Хозяин Вороньего мыса - Коултер Кэтрин (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
– Ладно, – ответил Клив, смеясь, – Никому не скажу – Мне он тоже кажется живым Ларен молча продолжала свое, дело, а Клив стоял подле нее, поедая кашу Ларен случайно приподняла голову и увидела, что взгляд Клива неотрывно следует за Сарлой Она различила нежность и печаль в глазах Клива и едва не заплакала от сострадания к нему – Только не это, – прошептала она Обернувшись, Клив вновь улыбнулся ей – Да нет, Ларен, я не так глуп Но знаешь, она, кажется, не замечает, как изуродовано мое лицо она иногда улыбается мне так, будто и шрама моего не видит И держится ласково Она добрая, и вроде как я ей по душе, не в этом смысле конечно об этом и думать-то срамно, она – жена того грубого негодяя, а я., я я даже утешить ее не достоин Ларен вновь поглядела на своего друга, сочувствуя его горю и вновь напоминая себе что в жизни немного радостей и потому любую из них надо принимать с открытой душой
Глава 11
Днем у ворот усадьбы поднялась суета, мужчины громко кричали, но то были не воинственные или испуганные вопли, а радостные приветствия. Ларен вышла посмотреть, что за гости навестили Мальверн.
– Это Торагассоны, – пояснила Сарла, – они живут в трех днях пути к северу, в долине Бергсона. – Чуть помолчав, Сарла добавила:
– Отец Меррика успел перед смертью высватать ему старшую дочь Олафа Торагассона, Летту. Не знаю, захочет ли Меррик соблюсти этот договор. Все ждут, что он послушается отца, может быть, это и соответствует его желаниям, но я не уверена.
– Вот как, – ответила Ларен. Сарла быстро посмотрела на нее, а затем перевела взгляд на яркую зелень сосновых верхушек на вершине горы, там, вдали, по ту сторону залива:
– Я знаю, Меррик увел тебя к себе в спальню этой ночью и прошлой тоже. Все слышали об этом, в том числе и Эрик.
– Да, мой господин не скрывал своих намерений.
– Эрик страшно обозлился. Он приказал мне спать в общей зале, а сам взял к себе на ложе и Кейлис, и Мегот – обеих.
– Он не достоин тебя, Сарла. Сарла только плечами пожала:
– Эрик – мужчина, а теперь он стал хозяином Мальверна. Он берет все, что захочет, меня или других женщин, все равно. Я только рада бываю, когда он оставляет меня в покое. – Сарла вновь умолкла, а потом чуть удивленно произнесла:
– Я никак не могу понять, почему я так откровенничаю с тобой. Многих женщин здесь я могла бы назвать своими подругами, они хорошо приняли меня, когда я два года назад стала женой Эрика и переехала жить в Мальверн, и все же я никогда не говорю с ними о своих делах. Даже Торе, матери Меррика, я ничего не рассказывала, хотя она любила меня.
– Я не обману твоего доверия Я никогда никого не предавала.
– Я чувствую это. Знаешь, ты тоже можешь полагаться на меня. Вряд ли я сумею по-настоящему помочь тебе, но вдруг что-то выйдет. Меррик – он обидел тебя?
– Нет.
– Ты не хочешь говорить со мной искренне? Нет, Ларен, не надо извиняться, ты совершенно права, ты столько времени боролась в одиночку, и если с кем и говорила откровенно, то с несмышленым младенцем Меррик – надежный человек. Может быть, ты когда-нибудь откроешься ему.
– Нет, от этого никакой пользы не будет. Хорошо, я признаюсь тебе, Сарла. Меррик меня не хочет Он старается защитить меня от Эрика, он сделал это нынешней ночью и прошлой и будет впредь укрывать меня, так как он любит Таби и считает, что провинится перед моим братом, если отдаст меня насильнику. Но я нисколько не привлекаю его, слава богам. А довериться – как я могу довериться ему, мужчине, викингу, я же прекрасно помню, что викинги думают только о добыче и соблюдают правила чести лишь по отношению друг к другу, им наплевать на чужаков, тем более на рабов. О да, это мне хорошо известно…
– Но Таби…
– Да, Меррик очень привязан к малышу. Но ведь это не надолго.
– Я не всегда понимаю Меррика. Но ты любишь его, Ларен, значит, считаешь достойным человеком. Я заметила, как ты глядишь на него. Ты хоть знаешь, что, рассказывая о Грунлиге Датчанине, ты не сводишь глаз с Меррика? Ты можешь отрицать, можешь спорить до хрипоты, но я останусь при своем мнении.
– Ты заблуждаешься, Сарла.
– Посмотрим-посмотрим. Пойду, поздороваюсь с Торагассонами.
Вместе с Олафом Торагассоном в усадьбу прибыли четыре женщины и дюжина мужчин. Красивая семья, отметила Ларен, впрочем, почти все норвежцы, которых она встречала, отличались хорошим сложением и смотреть на них было одно удовольствие, что здесь – на севере, что у нее на родине. Что касается Летты, то Ларен сочла ее капризной девчонкой, хотя, конечно, миленькой с виду: ей едва исполнилось семнадцать лет, густые светлые локоны ниспадали на плечи, пухлые губки выдавались вперед, словно в ожидании поцелуя, груди казались неожиданно большими для хрупкой фигурки. Ларен была всего на год старше Летты, но чувствовала, что годится ей в матери: она такая старая, многоопытная, усталая и разочарованная. Ларен уже не помнила те времена счастливого детства, когда ее занимали лишь игры да верховые прогулки на кобыле по имени Селье.
Ларен отметила, как Эрик наметанным взглядом осмотрел большие груди невесты Меррика, и поспешно обернулась к Меррику. Тот тоже внимательно разглядывал девушку, но грудью, похоже, не заинтересовался. Его что-то смущало, во всяком случае, он не проявил радости по поводу брака, задуманного его покойным отцом.
Узнав о смерти родителей Меррика, Олаф пришел в замешательство и отнюдь не потому, что сильно скорбел, утратив старых друзей, а оттого, что с их уходом разрывалась договоренность, обязывавшая Меррика войти в семью Торагассонов.
Однако глава рода, крепкий шумный мужчина, в русых волосах которого едва пробивалась седина, весело похлопал Меррика по спине, с деликатностью буйвола поинтересовался его самочувствием после летнего похода и, подмигивая, принялся разбирать достоинства своей дочери:
– Да уж, она здорово подросла с праздника зимнего равноденствия, когда вы виделись в последний раз, – провозгласил он. – Ее мужу будет чего потискать.
Меррик кивнул в знак согласия. Олаф Торагассон озабоченно нахмурился:
– Жаль, что ее мать не так э., э., складно, сложена.
Меррик благоразумно промолчал.
– Тебе уже исполнилось двадцать пять лет, прозрачно намекнул Торагассон.
Меррик лишь усмехнулся в ответ:
– Я еще не утратил ни зубы, ни мужскую силу – Да-да, но надо обзаводиться детьми, только тогда мужчина может чувствовать себя спокойно, будет кому оставить свое имя, если он падет в битве или его сразит внезапная болезнь. Жена и дети – вот что нужно мужчине, дабы его жизнь стала полней и счастливей.
Меррик признал верной и эту мысль.
– И потом, мужчина не обязан всю жизнь держаться одной женщины, – продолжал Олаф, многозначительно осклабясь и приглушив свой громоподобный голос. – Я слыхал, твой брат Эрик выбрал себе несколько рабынь и наслаждается каждой по очереди. Мужчина может поступать как ему заблагорассудится, лишь бы денег хватало.
– Мой отец всю жизнь хранил верность моей матери.
– Да, но его никто не заставлял. Меррик, послушай, что я тебе скажу: твой отец очень хотел, чтобы наши семьи породнились. Он сам выбрал тебе в жены мою крошку Летту. Ты так восхищаешься своим отцом, значит, должен полагаться на его суждение.
– В большинстве случаев я так и делаю, – подтвердил Меррик.
– Моя Летта настоящее сокровище, верно? – настаивал Торагассон. Голос его сделался резким, потому что он уже почуял неладное.
– Такое сокровище просто грех тратить на младшего сына, который не унаследует отцовскую землю.
– Моя Летта – дочь викинга. Она Последует за своим мужем туда, где он пожелает поселиться. К тому же возле нашей усадьбы еще много свободной земли. Долина Бергсона прокормит и тебя, и детей твоих детей.
Меррик ненавидел долину Бергсона, там все время шли дожди и над заливом висел густой туман. Семья Торагассонов тоже не слишком пришлась ему по вкусу. Он взглянул на Летту, пристроившуюся рядом со старухой Илерией, которая всю жизнь пряла и ткала для родителей Меррика. Ту мягкую серую, рубаху, которую Меррик надел нынче утром, Илерия сшила ему весной из лучшей шерсти, она пообещала, что этот наряд принесет ему удачу, когда он отправится в очередной поход. Летта уже принялась помогать Илерии, она сматывала готовую пряжу и, судя по всему, делала это умело и быстро.
