за это Рождество в Винчестере, включая и неожиданный визит жонглера. Подумав, что отсутствие короля на пиру не такая уж большая потеря, она нисколько не сомневалась в том, что все еще долго будут вспоминать столь роскошный пир. И король наверняка будет сожалеть, что не приехал к ней.
После еды Уильям де Крези и Гамелин вышли из-за стола, и направились к выходу, вместе с ними отправился и граф Лестер. Констанция не сомневалась, что они пошли заблаговременно искать себе девушек на ночь.
Оба ее вассала были старше ее: Гамелину — уже за тридцать, Уильяму де Крези исполнилось двадцать семь. Он был женат и уже имел двух очаровательных малышей. Когда Констанция была с ними, он всегда хвастал своей семьей, своими мальчишками. Но они все оставались дома, он был молод и не мог долго обходиться без женщины.
