Венец желаний - Грант Лаура (чтение книг TXT) 📗
Филипп и Танкред сделали вид, что рады приходу Ричарда, который добродушно улыбнулся им, ни на секунду не сомневаясь, что они опять что-то замышляют против него или просто сплетничают на его счет.
— Милорд, у меня есть для вас новости, — сказал он, сразу переходя к делу. И не церемонясь, рассказал Филиппу, как его вассал Рейнер де Уинслейд «случайно» встретился в монастыре в Палермо с леди Алуетт де Шеневи и понял, что ее держат там насильно. Теперь они вместе вернулись в Мессину.
— Вот так, Филипп, — не торопясь, продолжал Ричард, — я уверен, вы не знали, что ваша маленькая певица больше не хочет быть монахиней. Эта аббатиса перестаралась в погоне за богатой добычей. Но, как бы то ни было, мой рыцарь влюбился в даму и хочет жениться на ней.
С наслаждением английский король наблюдал, как меняется в лице Филипп Французский. Сначала он удивился, потом рассердился, потом вышел из себя.
— Нет! Никогда! Никогда моя… моя певица не станет женой англичанина! — брызгая слюной, прошипел он.
— На самом деле он норманн. И по-французски говорит не хуже вас, — уговаривал он Филиппа со сводящим с ума здравомыслием. — Англичане почти все рабы или чиновники.
— Знать ничего не желаю о вашем проклятом туманном острове, — скрежеща зубами, проговорил Филипп, и на шее у него вздулись жилы. — Он ее не получит.
— Это зависит от ее брата, — продолжал мучить своего сюзерена Ричард. — Для вас ведь она всего-навсего певица.
— Граф де Шеневи мой вассал.
— И сделает, как вы скажете. Конечно. От своих вассалов я жду того же самого. Но я не посылаю своих людей на убийство, милорд.
— Убийство? Какое убийство? — пролепетал Филипп, побелев под стать горностаю на воротнике.
— Вы прекрасно поняли, что я говорю о сире де Лангре, Филипп. — Ричард подошел совсем близко к сидевшему королю и был похож на карающего ангела. Он упивался своей победой. — Думаю, вам небезынтересно будет узнать, что он проиграл. Но если он все же оправится от ран, я бы на вашем месте проследил, чтоб этот предатель больше не крутился возле вас.
— Если мой рыцарь поссорился с вашим, это их дело, — заупрямился Филипп. — Я христианский король и собираюсь воевать с неверными. У меня нет никаких дел с убийцами.
Но ему не удалось обмануть проницательный взгляд Ричарда.
— Как угодно, ваше величество. Тем более я уверен, что вы дадите согласие на обручение.
— Ричард, не шантажируйте меня! — вновь обрел голос Филипп.
Ричард взглянул на Танкреда. Коротышка король с большим интересом прислушивался к спору монархов, надеясь извлечь из него кое-что полезное и для себя. Английский король знал, что он прикидывает, на кого выгоднее поставить.
— Нет, Филипп, это еще не шантаж. Шантаж еще только будет. Помните шесть кораблей, которые я подарил вам вчера, ваше величество? Не хотелось бы мне забирать их обратно, но я заберу, если вы не согласитесь на обручение.
Черные глазки Филиппа метали громы и молнии.
— Ладно, Ричард, — сказал он. — Но вы разрешите мне сначала поговорить с моей сеет… с моей певицей?
Ричард усмехнулся, не желая скрывать, что заметил оговорку французского короля.
— Ну, конечно же. Церемония состоится завтра в часовне де Мойяков. Приходите немного пораньше. Мне понятно, что вы хотите поздравить леди Алуетт… И попрощаться с ней.
— Попрощаться?
Ричард наслаждался бледностью Филиппа. Но он приготовил для него еще один удар.
— Да. Я решил, что Алуетт будет фрейлиной Беренгарии. Моя будущая невеста вместе с моей матушкой уже в Неаполе. У нее должны быть фрейлины, и Алуетт подходит, как никто. Это честь для нее, не правда ли?
Одному Богу известно, как Филиппа не хватил удар.
— Но, Ричард, вы не свободны! Вы же обручены с Алес!
Ричард уже шел к двери, но остановился и повернулся к Филиппу.
— Милорд, я не один раз говорил вам, что не возьму Алее в жены. Ваша сестра была любовницей моего отца. Беренгария будет моей невестой.
— Тогда верните Алее и ее приданое.
— Алее — пожалуйста. А Вексен ни за что. Успокойтесь, Филипп, а то кто же будет воевать с Саладином?
И он быстро вышел из зала.
Глава 17
Алуетт сидела одна в маленькой приемной и ждала своего королевского брата. От одной мысли, что ей надо еще раз выдержать борьбу с этим змеем, она приходила в ужас и сердце готово было выпрыгнуть у нее из груди, хотя Рейнер поклялся ей в ее полной безопасности.
— Не позволяйте ему внушать вам, что вы в чем-то виноваты, — подбадривал ее Рейнер. — Я буду ждать в часовне, моя прелестная возлюбленная.
Она вновь и вновь вспоминала его слова и восторженные восклицания Инноценции, когда та одевала ее в небесно-голубое бархатное платье с золотым кушаком. Распущенные волосы, украшенные золотым венцом с жемчужинами, черным облаком покрывали нежные плечи Алуетт.
— Ах, миледи, вы такая красавица! — восклицала ломбардка. — Ну прямо как Святая Мария в церкви святого Иоанна!
Алуетт приказала девушке не кощунствовать, но была довольна ее похвалой, потому что больше всего боялась предстать перед Рейнером. Инноценция ей все уши прожужжала о том, что ее жених красив, как принц, и Ричард подарил ему роскошный плащ и алые туфли.
Алуетт улыбалась неуемным восторгам Инноценции, для которой Рейнер был сказочным героем.
Дверь отворилась, обдав ноги Алуетт холодным зимним ветром, и она поняла, что пришел Филипп,
— А! Вы прекрасно выглядите. И не подумаешь,
что это вы собирались всю жизнь носить грубое монастырское платье.
Филипп хотел ее обидеть и достиг цели, хотя Алуетт всеми силами старалась держать себя в руках. Благодарю вас, ваше величество.
— Благодарю вас, ваше величество, — передразнил он ее. — Предательница. Сначала вы уверили меня в своей святости, а потом бросились на шею вражескому вассалу! Англичанину! Скажите, Алуетт, неужели англичане лучше это делают, чем французы?
— Я не знаю. — Бедная Алуетт отчаянно боролась с собой, чтобы не потерять достоинства. — Пожалуйста, Филипп, я вовсе не хотела вас обидеть. Клянусь. Я не предавала ни вас, ни Францию. Рейнер хороший человек, и я люблю его. Просто так получилось, что он вассал Ричарда.
Филипп подавил в себе голос совести, который побуждал его оставить Алуетт в покое. Она ведь и так уж достаточно настрадалась из-за него. А разве он не раскаялся? В жилах Алуетт течет его кровь и она принадлежит ему. А что его, то его навсегда.
— Ладно… обручайтесь, — сказал он, намеренно не замечая ее затравленного взгляда, потому что собирался нанести ей еще один удар. — Ваш брат… ну, как бы брат… Он там ждет, чтобы подписать договор. Алуетт, вы любите Анри?
— Анри? Конечно. — Почему Филипп спрашивает об этом? — Он всегда был добр ко мне, словно в самом деле мне брат.
— Тогда вы наверняка не хотите, чтобы с ним случилась какая-нибудь неприятность, ведь правда, Алуетт?
— О чем вы? — прошептала она и похолодела от страшного предчувствия.
— Просто я верю в вашу преданность Франции, а Франция — это я, та chere. Вы ведь не откажетесь служить нам, хотя и собираетесь стать женой врага?
— Мне казалось, что наши враги — язычники, а не христиане, — решительно проговорила она.
— Алуетт, не притворяйтесь дурой! — оборвал ее Филипп. — Что хорошего может дать Франции Ричард? Вы будете моими глазами… ну, скажем, ушами… в его доме.
— Чтобы я шпионила для вас? Никогда.
— Будете, будете, если желаете добра Анри де Шеневи, — равнодушно бросил Филипп, словно речь шла всего-навсего о погоде. — Откажетесь, и он умрет в походе, а виновниками в его смерти будут объявлены сарацины.
— Вы… вы хуже сатаны! — крикнула Алуетт, в ужасе отворачиваясь от Филиппа.
— Тише, сестричка, тише. А то услышат вот жених и свидетели. Мне бы не хотелось отказываться от своего слова. Несколько фраз время от времени о том, что делает Ричард и какие у него планы в отношении наваррки… Кстати, я вас поздравляю с почетным назначением… И ваш брат будет жив и здоров. Думаю, Анри необязательно знать о нашем разговоре.
