Призраки стекла (ЛП) - Лоурен Бренна (книги серии онлайн .TXT, .FB2) 📗
Когда я была маленькой девочкой, а Сет — маленьким мальчиком, мы просыпались рано утром, когда солнечный свет, как мед, проливался в окна нашей спальни, а в доме пахло кофе, приготовленным на плите, и свежесрезанными цветами. Топот ног внизу и приглушенный легкий говор — вот та музыка, под которую мы жили. Глубокий голос Алистера, его красивая усмешка. Папин размеренный, насыщенный голос. И мамин смех, похожий на звон колокольчиков.
Мы вставали с постели с сонными узкими глазами, с волосами, похожими на пушистые нимбы вокруг головы, и, надев одинаковые халаты, подходили к большому окну в нашей спальне. Из него открывался вид на сады, болото и широкую бурную реку. Мы измеряли вероятность того, что в этот день найдем сокровища. Зубы акулы или старый разбитый фарфор, наполовину зарытый в берег реки.
Мы сбегали по лестнице, проходили через кухню и выходили в цветник Адель, где маленькая потайная тропинка вела к каменной статуе гигантской лягушки, сидящей на пьедестале и приготовившей губы в ожидании поцелуя. Мы опускали пенни в отверстие в ее губах, гладили по холодной толстой голове и загадывали желание.
Я вздохнула, не желая расставаться со сном, с приятным воспоминанием, которое теплилось на краю моего сознания.
Я лежала, глубоко зарывшись в свое пуховое одеяло и красивое белое покрывало. Зажмурив глаза, я сгибала и разгибала пальцы на ногах и поднимала руки над головой.
Когда-то я загадала этот день. И дала лягушке пенни. Сотни монеток на протяжении многих лет, загадывая этот день.
Сегодня была моя свадьба. И я выходила замуж за Эфраима.
Снова.
Громкий стук в дверь заставил меня проснуться, и я села, когда дверь распахнулась.
— Ты в порядке, дорогая? — раздался из коридора голос тети Розы.
— Все еще в постели.
Дверь открылась, и ко мне подъехала Роза, а за ней тетя Адель с чашкой дымящегося кофе и тонкой черной бархатной коробочкой под мышкой.
— Доброе утро, красавица, — сказала Роза. — Пора готовиться к самому прекрасному дню.
— Не считая того дня, когда она родилась, — сказала мама, зайдя за ними в мою комнату. Она присела на край матраса и взяла мою руку, быстро поцеловав ее в тыльную сторону.
— Спасибо, мама.
Адель передала мне кружку с кофе, и я вдохнула уютный аромат, после чего расслабленно откинулась на подушки и сделала глоток.
— Бесполезно сопротивляться той церемонии, которую вы все мне навязали. Что это будет? Плетение цветочных корон или пришивание столетних кружев к моей подвязке?
Адель фыркнула.
— Это большая честь, что ты унаследовала мое чувство юмора.
Мама покачала головой.
— Мы принесли жемчуг.
Я выпрямилась. Я и забыла об этом.
Одна из наших древнейших семейных традиций.
Адель взяла в руки шкатулку, благоговейно открыла ее, затем подняла блестящую нить, позволив ей упасть по бокам.
— Оно хранится в нашей семье уже более ста лет.
Я наклонилась поближе.
Ожерелье было длиной не менее трех футов13, с идеально подобранными круглыми жемчужинами, которые располагались в виде узора из самых мелких на концах, а затем увеличивались к самой крупной в центре. Золотые застежки украшала серия крошечных подвесок, на каждой из которых были выгравированы инициалы предыдущих невест, включая маму и Эддисон. Рядом с застежкой висели три крупных бриллианта. Оно было тяжелым. И сверкающим.
И моим.
Во всяком случае, на сегодня.
— Все невесты Дарлингов надевали его в день свадьбы. Джулия привезла его из Шотландии.
— Оно прекрасно. Я прикоснулась к одной из самых маленьких жемчужин, осторожно повернула ее так, что свет из окна заплясал по ее бледной поверхности. Они были более темного цвета, чем я помнила. Цвета слоновой кости, как давно хранившиеся белые цветы. Самая крупная подвеска на застежке блестела, инициалы УДП подмигивали мне с теплого металла.
Уильям, Джулия и — что означает буква «П»?
— Просто позаботься о нем. Оно только что подтянуто и смазано маслом, так что свадьбу должно выдержать, — сказала мама.
— Мы оставим тебя одну, чтобы ты могла начать собираться. Визажист, парикмахер и фотограф будут здесь в одиннадцать. На заднем дворе уже работают организаторы, которые устанавливают шатры и готовятся к приходу флориста. Ты знаешь, как это делается. Ты уже бывала на многих вечеринках в Дарлинг-Хаусе.
— И эта будет самой красивой из всех, — мечтательно произнесла Роза.
Все ушли так же быстро, как и пришли, захлопнув за собой дверь со шквалом контрольных списков и напоминаний, как будто они могли что-то забыть.
Мой брак с Эфраимом был деловым соглашением, исполнением желания умершего человека, который, может быть, и не обладал всеми приписанными ему талантами.
Я вздохнула и перекинула ноги через край кровати, коснувшись пальцами пола. К лучшему или к худшему, но сегодня было начало чего-то.
Эта свадьба станет либо исполнением мечты, либо продолжением проклятия.
И был только один способ узнать это.
Чуть больше десяти часов спустя, украшенная жемчугом Джулии и одетая в атласное платье от Бо, я стояла в дальнем конце усыпанной лепестками дорожки, которая вела из цветников Адель к болоту.
Я ходила этим путем много раз. Маленьким ребенком, когда мама держала меня за руку. Вместе с Алистером по дороге в стекольную мастерскую. С Сетом, чтобы исследовать реку, а потом потерять его там. С Эфраимом. Так много, много раз.
Я повела плечами.
Удивительно, но мне было совершенно безразлично, что сотни любопытных жителей Саванны наблюдали за мной. Я их почти не замечала.
Потому что с каждым шагом, который делала, глаза Эфраима проносились от моей макушки вниз, туда, где из-под платья выглядывали кончики туфель.
Клятва. Никогда не уходить. Клятва никогда не оставаться одному.
Думал ли он тоже о своих словах?
В моей голове роились противоречия. Я вступала в ложный брак с человеком, которого любила большую часть своей жизни. С человеком, который какое-то время любил меня в ответ.
Эфраим был великолепен, его челюсть имела твердую линию, плечи были широкими, а мускулистые ноги стояли так же прочно, как вечнозеленые дубы у него за спиной. На нем был черный смокинг с черным атласным галстуком-бабочкой, а его волнистые волосы были распущены так, как он носил их, когда мы были подростками. Как тогда, когда я влюбилась в него.
Когда я, наконец, подошла к алтарю, я только и смогла, что посмотреть ему в глаза.
— Возлюбленные, мы собрались здесь сегодня… — начал пастор. Я погрузилась в мечту. Теплые, шершавые руки Эфраима обхватили мои, и мы повторяли слова вечного обещания, клятвы, которую он дал, и которая превосходила любую другую, которую мы могли бы дать.
И на этот раз Эфраим скрепил клятву поцелуем, страстным и целомудренным одновременно.
Мы поженились у реки, под дубами, покрытыми мхом. На небе висела ярко-белая луна, и к тому времени, когда на приеме появились фужеры, наполненные шампанским, прилив уже наполовину заполз в сад.
Оркестр играл песни Фрэнка Синатры, Джонни Мерсера и Нэта Кинга Коула под тысячей огней. Мое платье блестело и сверкало, а лепестки красных роз и испанский мох цеплялись за шлейф.
— Ты восхитительна, — сказал Эфраим, закружив меня в непринужденном вальсе. Рукой скользнул к моей талии, притянув меня к себе.
— Ты выглядишь опасно.
Он крепко обхватил меня.
— Ты чувствуешь себя по-другому, Уитни Каллаган-Дарлинг?
Звук моего имени звучал музыкально на его языке.
— А я должна?
Он понимающе усмехнулся.
— Ты чувствуешь себя по-другому?
— Нет.
— Нет? — это слово вырвалось слишком громко, и я покраснела.
Он покачал головой.
— Ты была моей гораздо дольше, чем думаешь.
— Что это значит?
