Вечная любовь (Бессмертие любви) - Кросс Чарлин (читать книги онлайн полностью без регистрации .txt) 📗
Прекрасно зная Мэдока, она понимала, что его опасения не напрасны. Но что она могла предпринять?
— А ты им объяснил, что Гвенифер помогает мне получать необходимую информацию от Пэкстона? — Она скормила последний кусок мяса, вытерла о влажную тряпку руку, и, когда подняла взгляд, Мэдок утвердительно кивнул.
— И что же их в таком случае не устраивает? — дивилась Алана.
— Их оскорбляет вовсе не то, что она добывает у него информацию, — счел нужным пояснить Мэдок. — Они возмущены тем, что Гвенифер увивается за ним. Все эти ее улыбочки, смешочки, заглядывания ему в глаза… Мне казалось, что ей следовало бы быть более сдержанной, вести себя с большим достоинством, чтобы люди не сомневались в ее порядочности. Ведь вы только посмотрите, она буквально вешается на него, чуть ли не садится ему на колени, едва он только появляется.
Ну, разумеется, Мэдок слегка преувеличивал.
Хотя действительно, бывали моменты, когда их веселый смех наполнял залу, привлекая всеобщее внимание. Иногда они награждали друг друга восхитительными улыбками, так что при этом все остальные уэльсцы начинали многозначительно переглядываться.
Кроме того, были мгновения, когда Гвенифер и Пэкстон ловили взгляд друг друга и на короткие периоды времени застывали как завороженные. В такие секунды по зале пробегал негромкий шумок осуждения.
Все это Алана прекрасно видела, как подмечали и ее соплеменники. Но вот уж чего Гвенифер не позволяла себе, так это вешаться на Пэкстона. Пока не позволяла, во всяком случае.
И раздумывая над поведением Гвенифер, Алана все чаще приходила к выводу, что кузина слишком уж подчеркнуто расположена к Пэкстону.
И в том была вина не одной только Гвенифер. Алана позволила кузине вести себя, как та пожелает.
Пока Гвенифер не сообщила Алане ничего важного. А что Пэкстон предпочитает оленину и, наоборот, недолюбливает крольчатину — сообщения такого рода ценности не представляли.
Но, несмотря на разочарование Аланы, именно Гвенифер все же была единственным источником информации о Пэкстоне, и только на нее приходилось уповать Алане, если она хотела узнать что-нибудь существенное. И поэтому Алана не спешила положить конец отношениям кузины и Пэкстона.
Другое дело, что Алана могла посоветовать кузине вести себя более сдержанно. Тогда, может быть, уэльсцы хоть немного успокоятся.
— Я непременно переговорю с ней, — пообещала Алана. — Но хочу, чтобы и ты напомнил всем, что она помогает и мне, и всем нам.
— Я скажу об этом, — пообещал Мэдок. — Но только предупреждаю: лучше бы она изменила свое поведение и сделала бы это как можно скорее, потому как в противном случае она же может и пострадать.
Алана в глубине души не верила, что ее соплеменники могут поднять руку на Гвенифер.
— Иди же, Мэдок, и передай, что я тебе сказала. Пусть знают, что если только попытаются поднять руку на мою кузину, которая одного с ними рода, меня это чрезвычайно огорчит. Скажи, что они обязаны верить мне. Ступай же.
Однако Мэдок не двинулся с места, его прищуренные глаза в упор смотрели на Алану.
— Хотелось бы знать, что именно вы рассчитываете узнать такого для всех важного от этого нормандца?
Алана и сама не раз задавала себе этот вопрос. Но она ни слова не сказала Мэдоку об эдикте Генриха. А что касается отца Джевона, то он наверняка теперь держит язык за зубами, и, значит, никто больше ничего не знает.
Алана понимала, что если Пэкстон решит воспользоваться своим полномочиями и потребует, чтобы она вышла за него замуж, то ей останется разве что сетовать на судьбу. В крайнем случае, возможно будет одно: бегство из замка. И хотя Алану порой так и подмывало покинуть это место, она знала, что не имеет права бросать своих соплеменников.
— Я и сама толком не знаю, Мэдок, — сказала она после паузы. — Беспокойство доставляет мне главным образом мысль о том, что он может разнюхать обстоятельства смерти Гилберта.
— Но кроме нас с вами не единая душа не знает, что в действительности произошло. Никто из жителей замка.
— О том, как именно Гилберт умер, — да, никто. А вдруг кто-нибудь из мужчин, что вытаскивали тело Гилберта, припомнит что-то необычное?
— Что, например? — поинтересовался Мэдок.
— Ну, например, кровоподтеки и порезы на груди.
— Они вытаскивали Гилберта лицом вниз, и все было облеплено грязью и травой. И кроме того, всю одежду Гилберта я потом сжег, а улики закопал, когда начались дожди. Доказательств не осталось. Никто теперь не сможет утверждать, будто Гилберт умер как-то иначе, а не утонул. Так что вам незачем беспокоиться.
— Может, ты и прав. Но если Пэкстон хоть что-нибудь обнаружит, мы сможем узнать об этом только от Гвенифер. И дело не в том, что на кон поставлена моя безопасность или твоя. Все наши люди рискуют в равной степени. Пэкстон попытается со всеми свести счеты.
— В том числе и с живущими за рекой, — согласно кивнув, добавил Мэдок.
— Да. Вот почему Гвенифер и кокетничает с ним. Что бы ни узнала, она сразу сообщает мне. А теперь ступай, пожалуйста, и передай все это остальным.
— Так и сделаю, миледи. И на этот раз заставлю их принять вашу точку зрения.
Он спешно откланялся. Как только Мэдок ушел, Алана отправилась во двор замка, подальше от людской суеты. Ей хотелось немного побыть одной.
Алане с каждым днем было все тяжелее. Сейчас, как никогда ранее, она страстно желала сбросить с себя всякую ответственность, отмести всю ту неопределенность, что окружала ее.
Она раздумывала, почему мир так устроен, что люди не могут жить в согласии друг с другом… И почему они стремятся добиваться все большей и большей власти? Что за неуемное желание господствовать над себе подобными?..
При этом Алана думала не только о нормандцах. Уэльсцы были ничуть не лучше.
Ее соплеменники были скоры на подъем, когда нужно было объединиться против общего врага. Но как только опасность завоевания исчезала, они готовым были впиться друг другу в глотки, стараясь добиться большего влияния в своем кругу.
«Вот глупцы, — подумала Алана. — Ведь все равно, кто борется за власть: саксы, нормандцы или же уэльсцы, — главное, что в ее отечестве конфликты не прекращаются».
Устав от размышлений о присущих всем людям слабостях, Алана постаралась выкинуть эти мысли из головы и просто погулять в саду.
Вдруг она услышала шум и чей-то рассерженный голос. Алана немедля отправилась в залу, откуда доносился крик.
Гул множества голосов и необычная картина заставили ее остановиться как вкопанную.
Ее взору предстала следующая картина. В дверях залы стоял Пэкстон. За его спиной Гвенифер и сэр Грэхам. Перед этой троицей в шеренгу стояли нормандцы с обнаженными мечами. Нормандцы служили живым щитом между Пэкстоном и толпой уэльсцев, которые наседали на него.
Алана оглядела воинственно настроенную толпу, среди которой она увидела и Мэдока. Был там и Олдвин. Мэдок и Олдвин прилагали все усилия, чтобы утихомирить соплеменников, заставить их разойтись. Как ни надеялась Алана, что подобного удается избежать, все-таки это произошло. Не желая, чтобы хоть одна из сторон пострадала, она ринулась вперед, желая немедленно остановить это сумасшествие.
К сожалению, Алана оказалась между толпой и вооруженными нормандцами в самое неподходящее мгновение. Сама она не видела камня, пущенного чьей-то сильной рукой. Только почувствовала, каж что-то сильное ударило сбоку в голову.
— Миледи!!!
Мэдок крикнул в то самое мгновение, когда перед глазами Аланы запрыгали огненные искры. Было такое ощущение, словно ее сознание переместилось за пределы мутной дымки, которая появилась перед глазами. До Аланы дошло, что она падает, она услышала, как выругался Пэкстон. Но все это было как во сне. Алана упала лицом в грязь, и весь мир для нее померк.
Пэкстон прошел по середине залы, обогнул очаг, направился к лестнице. На руках у него была потерявшая сознание Алана.
Глядя на бледное лицо женщины, он с трудом сдерживался, чтобы не выругаться вслух.
