Шотландец в Америке - Поттер Патриция (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
— А он знает?..
— Кто его подстрелил? Нет, видел только, как блеснуло на солнце дуло ружья.
Габриэль поколебалась, но все же спросила:
— Кингсли знает, почему в него стреляли?
Лицо Дрю вмиг стало жестким.
— Говорит, что не знает.
Опять наступило недолгое молчание, а затем шотландец сказал:
— У тебя ведь нет ружья.
То был не вопрос, а утверждение, но Габриэль все же отрицательно мотнула головой.
— А ты умеешь стрелять?
Он спросил об этом как бы между прочим, но лицо хранило напряженное выражение, а испытующий взгляд был пронзителен.
Страх понуждал Габриэль солгать, сказать: «Нет, я никогда и в руках ружья не держала», но здравый смысл подсказал ей, что эта уловка не пройдет. Дрю сразу догадается, что она соврала.
И, быстро взвесив в уме все «за» и «против», Габриэль ответила:
— Немного.
— Что значит «немного»?
— То и значит, — передернула она плечиком. — Я подумала, что людям странным покажется, если я отправлюсь на перегон, совсем не умея стрелять, поэтому…
Девушка снова повела плечом.
— Я купила пистолет. И немного поупражнялась, выстрелила несколько раз.
И рискнула быстро взглянуть на Дрю. Он все еще неотрывно смотрел на нее тяжелым, пристальным взглядом, но на лице уже не было прежнего раздраженного, циничного выражения, с которым он слушал Габриэль, думая, что она врет.
— Несколько раз, — задумчиво повторил шотландец. — И ты хоть раз попала в цель?
— Ну… раз или два, может быть.
Габриэль понимала, что ее уклончивые взгляды он припишет смятению, но не смотреть на Дрю она не могла.
— Что ж, — молвил он, — тогда несколько уроков тебе пригодятся.
Взгляды их молниеносно скрестились.
— Я тебя поучу, — пояснил Дрю и этим совершенно вывел ее из равновесия.
Габриэль ничуть не желала, чтобы Дрю ее учил. Она уже побаивалась шотландца, побаивалась чувств, которые он в ней пробуждал… и всякий раз при виде Дрю ее страх только усиливался.
Почти в отчаянии она запротестовала:
— Да я вовсе не люблю стрелять!
— А вот Гэйб Льюис должен любить, — возразил Дрю, усмехнувшись.
Да, тут он ее поймал. И понимал это. Гэйб Льюис с радостью ухватился бы за предложение поучить его стрелять.
— Но… зачем? Я хочу сказать, какая разница, умею я стрелять или…
— Ну, думаю, это вполне понятно, — оборвал ее шотландец, словно отрезал. — Два последних дня несомненно доказали, что каждый, выезжая из лагеря, должен уметь себя защитить. И если у человека есть ружье, он должен знать, как пустить его в ход.
Габриэль не смогла придумать убедительного ответа. Она знала, что Дрю победил в споре, но все-таки спросила:
— А откуда мне знать, что ты сам хорошо стреляешь?
Выгоревшая бровь шотландца насмешливо изогнулась.
— Там, откуда я родом, — ответил он просто, — дети учатся стрелять, едва научившись ходить. Охота в Шотландии — занятие для джентльменов.
Это слово Дрю почему-то произнес с едва уловимой издевкой.
— А ты джентльмен?
— О, это весьма спорное утверждение, — ответил он, и улыбка тотчас исчезла.
За внешней обаятельной беззаботностью Габриэль вдруг распознала такую глубокую горечь, что даже Дрю Камерон, так хорошо владеющий собой, не сумел ее скрыть.
— Не думаю, — возразила она тихо, — мне кажется, ты как раз самый настоящий джентльмен. Дрю явно опешил.
— С чего ты взяла?
— Я же помню, как ты заботился о Тузе, — не всякий на это способен.
Он пожал плечами, словно хотел сказать: «Ну, это пустяки».
— Ты веришь в дружбу и преданность.
— А другие разве не верят?
Габриэль покачала головой.
— Не думаю.
— А я считал себя циником, — усмехнулся он краем рта.
— И еще: ты держишь слово.
Кривая улыбка мгновенно исчезла с лица Дрю.
— Это что, напоминание?
— Нет, — ответила Габриэль, — благодарность.
— Ну, пока рано меня благодарить, — предупредил Дрю, — я едва, черт возьми, не выложил сегодня Керби всю правду о тебе — и еще могу это сделать.
— Ты думаешь, я ему враг?
— Я не знаю, кто ты, — ответил он, — а я не люблю загадок.
— Ты уверен? — Габриэль взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы, с едва заметной кокетливой улыбкой.
Она не желала соблазнять его — только подразнить, но глаза Дрю мгновенно вспыхнули, пристальный взгляд прожег ее насквозь. А потом этот взгляд разом охватил ее всю, с ног до головы. А затем Дрю усмехнулся, да так широко, что Габриэль едва не влепила ему пощечину.
— Уверен, черт побери, — сказал он, но глаза его горели янтарным огнем, и Габриэль показалось, что он видит ее всю, словно на ней нет никакой одежды.
Вспыхнув, она поспешно отвела взгляд. Будь он проклят! Почему он так смущает ее?
— Сегодня на вечерней стоянке я дам тебе урок стрельбы.
Господи, он опять за свое?
— Но я этого не хочу… — Габриэль запнулась, потому что…
Дрю уже шагал прочь. Ей оставалось только кричать ему вслед, что она не согласна. А кричать она не собирается.
— Сукин сын! — выругалась девушка, впервые употребив это выражение. За последнее время ей нередко приходилось его слышать. У погонщиков оно практически не сходило с языка. Они употребляли эти слова во всех затруднительных положениях. Словом, Габриэль так часто их слышала, что уже не считала неприличными. Зато очень выразительными.
— Сукин сын, — с нажимом повторила она. Увы, хотя ругань дала выход раздражению, тем не менее нисколько не облегчила душу.* * * Усмехаясь, Дрю подошел к месту, где спал прошлую ночь, и свернул одеяло. Ах, как чертовски бодрят его перепалки с Габриэль!
Он значительно повеселел: его подозрения насчет Габриэль были похоронены или почти похоронены. Вряд ли она лгала, что почти не упражнялась в стрельбе… да и отвращение в ее голосе, когда она сказала, что не любит оружия, было совершенно искренним.
Сегодня вечером он узнает точно, солгала Габриэль или сказала правду. О, она, конечно, из кожи вон будет лезть, только бы сорвать урок, но Дрю ей не позволит, хотя бы потому, что она и впрямь должна уметь себя защитить. Керби, конечно, согласился бы с ним и даже сам заставил бы Гэйба Льюиса как следует попрактиковаться в стрельбе.
Дрю забросил сверток с одеялом в хозяйственный фургон и занялся неотложными делами, но сам все время думал, с чего это ему взбрело в голову усовершенствовать умение Габриэль стрелять. Разумеется, он уведет ее подальше от лагеря, чтобы выстрелы не пугали стадо. Уведет достаточно далеко, чтобы они остались наедине.
Достаточно далеко, чтобы снова ее поцеловать.* * * Чем дальше стадо двигалось по равнине, тем меньше попадалось на пути источников и ручьев и тем труднее Габриэль было уединяться, когда возникала насущная необходимость. Тем не менее иные потребности нельзя было отменить.
В это утро, сославшись, как обычно, на то, что надо раздобыть топлива, она сумела исчезнуть на несколько минут, но пришлось идти долго, прежде чем попались два корявых высоких дерева. А на обратном пути Габриэль вдруг подумала, что укромные места, где можно спрятаться от постороннего взгляда, встречаются все реже и это вскоре может стать большой проблемой.
И все же сейчас ее больше волновало другое. Пока ей удавалось стирать белье и мыть голову в хозяйственном фургоне, обеспечив себе ведро воды, когда все остальные спали. Что ж, она и с другими личными проблемами справится.
Но Дрю Камерон… вот это по-настоящему большая, огромная проблема.
Он был похож на собаку, вцепившуюся зубами в кость, и этой костью была, к сожалению, Габриэль.
И что хуже всего, невыносимее всего — Габриэль не понимала, что с ней творится. За ней ухаживали в каждом городе, где она появлялась. Она не могла упомнить по именам всех своих многочисленных поклонников. Они толпой ходили за ней после спектаклей и осыпали бесконечными приглашениями пообедать вдвоем. И это были все богатые люди. Красивые люди. Влиятельные. Однако ни один из них не привлекал ее так сильно, как Дрю Камерон, никто не пробуждал ожидания чего-то прекрасного и неизведанного, ни в чьем присутствии так не билось сердце, не учащался пульс, кровь быстрее не струилась по жилам. Все, о чем она читала в романах, что разыгрывала на сцене, совершалось теперь с ней самой.
