Неисправимый грешник - Хантер Мэдлин (читать книги полностью .TXT) 📗
Она в смятении смотрела на него. Он притянул ее, заставил опуститься на колени – дьявол, искушающий святую.
– Ты в безопасности, как за живой изгородью в Дареме. Даже в большей. Человек пятнадцать смеются и болтают по другую сторону кирпичной стены. – Он сел так, что бы можно было прислониться к этой стене. – Садись рядом со мной.
Должно быть, его поза ее успокоила и убедила. Она села, спрятав ноги в цветы.
– Это их первый большой вечер, – сказала она. – Он снова женился два месяца назад. На молодой девушке. Это его третья жена. Его прежняя умерла два года назад.
– Она была твоей подругой?
Флер кивнула.
– Я знала, что все оборачивается плохо. Это чувствуешь, когда женщина собралась рожать, но все страшно затягивается. Дом в течение двух дней был похож на гробницу. Кэтрин была так счастлива, когда пришло ее время, а я очень боялась за нее. – Флер повернула голову, словно могла что-то увидеть сквозь стену. – Я рада, что он выждал целых два года, прежде чем жениться снова. Наверное, это говорит о его чувстве к ней, правда?
– Думаю, что да.
Похоже, что Флер была благодарна ему за эти слова. Она положила голову ему на плечо.
– Люк был очень рад получить сегодня ливрею.
– Он выглядел очень нарядным и гордым.
– Очень мило с твоей стороны, что ты дал ему шанс. Ты иногда можешь быть очень добрым.
Он развернулся к ней всем телом и запустил руку ей в волосы.
– Иногда, Флер, но не всегда. Не сегодня. – Он сжал ее и долго пил жизнь с ее губ. Желание сделало его неистовым и яростным. Когда он наконец отпустил ее, она была почти бездыханной.
Он не дал ей опомниться и как-то запротестовать, а тут же поднял и посадил к себе на колени таким образом, что она прижалась спиной к его груди, а он получил возможность заключить ее в объятия.
– Прости меня, дорогая, но именно сегодня, в эту дивную ночь, я хочу ласкать тебя.
Его руки не давали ей никакого выбора, впрочем, ее колебания растаяли. Должно быть, она нашла свою позицию достаточно безопасной. Они не лежали вместе. Он не находился на ней.
Музыка за стеной продолжала звучать. Долетали приглушенные голоса. Флер расслабилась. Данте повернул голову таким образом, что его рот коснулся ее виска и он мог вдыхать исходящий от ее волос аромат.
Ее ладони лежали на его руках. Они остались там же, когда он стал двигать руками. Его легкие ласки, похоже, не удивили ее. Очарование музыки и залитого лунным светом сада невольно располагало к этому.
Он гладил материю ее халата, чувствуя нежные изгибы ее боков и бедер.
– Ты такая красивая. Этот розовый халат кажется воздушным и неземным.
Флер засмеялась:
– Это проделки лунного света. Здесь даже няня твоего детства будет казаться красавицей.
Он поцеловал ее в плечо и ослабил объятия, чтобы его руки могли свободнее двигаться вдоль ее тела. Она могла бы сейчас вскочить, если бы пожелала.
Он почувствовал, как она в волнении слегка согнула бедра. Ее ягодицы прижались к его возбужденному стволу, который вжался в расщелину.
Данте стиснул зубы и отдался неожиданной ласке. Он ответил более дерзкими движениями рук, которые стали поглаживать ее живот. По ее прерывистому дыханию Данте понял, что она не в силах возражать.
Его сдерживаемое желание набирало силу. Давление ее бедер сводило его с ума. Он все энергичнее ласкал ее живот, пока наконец его ладони не легли ей на груди. Прежде чем она успела возразить, он взвесил их тяжесть и погладил соски большими пальцами.
Флер приняла эту ласку, но заволновалась. От беспокойства она задвигалась всем телом, ее бедра еще крепче прижались к его возбужденной плоти. Ее дыхание у него над ухом сделалось прерывистым.
Он вслушивался в эти звуки, продолжая ласкать груди, зная, что сладостные ощущения рано или поздно погасят попытки к сопротивлению. Продолжая одной рукой возбуждать Флер, он стал расстегивать пуговицы на халате.
Поняв, что он намеревается делать, Флер напряглась и накрыла своей ладонью его руку, как бы призывая его остановиться.
Но он не послушался.
– Позволь мне это сделать, дорогая. Если бы тебе действительно было неприятно, ты бы уже давно убежала.
Она что-то прошептала, но он не расслышал или не захотел расслышать. Он раздвинул лацканы халата, быстро развязал ленточки на ночной рубашке и обнажил груди. И стал наблюдать за тем, как его пальцы скользят по нежным округлостям.
Вид ее обнаженных грудей, соприкосновение кожи с кожей – все это сделало его желание невыносимо жестким и опасным. Не дожидаясь ее согласия, он стянул с нее одежду еще ниже, и она оказалась обнажена до самой талии. По крайней мере эта часть ее будет принадлежать ему нынешней ночью.
Она испугалась, но возбуждение ее возросло. Он медленно гладил ее груди, совершал по ним круговые движения кончиками пальцев вблизи сосков. Груди становились тверже по мере того, как росло ее желание. Она ерзала бедрами по его взвинченной плоти, испытывая невыносимую сладость.
Когда он наконец приблизил кончики пальцев к соскам, она подалась навстречу, как бы умоляя о том, чтобы он приласкал их. Однако облегчение, которое она испытала, когда он их коснулся, длилось недолго. Он накрыл соски ладонями, и от нового мучительного счастья она тихонько застонала.
Ее стоны и телодвижения еще больше воспламенили Данте. Он смог сохранить контроль лишь потому, что внимательно наблюдал за ее реакцией и искал способы доставить ей наслаждение. Однако его желание все росло, и он был убежден, что она хочет того же. Но где-то в глубине теплилось сознание того, что он не может проявить вероломство, не должен подвергать ее риску и причинить ей боль.
Это удерживало его от того, чтобы уложить ее, хотя его тело кричало об этом. Ее стоны и движения говорили о том, что она готова к этому так же, как и любая другая женщина, которой он обладал раньше. Но он продолжал ласкать ее одной рукой, чтобы по крайней мере как-то облегчить ее все возрастающее исступление.
Поначалу она не понимала его намерений, хотя ее тело это знало. Когда он задрал ночную рубашку, обнажив изящество ее ног, она развела бедра и подогнула колени, словно ее женская плоть приветствовала то, чего не мог понять разум.
Данте задрал рубашку повыше и теперь мог видеть верхнюю часть ее приподнятых бедер и куст густых черных волос между ними, мог убедиться, как она ждала того, чего якобы не хотела и не могла.
Он ласкал нежную кожу внутренней стороны бедер и видел, как ее тело тянется навстречу его руке. В его голове проносились эротические видения, в которых он целовал те места, где сейчас скользила его ладонь, и даже чуть выше. Он представлял себе, как его язык ласкает нежные складки, скрытые этими темными зарослями. Их надо лишь слегка раздвинуть… До него долетели тихие стоны, выражающие мольбу о полном удовлетворении желания, которое сжигало ее лоно.
Вид ее обнаженного живота, ритмичное раскачивание бедер, собственные фантазии, ее стоны и вскрики удовольствия, изумление оттого, что он касается ее интимнейших мест, – все это обостряло, возносило на все более высокий уровень его вожделение. Когда он решился проникнуть пальцем в расщелину, которую прикрывали завитки волос, его страсть достигла апогея, и наступило семяизвержение.
Пока он пребывал в состоянии, близком к потере сознания, Флер сползла с его колен и оперлась на собственные ладони и колени. Она устремила на него свой взгляд и какое-то время молча изучала его. Данте сомневался, что его оргазм вернул ее к действительности, поскольку она была слишком неопытна, чтобы понять, что произошло. Вероятно, интимное соприкосновение ее ягодиц с его коленями напугало ее. Она смотрела на него так, как смотрит загнанное в угол животное на охотника.
Он потянулся к ней:
– Вернись, Флер.
Она отодвинулась еще дальше и приподнялась на коленях. Она торопливо прикрыла свою наготу и стала застегивать пуговицы халата.