Слово джентльмена - Энок Сюзанна (е книги .TXT) 📗

От подобных размышлений Роберту стало не по себе. Он встал и хотел выйти из-за стола, но тут же почувствовал у себя на плече тяжелую руку Тристана.

– Что с тобой? Сиди!

Роберт резким движением сбросил ладонь брата и взял трость.

– Со мной ничего. Просто хочу немного подышать свежим воздухом.

Острая боль пронзила колено Роберта и чуть было не заставила его снова опуститься на стул, но он громадным усилием воли заставил себя выйти из-за стола и направиться к двери.

Выйдя из дома и спустившись в сад, Роберт остановился около своего розария. Тристан вышел вслед за ним.

– Извини, Роберт, – строго сказал он. – Я должен был…

– Ты должен был что-то сказать раньше! – оборвал его Роберт, изо всех сил сжав в кулаке комок высохшей земли и с трудом удерживаясь, чтобы не бросить его в лицо Тристану. – Ведь ты все знал, так же как и Грей! Зачем же вы оба пытались проверить, слышал ли я обо всем этом или нет?

– Но, Роберт…

– Молчи, говорить об этом сейчас уже поздно. Оставь меня!

– Да послушай же…

– Говорю, оставь меня! Я вернусь позже.

Роберт подождал, пока входная дверь не захлопнулась за Тристаном, и с силой бросил о землю комок сухой земли, который все еще держал в руке. Он подумал, что новость о краже в штаб-квартире конной гвардии не должна была его так потрясти. В конце концов, до недавнего времени он ничего не знал ни о ссылке Бонапарта на остров Эльба, ни о его потрясшем весь мир победном возвращении во Францию, ни о битве при Ватерлоо – все это время он провел в Шато-Паньон, куда вести доходили очень редко. Но в то же время он слишком хорошо понимал, что война сделала с ним самим, как искалечила не только его тело, но и душу. И то же пришлось испытать многим другим его соотечественникам.

Роберт растер между ладоней несколько опавших листьев: их запах натолкнул его на мысль о том, что, возможно, Наполеон Бонапарт не так жаждал бы сражений и военных побед, если бы провел несколько месяцев в Шато-Паньон, а не на двух теплых красивых островах. И еще если бы вместо порохового дыма вдыхал в себя запах опавших листьев.

Он подумал, что не стоит в будущем упоминать при Люсинде о Шато-Паньон. Может быть, она в конце концов забудет название этой мрачной крепости, о которой в этом мире мало кто знает…

Глава 13

Даже после длинной ночи с проливным дождем Люсинде снова хотелось ливня. Праздник фейерверков в Воксхолле, по-видимому, действительно должен был стать самым значительным событием светского сезона, а потому регент с большинством обитателей Мейфэра намеревались на нем присутствовать. Люсинда по этому случаю даже решила облачиться в свое лучшее платье.

Она любила подобного рода празднества с толпами на улицах и веселыми представлениями, однако оказалось, что Роберт терпеть всего этого не может. Тем не менее накануне он выразил желание присутствовать, и в награду за это Люсинда хотела рассказать ему о новых планах Джеффри, в том числе о его намерении жениться на ней и о том, что их свадьба практически дело решенное. Разумеется, она больше не намерена была заниматься уроками, и помощь Роберта в этом ей больше не требовалась.

«Итак, большое вам спасибо, мистер Каррбуэй, и прощайте. И больше никаких поцелуев!»

– Доброе утро, дорогая! – приветствовал ее генерал Баррет, появляясь из дверей своего кабинета и беря ее под руку, чтобы вместе пойти позавтракать в утренней гостиной.

– Доброе утро, папа! Судя по твоему виду, ты неплохо выспался?

– Я встал рано, чтобы исправить некоторые несуразности, которые вышли из-под моего пера вчера.

– Серьезно? А мне казалось, что работа над последней главой идет очень даже успешно, – возразила Люсинда, взяв из вазы спелый персик и пододвинув к себе тарелочку с горячими тостами.

– Видишь ли, работа над главой действительно идет успешно, но дело отнюдь не в этом. Кстати, Джеффри все утро пробыл здесь и оставил тебе записку… Вместе с коробкой шоколадных конфет!

– Для меня или для тебя? – не удержалась от вопроса Люсинда.

– Мы вчера поспорили кое о чем, и, судя по всему, эту коробку выиграла именно ты.

– Почему ты так решил?

– Потому что лорд Джеффри очень высоко оценил твой вклад в наш общий труд.

– Могу ли я и сегодня помочь тебе в чем-нибудь?

– Нет, сегодня этого не потребуется.

– Так ты собираешься сегодня на фейерверк?

– Пока еще не решил… хотя постараюсь выбраться. Кстати, кое в чем ты действительно могла бы мне помочь.

– В чем именно?

– Ответь-ка на один вопрос.

– И какой же?

– Кто рассказал тебе о Шато-Паньон?

Кровь прилила к щекам Люсинды. Хотя ей нечего было скрывать, но Роберт просил ни под каким видом не рассказывать об их разговоре по этому поводу. Интересно, почему он на этом настаивал? Ей следовало обязательно спросить у него об этом вечером.

– Я сказала тебе, что не помню!

– Пойми, Люсинда, – генерал обильно намазал джем на жареный хлебец, – мне очень важно это знать! Не беспокойся, никто из твоих друзей не будет иметь никаких неприятностей, просто твой честный ответ поможет мне в…

– В устранении из текста некоторых несуразностей, о которых ты только что сказал?

– И не только в этом. Конечно, я могу сам догадаться, но ты должна подтвердить, так это или нет!

– Я обещала держать имя этого человека в секрете, но… Но ты мой отец, и я признаюсь тебе. Только еще раз пообещай, что никаких неприятностей для него не будет.

– Откровенно говоря, я спрашиваю тебя об этом не столько для своих записей, сколько для успокоения. Ты ведь понимаешь, что тревога в душе не может не отразиться на творчестве. Глава, над которой я теперь работаю, и без того очень сложная, а вчера вечером я обнаружил в уже написанном тексте много ошибок и прямых несуразностей. Это все оттого, что все время одновременно думал о чем-то другом, очень тревожном. Ты понимаешь меня?

– Да.

– Итак, о замке Шато-Паньон тебе рассказал Роберт Карроуэй, верно?

– Ты не ошибся!

Все же Люсинда чувствовала, что совершает предательство – ведь только вчера утром она обещала Роберту, что об их разговоре никому не будет известно…

– Мы с ним говорили о войне, – начала она, как бы пытаясь оправдаться, – и Роберт признался мне, что не участвовал в битве при Ватерлоо, проведя вместо этого несколько месяцев в Шато-Паньон. Я подумала, что это был госпиталь, в который его поместили после очень серьезного ранения.

Генерал долго сидел молча, потом очень серьезно посмотрел на дочь:

– Он тебе рассказал, чем закончилось его пребывание в этом замке и как он оттуда выбрался?

– Н-нет. – Люсинда, нахмурившись, наклонила голову и уставилась в тарелку.

Потом тихо спросила:

– Папа, ведь ты знаешь об этом замке гораздо больше того, что уже мне рассказал, разве не так?

– То, что мне известно о Шато-Паньон, предназначено не для женских ушей, дочка…

– И все-таки я хочу знать все! Пойми, что…

Неожиданно генерал вскочил из-за стола.

– У меня назначена важная встреча на сегодняшнее утро, – решительно заявил он, отводя взгляд в сторону. Затем он наклонился и поцеловал дочь в затылок.

– Если ты сегодня выйдешь в город, то никому не рассказывай о нашем разговоре, и в первую очередь Карроуэю!

– Папа, что, наконец, происходит?

Вместо ответа генерал лишь покачал головой и молча вышел из гостиной. Несколько секунд спустя Люсинда услышала, как за ним захлопнулась парадная дверь.

Она еще долго сидела за столом, уставившись в одну точку, не в силах отогнать от себя мысль о том, что совершила что-то ужасное, преступное по отношению к Роберту. Ее отец знал о нем что-то страшное, теперь для нее это было совершенно очевидно… но что именно? Люсинда понимала, что должна все выяснить до конца у самого Роберта, если только… если только у нее хватит духа задать ему подобные вопросы. И ни в коем случае ей нельзя встречаться с ним сегодня – после вчерашнего визита Роберта это всеми будет воспринято с подозрением. Даже Джорджиана может подумать, что интерес Люсинды к Карроуэю объясняется не только его помощью в подготовке уроков джентльменского поведения для Джеффри. И она будет права!