Потаенное зло - Картленд Барбара (книги .TXT) 📗
На мгновение предсказатель замолчал. В комнате воцарилась тишина. Все очень внимательно его слушали. Нострадамус снова заглянул в свои записи и продолжил:
— Вас неизменно окружают сердца и клинки, насилие и слезы. Вы скоро наденете корону. Вы будете страстно любить и будете так же страстно любимы. Но давайте на этом закончим, Ваше Величество.
— Нет, нет. Рассказывайте! Продолжайте! Рассказывайте все, что видите! — приказала Мария Стюарт.
Нострадамус закрыл записи.
— Это все, — тихо сказал он.
В выражении его лица было нечто такое, что заставило Шину осознать его нежелание рассказать больше, чем он мог бы сообщить.
— Это все, — повторил Нострадамус.
— По крайней мере моя жизнь будет интересной, — воскликнула Мария Стюарт, сверкнув глазами. — По крайней мере я не буду скучать. Любовь! Это то, от чего женщине никогда не бывает скучно. Разве не так, сударь?
— Любовь приходит к разным людям по-разному, — ответил предсказатель, — особенно к королевам.
— Королевы тоже женщины, — сказала Мария Стюарт.
Нострадамус принялся сворачивать свои бумаги.
— Подождите! — воскликнула юная королева. — Вы не предсказали будущее моим друзьям. А как же мой жених, дофин?
— Сожалею, Ваше Величество, но я не предсказываю будущее сразу нескольким людям, — ответил он, — Возможно, я сделаю это в другой раз.
— Да, да, разумеется, — ответила Мария Стюарт. — Мы придем к вам завтра.
Было очевидно, что, узнав свою судьбу, она уже не слишком интересовалась судьбами других.
Нострадамус взял свои бумаги под мышку и повернулся. к двери. И тогда, словно впервые заметив лежавшую в постели Шину и как будто повинуясь непонятному зову, знаменитый предсказатель подошел к ней.
— Это с вами, сударыня, произошел этот неприятный случай сегодня утром? — спросил он.
Шина утвердительно кивнула.
— Во дворце только о вас и говорят, — продолжил Нострадамус. — Позвольте выразить сочувствие по поводу того, 'что вам пришлось пережить.
— Благодарю вас, сударь, — тихо поблагодарила Шина.
Предсказатель внимательно посмотрел на нее и низко поклонился.
— Иногда такое печальное испытание для тела может обернуться великой радостью для сердца, — сказал он.
Шина удивленно посмотрела на него, но, прежде чем успела задать ему вопрос или даже понять сказанное, Нострадамус поклонился и вышел.
Мария Стюарт по-прежнему оживленно щебетала о своем будущем.
— Любовь и опасность! Всегда ли они вместе? — спросила она и задорно рассмеялась на остроумную реплику одного из молодых придворных.
Болтая и смеясь, веселая компания удалилась из комнаты Шины в поисках нового развлечения.
После их ухода в комнате установилась странная тишина; теперь Шина наконец могла сосредоточиться и вспомнить, что с ней недавно случилось. Она снова почувствовала унижение, которое испытала, когда фанатики-реформаты сорвали с нее одежду, и ужас при воспоминании о том, как кузнец нес ее к месту предстоящей казни.
Она погрузилась в воспоминания и не слышала, как открылась дверь. Девушка вздрогнула от испуга, когда подняла глаза и увидела герцога де Сальвуара, стоявшего рядом с ней.
На какое-то мгновение ею овладел гнев из-за того, что он вошел так тихо, а она не слышала этого и не имела возможности позволить ему войти.
Шина неожиданно вспомнила, что герцог видел се обнаженной и укутал в свою накидку. Ее бледное лицо тут же покраснело.
— Вам лучше? — спросил он.
— Д-да, благодарю вас, Ваша светлость, — не поднимая глаз на герцога, ответила Шина.
Ей было трудно говорить, и она молилась, чтобы он скорее ушел, потому что у нее в горле застрял ком. Однако герцог не желал уходить. Он взял стул, поставил его рядом с кроватью и сел.
— Лекарь, осматривавший вас, сказал мне, что ваши ноги не так сильно обгорели, как он и предполагал.
— Они уже не болят, — ответила Шина.
Де Сальвуар внимательно посмотрел на нее, и через некоторое время она заставила себя сказать:
— Я… я должна поблагодарить Вашу светлость за спасение.
— Вам не за что меня благодарить, — тихо ответил он.
— Наоборот, — настаивала Шина. — Герцогиня сказала мне, что если бы не вы, меня бы… меня бы здесь не было.
Вы спасли мне жизнь!
— Как вы могли быть настолько непредусмотрительны, что оставили грума в лесу и поехали дальше одна, без сопровождения?
Шина вспомнила, почему она была так сердита, почему захотела поскорее выбраться из дворца и скакать по лесу до тех пор, пока либо она сама, либо ее конь не устанут. Но как она могла открыть мотивы своего поведения, пусть и безрассудного, герцогу? Шина снова покраснела.
Де Сальвуар, казалось, догадался о ее чувствах и, не дожидаясь ответа, продолжил:
— Его Величество король приказал, чтобы впредь никто не смел покидать пределов дворца без сопровождения вооруженного дворянина и двух грумов. Вас спасло настоящее чудо.
— Но, как я поняла, людей, которые… которые схватили меня, казнят, — сказала Шина.
— На их место придут другие, — ответил герцог. — Иногда мне кажется, что мы пытаемся сдержать накатывающуюся морскую волну голыми руками.
В его голосе прозвучал цинизм, очень не похожий на рьяный фанатизм герцогини.
— Но, возможно, эти люди правы, — продолжила Шина.
— Как разобраться в том, кто прав, а кто нет? — спросил герцог. — Разве вы не задавали себе этот вопрос с того самого момента, как оказались при французском дворе?
Шина удивленно посмотрела на него. Ее поразило, как точно он угадал ее растерянность и то, что ей было очень трудно в первые часы своего пребывания в Париже составить правильное представление о чем-либо или ком-либо.
К се изумлению, герцог нагнулся и положил свои ладони на ее руки. От прикосновения его сильных пальцев девушка почувствовала неожиданную скованность; она не могла пошевелиться, ей было даже трудно дышать.
— Уезжайте из Франции! — резко сказал де Сальвуар. — Возвращайтесь в Шотландию, пока вас не испортили здешние нравы и вы не разочаровались в жизни и людях. Вы приехали сюда такой жизнерадостной, такой уверенной в себе и в своей искренней преданности юной шотландской королеве. Если вы останетесь здесь надолго, вы будете сбиты с толку, несчастны и, кто знает, возможно, так же циничны, как и я.
На последних словах он усмехнулся и встал со стула.
— Уезжайте, малышка Шина, — повторил он. — Мой вам совет. Во дворце творятся вещи, которые я не могу объяснить, а вы слишком молоды, чтобы их понять. Но если вы воспользуетесь моим советом, то последуете за своим письмом как можно скорее.
— Моим письмом? — удивилась Шина.
— Я отправил его вашему отцу, — объяснил он. — Оно доверено надежному человеку. Ваш отец его скоро получит.
— Благодарю вас, Ваша светлость, — сказала Шина и быстро добавила:
— Я так и не поблагодарила вас как следует. Вы не дали мне возможности сказать, насколько я признательна вам за то, что вы пришли, что спасли меня… от… неминуемой… смерти.
Она не смогла понять выражение лица герцога.
— Вероятно, я услышал ваш зов, — неожиданно сказал он, и, прежде чем Шина успела прийти в себя от изумления, вышел из комнаты.
Она была настолько удивлена, что повернула голову и посмотрела на дверь. Что он имел в виду? Ведь она не звала его. С ее губ не сорвалось ни единого слова.
В глубине ее сердца что-то произошло. Не воспоминание, а нечто необъяснимое, нечто неопределенное ощутила она в этот миг. Возможно, это был отзвук того, что она тогда почувствовала и чего не могла выразить словами. Что это?
Она не могла объяснить.
И вдруг совершенно неожиданно, как солнечный свет проходит через оконное стекло, Шина поняла, что, несмотря на ужас, отчаяние и страх, которые ей пришлось пережить, она чувствовала, что не умрет. Она была безошибочно, абсолютно убеждена в том, что будет жить, что ее непременно спасут.
И она точно знала, хотя до этого момента была в этом не уверена, что человек, который спасет ее, — герцог де Сальвуар.
