Рыцарская честь - Джеллис Роберта (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Тут голос Элизабет слегка дрогнул, она не была уверена, что говорит правду, а лгать ей не хотелось.
– Это правда, леди Элизабет? Или вы только успокаиваете меня?
– Правда! – твердо ответила Элизабет. «Роджер был совершенно прав. Люди – разные. Анна довольно-таки глупа, так что, поверив в любовь мужа, даже если он и не любит ее, будет счастлива. А если и Раннулф не станет особенно мудрствовать, то любовь и верность жены заставят его заботиться о ней, даже если она поначалу безразлична».
– О Боже, – Анна стала всхлипывать с новой силой, – Боже, что я наделала!
– Что такое, Анна?
– Я… Я не поняла этого… Я оттолкнула его, не позволила ему поцеловать себя… Не разговаривала с ним. Он так рассердился, я думаю…
«Ничего страшного. Роджер, конечно, успокоит Ран-нулфа, тактично объяснит ему неопытность Анны. Его только надо перехватить сразу, как вернется. Бедняга Роджер, ему только этой заботы не хватало!» – подумала Элизабет, а вслух сказала:
– Вот это плохо, Анна, ты не должна была так поступать. Но ошибки можно исправлять. Оденься в самое красивое платье и, когда Раннулф вернется, встречай его с лаской. Если он пойдет с тобой, извинись, постарайся объяснить, почему ты оказалась такой глупенькой.
– А что если он не подойдет ко мне, не будет со мной разговаривать?.. Он был таким сердитым. Роджер никогда не бывает таким злым.
Элизабет снова сдержала улыбку. У Роджера не было такого повода злиться на сестру, но он может приходить в ярость, Элизабет это знала, когда его хорошенько уколоть.
– Тебе надо запастись терпением. Вы ночью будете одни. – Тут Анну передернуло. – Не повторяй своей ошибки, Анна. Принимай его с готовностью. Это… Знаешь, очень трудно жить с сердитым мужчиной. Ну, хватит, нельзя весь день лить слезы! – Тон Элизабет стал строгим. – И не ходи жаловаться кому попало. Я – твоя сестра и буду держать язык за зубами, а другие не станут, и ты выставишь себя смешной. А кроме того, ты портишь свой вид, покажешься мужу дурной, мужчины не любят, когда женщины льют слезы. Пойдем, покажешь, где лежат вещи Роджера и что он предпочитает надевать.
Эта просьба пришлась Анне по душе, и в ободряющей компании Элизабет к ней вернулась обычная жизнерадостность. Вскоре к ним присоединились Кэтрин и леди Херефорд, и они провели остаток дня в кругу других дам за разговорами возле очага, где жарились орешки и происходил обмен наблюдениями жизни. Для многих женщин подобные события – едва ли не единственная возможность выехать из своих замков, обменяться новостями, пообщаться с женщинами своего класса. Мужья обычно не посвящали жен в свои дела, не брали их с собой, когда ездили ко двору или на другие общественные мероприятия. От этого интерес женщин к политической жизни только возрастал, и они с жаром расспрашивали тех, мужья которых придерживались более либеральных взглядов.
Тут на Элизабет легло главное бремя расспросов, поскольку все знали ее как главного советчика своего отца. По мере того как она отвечала на вопрос за вопросом, скрашивая свои ответы то пикантной подробностью, то веселой шуткой, она все больше убеждалась, что очутилась в этой неуютной позиции из-за собственной гордыни и тщеславия. Ей хотелось, чтобы весь мир знал, как высоко ее ценит отец, и теперь должна была соответствовать той модели, которую для себя придумала. Она не могла не позавидовать леди Сторм, в положении которой были одни только преимущества. С первого момента выхода в общество Ли повела себя как хорошенькая, невинная простушка. Таким путем ей удавалось многое разузнать, потому что никто не таился перед ней, считая, что она все равно ничего не понимает. С другой стороны, она могла подпустить слушок, полезный мужу. Она даже пыталась, не обращая внимания на насмешки, представить дело так, что муж безразличен к ней, лишь бы посодействовать планам лорда Сторма, правда, здесь у нее успеха не было, потому что в этом отношении муж оказался плохим партнером. Сторм был без ума от своей женушки и не пытался это скрывать, не отходя от нее ни на шаг, ревнуя и всячески оберегая. Вот этому, думала Элизабет, она не завидовала: в таком внимании она бы задохнулась. Роджер может восхищаться, но никогда не теряет от любви голову.
Элизабет несколько насторожило замечание мачехи, что Роджер пренебрегает необходимым отдыхом, что может подорвать репутацию жены, его самого или их обоих, и с облегчением вздохнула, когда вбежавший паж сообщил, что охотники возвращаются. Известие вызвало легкий переполох, и тема разговоров переменилась. Элизабет с интересом следила за тем, как повели себя после этого сообщения разные женщины. Леди Солсбери и леди Варвик остались совершенно безразличными и продолжали свою беседу как ни в чем ни бывало; леди Ланкастер была в меру довольна и заинтересована, а леди Глостер – просто раздражена: чем дольше муж отсутствовал, тем для нее было лучше. Леди Сторм сразу же поднялась, готовая побежать к двери или даже выскочить во двор, чтобы увидеть поскорее своего милого. Можно было подумать, что с таким нетерпением встречают красивого, тонкого и, может быть, не очень здорового человека, а не большущего детину, надменного, неприятного внешне, да еще и покалеченного.
Сделав такие наблюдения, Элизабет посмеялась над собой: а что она прочитала бы на своем лице, глядя на себя со стороны? Первым ее шагом было подойти к Анне, снова расстроенной и напуганной, чтобы уговорить ее выйти Раннулфу навстречу. Без поддержки пойти на сближение первой Анна не решалась, поэтому Элизабет взяла ее за руку, и они пошли встречать вдвоем.
Получилось удачно: их окровавленные, измученные, но довольные мужья подъехали вместе. Реакция женщин была естественной. Анна побежала навстречу с криком:
– Раннулф, ты ранен, ой-ой, покажи мне! Тебе больно?
Элизабет осталась стоять на месте, руки опущены, в голосе огорчение:
– Роджер, ну как же так! Неужели нельзя было поосторожнее! Раз ты думаешь не тем местом, каким полагается, мозги твои, надеюсь, целы?
Реакция мужчин для тех, кто их знал, в равной степени была предсказуема. Раннулф выглядел встревоженным, но заботливость Анны заставила его практически простить ее и забыть все случившееся ночью. Поэтому он тихо отвечал:
– Ничего. Не надо такого шума!
Роджер ухватил свою жену за уши, полностью лишив ее возможности вывернуться, и, смеясь, громко поцеловал.
– То мне говорят, что голова у меня растет не на месте, то думаю я задницей, но еще не указывали, что мозги мои в икрах ног! Ну разве так надо встречать раненых героев? Вы должны все обмирать надо мной, лить реки слез и выстроить всех лекарей, что есть в замке, чтобы они занялись моими ранами!
– Отпусти мои уши, негодяй! Хочешь, чтобы они вытянулись, как у ведьмы? Только этого и не хватает для моего доброго имени. Роджер, где ты так вывалялся? Иди и снимай эту грязь!
– Иду, иду, но думаю, что заслужил хоть немного сочувствия. Посмотри на Анну – вот как надо встречать мужа! Раннулф, пожалей сестру, отправляйся с ней, пока она не упала в обморок. Она ни за что не поверит, что ты не умираешь, пока не увидит все своими глазами.
Раннулф подумал немного, смущенно улыбнулся жене, и они отправились в свою комнату. Сначала они молчали, а когда Анна снимала повязку и он поморщился, она стала бормотать свои извинения.
– Заживет, – ответил он безразлично.
– Я не только за это… – Голос Анны дрожал, глаза полны слез. – Я… Раннулф, прости, пожалуйста… Я не понимала.
Он молчал, не зная, как лучше ответить на ее извинения, и думал, не припугнуть ли ее еще для верности. Раннулф совсем забыл про свою рану, как всякий мужчина, приученный переносить не слишком сильную боль, но когда Анна снимала кожаную куртку, наспех прибинтованную к свежей ране, та снова открылась, и он вскрикнул от внезапной боли. Из глубокой ссадины опять потекла кровь. Анна окончательно расплакалась из страха, что он еще больше рассердится на нее за неловкость.
– Ты лучше останови кровь, Анна, – деловито сказал Раннулф. – Что ты, говоришь, не поняла? Что поняла, чего не понимала раньше? Ты с кем разговаривала?
