Выбираю любовь - Картленд Барбара (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
Рейберн приказал шоферу ехать на Куин-Эннс-гейт. Когда экипаж остановился у его дома, он торопливо вышел, приказав шоферу ждать.
В доме молодой человек пробыл всего десять минут, а вернувшись, попросил отвезти его на Белгрейв-сквер.
– Ее светлость переодевается к обеду, – объявил дворецкий, впустив в дом Рейберна.
– В таком случае попросите ее немедленно спуститься ко мне, Хьюз, – распорядился тот.
Резкость, с которой были произнесены эти слова, заставила дворецкого удивленно взглянуть на Лайла.
Все слуги леди Давенпорт, разумеется, хорошо знали Рейберна и единодушно считали его вежливым и приятным молодым человеком, прислуживать которому – одно удовольствие.
Рейберн тем временем поднялся в гостиную.
В отличие от Виолы, он не обратил внимания на удушливый запах экзотических духов и лилий, царивший в доме, так как слишком к нему привык. Элоиза Давенпорт, как правило, окружала себя подобной атмосферой.
Подойдя к окну, он принялся смотреть на улицу.
Через некоторое время в комнату вошла хозяйка дома, одетая в одно их тех длинных и бесформенных прозрачных одеяний, в которых она обычно принимала Рейберна у себя в будуаре.
Услышав ее шаги, он обернулся.
Свет в гостиной был слегка приглушен, но даже его оказалось достаточно, чтобы роскошные светло-каштановые волосы Элоизы заискрились, словно огненные, а в ее зеленых глазах появился чувственный блеск.
– Рейберн! Какой приятный сюрприз! – воскликнула она.
– Ничего приятного я в этом не вижу, – отрезал он и подошел вплотную к своей прежней любовнице.
Они стояли и молча смотрели друг на друга. Наконец Рейберн проговорил суровым тоном, глядя ей прямо в глаза:
– Как ты могла совершить такой мерзкий поступок?
– Ты это заслужил, дорогой!
– Я – возможно, – нехотя согласился он, – но ведь ты прекрасно знала, что это заденет не только меня одного!
– Неужели ты всерьез полагаешь, Рейберн, что меня интересует судьба этой наивной простушки, с которой ты якобы помолвлен? – сердито осведомилась Элоиза Давенпорт.
– С которой я и в самом деле помолвлен, – невозмутимо поправил ее Рейберн.
Пока она будет сидеть в тюрьме – «а это займет по крайней мере несколько месяцев, – мы могли бы недурно провести время вдвоем, – цинично продолжала леди Давенпорт. – Тебе ведь будет так одиноко без твоей юной очаровательной невесты… А разве кто-нибудь сумеет тебя утешить лучше, чем я?
– Ты часто давала мне понять, что умеешь мстить, – задумчиво произнес Рейберн, – но, по правде говоря, я не очень этому верил…
– Теперь тебе придется поверить! – отрезала Элоиза. – Газеты и так не слишком лестно отзываются о внешней политике, проводимой твоим министерством, а уж этот скандал они раздуют непременно и сделают это с удовольствием! Боюсь, дорогой, что тебе придется уйти в отставку…
– Не сомневаюсь и готов сделать это, если дело дойдет до суда. – Самообладание ни на мгновение не покидало Рейберна.
– Я собираюсь завтра выступить на нем свидетелем, – сладко улыбаясь, пропела леди Давенпорт. – Я так и заявила об этом полицейским!
Ее улыбка приобрела зловещий, торжествующий оттенок.
– Перед уходом ты непременно должен заглянуть в маленькую гостиную, Рейберн. Она в ужасном состоянии – ковер почти сгорел, так что мне, видимо, придется купить новый. А уж про многочисленные суфражистские воззвания, разбросанные по всему полу, я даже не говорю!..
Элоиза прекрасно играла свою роль. Впрочем, Рейберн никогда и не сомневался, что в ней пропадает великая актриса.
– Охотно верю тебе на слово, – насмешливо отозвался Рейберн. – Итак, ты намерена завтра предстать перед судом в качестве лжесвидетельницы?
– А ты сам? Вспомни – ты тысячу раз клялся мне в любви, а теперь все это забыто… Значит, ты тоже клятвопреступник! – не осталась в долгу леди Давенпорт.
– Насчет тысячи раз ты, пожалуй, преувеличиваешь, – с сомнением в голосе произнес Рейберн. – Впрочем, зачем вспоминать прошлое? В нем имеет значение лишь один эпизод…
– Интересно, какой? – с любопытством спросила леди Давенпорт.
Она держалась с вызывающим высокомерием. Казалось, эта красивая женщина, которая сейчас так яростно спорила с Рейберном, не сомневалась в действии своих чар и верила, что огонь любви, когда-то сжигавший их обоих, еще не угас.
Не могла же она знать, что ее восхитительное тело больше не в силах его соблазнить, а чувственные губы уже не влекут к поцелуям.
Элоиза Давенпорт была слишком самонадеянна. Ей и в голову не могло прийти, что в этот момент Рейберн испытывает к ней лишь одно чувство – ненависть, причем такую сильную, какой не вызывало у него дотоле ни одна женщина.
Он извлек из кармана листок бумаги и обратился к Элоизе со следующими словами:
– Должен предупредить тебя – если ты всерьез намерена завтра на суде обвинить Виолу, она, разумеется, отвергнет все твои обвинения как ложные, а я в доказательство предъявлю суду вот это послание.
– Что это такое?
Рейберн протянул ей бумагу.
– Это копия письма, которое ты написала мне около трех месяцев назад, после нашего пребывания в Бленхеймском дворце. Оно касается княгини Пававенской. Прочти!
С минуту леди Давенпорт колебалась, а потом все же взяла бумагу из рук Рейберна.
Она сразу поняла, о чем идет речь. Это был отрывок из письма, написанного ею на гербовой бумаге, которой пользовались только обитатели дворца, и адресованного Рейберну. В нем Элоиза обвиняла его в ухаживании за польской княгиней, которая тоже в то время останавливалась в Бленхеймском дворце.
В письме говорилось следующее:
«Я выцарапаю глаза этой женщине или даже убью ее, если ты еще хотя бы раз осмелишься приблизиться к ней. Ты принадлежишь мне, и я не собираюсь делить тебя ни с кем! Вчера ночью, лежа в твоих объятиях, я воображала себя самой счастливой женщиной на свете, а сегодня я словно ввергнута в ад… Но предупреждаю – я умею мстить! Ты поплатишься за свою измену…
Я люблю тебя, Рейберн, и буду бороться за тебя до последнего своего вздоха! А если ты бросишь меня ради княгини или любой другой женщины, клянусь, она пожалеет о том дне, когда появилась на свет, а еще больше – о том, когда познакомилась с тобой!..»
Элоиза медленно прочла эти строки, написанные ею в гневе, затем перечитала их еще раз.
– Подозреваю, что герцог и герцогиня Мальборо вряд ли придут в восторг, если их имя будет упомянуто в связи со столь щекотливой ситуацией, – продолжал Рейберн. – Их даже могут вызвать в суд в качестве свидетелей – ведь это у них в доме мы тогда гостили! Впрочем, ты, такая признанная специалистка по мести, наверняка предвидела такой поворот событий!..
Он говорил размеренно и спокойно, но Элоизе Давенпорт казалось, что каждое слово Рейберна ранит ее, словно удар кинжала. Итак, вся ее хитроумная схема мести разрушена! Она бессильна против него…
Если письмо и в самом деле будет оглашено в суде или, того хуже, опубликовано в газетах, она будет навсегда изгнана из общества.
«Делай что хочешь, но тайно!» – таков был смысл негласной одиннадцатой заповеди, которой руководствовалось в то время высшее общество, и Элоиза понимала, что если ее, жену видного человека, обвинят в адюльтере, прощения ей не будет.
Она молча стояла, не в силах отвести глаз от письма, а затем дрожащим голосом произнесла:
– Ты не посмеешь предъявить его!
– Ошибаешься! Я сделаю это, ни секунды не колеблясь! – холодно произнес Рейнберн.
Элоиза взглянула на Рейберна со жгучей ненавистью, и на мгновение ему показалось, что с ней не удастся договориться, но уже в следующую минуту она угрюмо спросила:
– Ну хорошо, так что я должна делать?
– Ты сейчас же отправишься вместе со мной в полицейский участок, заберешь у них свое заявление относительно участия Виолы в поджоге и объяснишь, что произошло недоразумение. Только помни – ты должна говорить очень убедительно, иначе полицейские тебе не поверят!
