Роковая любовь - Бурден Франсуаза (книга жизни TXT) 📗
– Мои дети тоже будут требовать у меня собаку, и это будет твоя вина!
– Макс, ну ты вспомни, как мы о ней мечтали, когда нам было по стольку же лет...
– Ладно, поступай как знаешь, мы компаньоны, но не супруги!
– Слава Богу...
– Как ты говоришь!
Максим вышел из кабинета и хлопнул дверью, но не слишком сильно.
– Ну вот, все и устроилось,– сказал Виктор, подмигнув секретарше.
Алина протянула ему пачку корреспонденции, которую во время спора держала под мышкой. Почту сначала просматривали клерки и раскладывали по соответствующим досье, но всегда находились клиенты, которые на конверте, адресованном Виктору, делали пометку «Личное».
– Биржевые курсы,– добавила она, – и ваши газеты. Если щенок будет доставать вас, я всегда могу спрятать его за своей конторкой...
– Скажи спасибо Алине, Лео.
Она одарила Виктора одной из ослепительных улыбок, предназначенных специально для него, и вышла, бесшумно затворив дверь. В их спорах с Максимом Алина всегда принимала сторону Виктора, и тот знал, что она питает к нему слабость. Но из осторожности он никогда не пользовался этим, равно как и авансами, которые делали некоторые женщины во время своих визитов. «Я и забыла, до какой степени ты нравишься женщинам»,– сказала ему Лора. За все время, пока они были женаты, он, тем не менее, не взглянул ни на одну из них, не давая ей ни малейшего повода для ревности или сомнений.
– А что, над этой глухой стеной будет застекленная крыша?
– Чтобы свет лился потоком. У вас ведь с этой стороны ничего нет; поднимаясь по лестнице, вы будете иметь впечатление, что взбираетесь на гору.
Сесиль Массабо энергично закивала головой, сраженная проектом Виржини.
– Это так неожиданно... Великолепно! Когда мы сможем начать строительство? Вы ведь будете следить за работами?
– Разумеется. Я проведу тендер среди различных строительных организаций, если у вас, конечно, нет своих предпочтений.
– Никаких! Вы архитектор, вам и решать! Я действительно потрясена, никогда не думала, что мой дом может стать совершенно иным.
Она принялась рассматривать один из эскизов ансамбля и удовлетворенно добавила:
– А вы здорово рисуете!
– Это азбука профессии,– ответила Виржини.– Надо, чтобы вы точно представляли конечный результат еще до того, как первый раз копнут лопатой, иначе это просто несерьезно.
– Да, в самом деле,– сказала Сесиль, доставая чековую книжку – Я безмерно благодарна Виктору, что он сказал мне о вас. Вот что значит хорошая мысль в подходящий момент...
Виржини также надеялась, что у Виктора есть список местных подрядчиков, потому что она не знала никого в этих краях и не хотела действовать наугад. От реализации ее первого проекта, без сомнения, зависела вся ее дальнейшая карьера, и она не имела права на ошибку. Если разговорчивая Сесиль Массабо растрезвонит повсюду, что у Виржини есть талант, то проблема с клиентами будет решена.
– А кстати, как вы его находите?
– Кого?
– Виктора! Все о нем судачат с тех пор, как Лора уехала. Не думаю, что есть хоть одна незамужняя женщина, которая бы не позарилась на него. Если бы только ему не пришла в голову эта нелепая мысль запереться в Роке! Он использует это, чтобы отказываться от большинства приглашений!
С хитрой улыбкой она ждала реакции Виржини, но та имела мудрость дать уклончивый ответ:
– Да, жаль,– констатировала она.
В действительности же она полагала, что Рок стал для Виктора своего рода отвлекающим средством, в котором он крайне нуждался несколько месяцев назад. Так или иначе, но она слишком плохо его знала, чтобы выносить свои суждения.
Виржини собрала чертежи, положила чек в сумочку и попрощалась с Сесиль Массабо. Выйдя из дома, она едва сдержалась, чтобы не побежать к своей машине, крича от радости. На этот раз все в порядке, она победила Пьера! От воспоминания о сцене, которую он закатил у нее дома, ее охватила ярость. У нее все восставало внутри, когда она представила, как Пьер мерил взглядом Виктора и выплевывал гнусные слова: «Это мой последователь? Ты тоже будешь его эксплуатировать?» Уж кто и имел наклонности эксплуататора, так только он сам! И при этом у Пьера хватало наглости упрекать других в собственных недостатках. И как она могла так долго жить с подобным типом? Во всяком случае, Виктор повел себя превосходно в этой ситуации, и с тех пор она смотрела на него другими глазами. Может быть, и она теперь относилась к той категории женщин, которые, по словам Сесиль Массабо, зарились на него? Эта мысль заставила ее улыбнуться. Бесполезно обманывать себя: если раньше, в самом начале, она сама установила дистанцию между ними, то теперь ей было совсем не противно, когда он поцеловал ее в тот вечер. Но он почему-то повел себя с неожиданной холодностью, словно окончательно и бесповоротно отказался от любой попытки ухаживания.
– А жаль...– проронила она, выезжая на дорогу.
Бланш была ни жива ни мертва. Она думала, что открывает дверь бакалейщику, который по утрам во вторник всегда приносил продукты на дом, а это оказался Жан Вильнёв собственной персоной, стоящий на пороге ее дома.
– Мы так и будем стоять на тротуаре, или ты все же разрешишь мне войти? – угрожающе набросился он на нее.
– Ко мне? Ты с ума сошел!
Бланш машинально повертела головой, желая убедиться, что на улице Президьяль никого нет, и Жан воспользовался этим моментом, чтобы силой пролезть в дверь, оттолкнув ее.
– Я видел, как твой муж вышел пять минут назад, он сел в машину, так что у нас есть время поболтать немного вдвоем.
– О чем? – крикнула она.– Нам не о чем говорить, совершенно не о чем!
– Э, бесполезно паниковать, успокойся. Неужели я тебе внушаю такой страх?
Да, страх и ужас. Даже в улыбке Жана было что-то леденящее душу, но ей удалось справиться с собой.
– Я тебя долго не задержу, Бланш, но при условии, что ты меня выслушаешь и поймешь. Твой сын, к которому я прихожу в нотариальную контору, Виктор... Будет лучше, если он, наконец, начнет пошевеливаться! Похоже, он водит меня за нос, но я надеюсь, что это не умышленно. Я хочу получить свое наследство и покончить с этим. Сделай так, чтобы до него это дошло.
– Каким образом? – возразила она.– Я никогда не вмешиваюсь в их дела, я вообще не в курсе, я...
– Надо будет сделать! Он меня не слушает, и, кроме того, мне не нравится, как он на меня смотрит. Однако же я делаю все, чтобы произвести на него хорошее впечатление, я даже пообещал стать спонсором для его младшего брата...
Она ловила ртом воздух, отступила на шаг назад и без сил прислонилась к стене.
– Жан,– сказала она наконец прерывающимся голосом,– ты не имеешь права...
– Напротив! В какой-то степени я должник перед этим мальчонкой... Правда, теперь он уже взрослый! Но ты же понимаешь, не правда ли?
Бланш покрылась холодным потом, и ее блузка прилипла к спине. Цинизм Вильнёва был все таким же, как и тридцать лет назад. Если эта история не закончится, как ему надо, он может уничтожить Бланш и всех Казалей заодно с ней.
– Уходи,– произнесла она с трудом.– Я поговорю с Виктором.
Жан пронзил ее взглядом своих белесых глаз и исчез, оставив дверь нараспашку. Долгие минуты она стояла неподвижно, вперив взгляд в небольшой кусочек улицы, который был ей виден. Она должна убедить Виктора. Но как за это взяться? Она не умела действовать в спешке, ее планы должны вызреть, она должна над ними поразмыслить.
Звук шагов заставил ее вздрогнуть, но не вывел из отупения. Неужели это Жан возвращается?
– Что это ты здесь делаешь? – удивился Марсьяль.– Воздухом дышишь?
Не способная управлять собой более ни секунды, она подбежала к нему и ткнулась в плечо, содрогаясь в рыданиях.
– Бланш, погоди-ка...
От смущения он похлопал ее по спине, как если бы она поперхнулась.
– Ничего...
Марсьяль в этом и не сомневался. Тревоги и заботы Бланш никогда не были для него важными. Так или иначе, но плохо постриженная челка или подгоревшее в духовке блюдо не заслуживали такого отчаяния... Может, она узнала о его связи с Жюли? Он слишком рисковал, ведь Сарлат – маленький город, и какой-нибудь доброхот мог сболтнуть лишнее. Особенно неприятно это сейчас, когда он уже порвал с Жюли. Из-за нее, из-за этой женщины, его жены, которая рыдала у него на плече.
