Сердце язычницы - Мэтьюз Патриция (бесплатные книги онлайн без регистрации txt) 📗
Приблизившись, он опустился на колени рядом с девушкой. Дэвида охватило желание, он задыхался и дрожал всем телом, как когда-то подростком во время первого любовного свидания.
Но он встретил открытый, доверчивый, зовущий взгляд Лилиа, и тотчас все кончилось – и удушье, и дрожь. Дэвид так долго мечтал ласкать это прекрасное тело, что отдался ласкам самозабвенно. Вначале девушка лежала совершенно неподвижно, будто прислушиваясь к происходящему.
– Я люблю тебя! – вдруг вырвалось помимо воли у Дэвида. – Слышишь? Я люблю тебя всем сердцем!
Лилиа напряглась, но вскоре расслабилась, ее пальцы зарылись ему в волосы, притягивая ближе.
Послышалось несколько тихих слов на незнакомом певучем языке. Дэвид не понял их, но звучали они нежно. Он не ждал объяснений, однако Лилиа повторила по-английски:
– Я тоже люблю тебя, мой Дэвид.
Его поразила печаль в ее тоне.
Лилиа и впрямь ощутила глубокую печаль. Произнеся признание, она осознала, что давно его любит и в душе уже отдала себя этому молодому англичанину. При этом девушка считала это предательством не только по отношению к погибшему Коа, но и к Хана, ко всему ее народу.
Как же совместить любовь к Дэвиду Тревелайну с мечтой о возвращении на Мауи? Но чем бы все это ни закончилось, пусть даже браком, это не имеет никакого отношения к ее родине – Лилиа интуитивно угадывала это. Ее возлюбленный – англичанин до мозга костей, эта земля – ему дом, и ничто, даже любовь, не разорвет этих уз.
Но почти тут же девушка забыла о своих горьких мыслях и отдалась прикосновениям рук и губ. В этот момент она сделала выбор, отдала себя полностью и безоглядно.
Лилиа обвила шею Дэвида руками, гибкими и сильными, и приподнялась, ища губами его губ. Если у Дэвида еще и оставались сомнения в том, случится ли все в этот день между ними наяву, они рассеялись от тихих слов:
– Люби меня, мой Дэвид...
– Да, Господи Боже! Да!
Не зная, выкрикнул он эти слова или они пронеслись у него в голове, но через мгновение Дэвид проник в жаркую тесную глубину, и Лилиа приняла его в себя со счастливым возгласом. Девушку словно обожгло это первое мгновение обладания, и жар разлился по всему ее телу, созданному для физической любви. Забывшись в упоительных ощущениях, бесконечно повторяя имя возлюбленного, она сама не сознавала этого.
Дэвид оказался сильным, опытным и ласковым любовником. Зная, что не каждая женщина способна принять в себя его полностью, он сначала был очень осторожен и боялся причинить Лилиа боль. Но ей хотелось этой боли, и она нарочно привлекала Дэвида все ближе, обвивалась вокруг него, пока тело не приспособилось и боль не сменилась наслаждением.
Впервые после смерти Коа Лилиа отдалась мужчине, хотя ее юное и горячее тело требовало радостей плоти. И теперь она полностью, всем своим существом окунулась в водоворот чувственных наслаждений, часто дыша и вскрикивая, то покрывая поцелуями плечи и лицо Дэвида, то кусая его в сладком безумии. Руки ее блуждали в его волосах, накручивая на пальцы белокурые, все еще влажные пряди.
Наконец Дэвид замер, окаменев, как туго скрученная, готовая распрямиться пружина.
– Лилиа-а... – выдохнул он.
– Да! – крикнула она, выгибаясь дугой навстречу его судорожным толчкам.
Пик наслаждения унес девушку так далеко, что она едва не потеряла сознание, а придя в себя, обессилено поникла. Лилиа чувствовала движения внутри себя, они приносили менее интенсивные, но по-своему чудесные ощущения.
Наконец Дэвид выпустил девушку из объятий и прилег рядом, опираясь на локоть и глядя на нее. Она лежала с закрытыми глазами, по ее телу временами пробегала дрожь, груди высоко вздымались. Почему-то сейчас ему было неловко видеть все это. Пароксизм страсти миновал, он опомнился и сознавал окружающее, и хотя был безмерно благодарен Лилиа, что-то темное, неприятное начало пробуждаться в нем.
Близость полностью поглотила Дэвида, но теперь он хорошо помнил, как самозабвенно отвечала ему Лилиа. Молодой человек не видел еще женщины, столь откровенной в своей страсти. Даже лондонские потаскушки, находившие удовольствие в плотской любви, выказывали сдержанность, так как это считалось признаком добродетели. А ведь Лилиа – девушка благородного происхождения, королевской крови, как утверждала леди Анна!
Правда, Дик говорил, что на островах все иначе, но ведь они не на островах. Если Лилиа сумела перенять манеры, язык и даже одежду Англии, она должна усвоить и ее мораль. И даже там, на островах... разве женщине не свойственна стыдливость? Даже самка животного не отдается без ритуального сопротивления!
И Дэвиду показалось, что в этот момент он понял разницу между целомудрием и порочностью натуры.
– Дэвид...
– Что, милая? – быстро спросил он, вздрогнув, и откинулся на спину.
Лилиа приподнялась и прилегла ему на сгиб плеча. Щекочущее прикосновение ее волос восхитило его. Они пахли озерной водой.
– Я только хотела сказать, Дэвид, что теперь, узнав твою любовь, уже не чувствую себя такой одинокой в этой стране. Я благодарна тебе за это.
– Очень рад.
Она хотела приподняться, но Дэвид удержал ее, обняв за плечи, вовсе не из нежности, а из страха, что Лилиа угадает его мысли. Он стыдился этих мыслей, неизбежного следствия полученного воспитания, ставшего частью его натуры. Различие между добропорядочными и испорченными женщинами особенно заметно в том, как они относятся к физической любви, как ведут себя при этом. Целомудренная женщина, даже страстная, всегда немного стыдится плотской любви, чуждается ее.
Но вместе с тем Дэвид понимал, что не порвет с Лилиа и будет возвращаться к озерку снова и снова, чтобы оказаться в ее объятиях и обладать ею. И это тоже усугубляло его муки, потому что роняло девушку в глазах Дэвида, низводя ее до источника наслаждения.
Морис Этеридж никогда в жизни не ухаживал за женщиной, а потому обратился к матери за советом.
– Мамочка, я намерен сделать Лилиа своей законной женой... кажется, именно так это называется. И тогда нам откроется путь к состоянию Монроев.
Маргарет задохнулась в своем тугом корсете – так ее шокировала эта новость.
– Как? – наконец воскликнула она, всплеснув руками. – Жениться на дикарке! Боже мой, Боже мой! Твой бедный отец перевернется в могиле!
– Мой бедный отец? – насмешливо переспросил Морис. – Никогда еще ты так не попадала в точку, мамочка. Отец мой и впрямь сошел в могилу таким бедным, что теперь не имеет права голоса в семейных делах. Я женился бы не только на дикарке, но и на чертовке, чтобы снова встать на ноги. Я делаю это ради нас, Этериджей, мамочка! К тому же Лилиа не уступит ни одной знатной леди в манерах и воспитании, а ее туземная кровь облагорожена голубой кровью Монроев. И это еще только начало. Когда твоя добрейшая сестра даст ей образование, она будет блистать в свете, поверь. Ее примут везде, поскольку леди Анна очень богата и влиятельна.
– Боже мой, Боже мой! – не унималась Маргарет. – Чтобы мой сын, Морис Этеридж, опустился до брака по расчету! Я никогда не прощу себе этого, я не найду покоя до самой смерти!
– Успокойся, мамочка, это не совсем брак по расчету. Лилиа Монрой так хороша, что воспламеняет кровь. – Щель его почти безгубого рта приоткрылась в похотливой улыбке. – Уверен, после бала даже самые флегматичные джентльмены в округе будут спать и видеть, как бы залучить ее в свою постель.
– Вот это сколько угодно! – с облегчением вздохнула его мать. – Думаю, залучить ее в постель совсем не трудно, было бы желание. Я закрою глаза на твою интрижку, но о браке и не помышляй.
– Дорогая мамочка, я уже принял решение.
Глядя на мать, Морис видел заплывшую жиром недалекую женщину, которая провела в праздности всю жизнь и никогда пальцем не пошевелила ради денег. Чтобы обеспечить ей благополучие, ему пришлось опуститься до низкого занятия, иметь дело с подонками общества. Внезапно он ощутил не только отчуждение, но и неприязнь к матери.
