Аметистовая корона - Дюксвилл Кэтрин (версия книг .txt) 📗
Граф с трудом стоял на ногах после целого дня непрекращающегося застолья. Он донимал всех расспросами о язычниках, говоря, что их очень много, что они пришли из Лондона, и еще много разной чепухи.
Констанции предстояло принимать гостей короля Генри на третью ночь Рождества. К тому времени в Винчестере не останется ни одной балерины, ни одного трубадура, способных нормально держаться на ногах. Впрочем, дворяне тоже не составляли исключение.
Ее желудок взбунтовался только при одном виде принесенных блюд: жареный олень, обложенный вареными яйцами, тушеное мясо с овощами, голуби, домашняя птица в соусе… Казалось, блюда никогда не перестанут приносить.
Графиня наблюдала, как носились вспотевшие повара, и пыталась представить, что же будет в Винчестере после Рождества. У нее были свои проблемы с отсутствием достаточного количества еды в поместьях. Сидевший рядом Роберт Гилберт смотрел на медовые яблоки, сливы и жареные орехи, количество еды ошеломляло и одновременно вдохновляло его. Она молча смотрела на яблоки в луже сиропа, а Роберт Гилберт, желая развлечь, прочитал ей поэму. Взмахнув длинными ресницами, Констанция посмотрела на короля. Епископ Салисбури, король Генри и его незаконный сын Роберт Глоустер сидели на некотором возвышении. Время от времени король наклонялся вперед и внимательно смотрел на Констанцию и Роберта Гилберта.
Леди Морлакс не испытывала недостатка внимания к своей персоне. Два барона с севера и несколько рыцарей появились перед ней с бокалами. По старой традиции, она или сидящий рядом с ней Роберт Гилберт должны были предложить им вина.
Дворяне были уже пьяны, они целый день пили вино и пиво. Даже король раскраснелся от выпитого, хотя пил он редко, а уж совсем пьяным его не видел никто. Констанция была очень удивлена, увидев короля в таком виде. Генри стал болтливее, чем обычно, но он не переставал наблюдать за ней. Старый барон Томас Морссхолд пригласил молодого ученого прочитать поэму, как будто специально написанную для Констанции. В поэме воспевались дивные серебряные глаза и черные как ночь волосы.
Она сидела, не глядя на певца, зная, что король не сводит с нее глаз. В последнее время стало модным воспевать высокорожденных леди и петь им по-французски дифирамбы во время принятия пищи. Поскольку графиня действительно была прекрасна, придворные пили за нее с удовольствием. Констанция хотела знать, о чем думал король Генри, глядя на нее и слушая певца. Все присутствующие тоже внимательно слушали выступающего, и лишь Роберт Гилберт промычал что-то нечленораздельное, когда певец закончил свое выступление.
Господи! Еще два с половиной года оставалось до окончания срока, данного королем! Неужели король надумал изменить свое решение и взять слово обратно?! Роберт Гилберт наполнил ее бокал вином, и Констанция осушила его, вино было неразбавленным и очень крепким.
Слуга графа Харефорда освобождал пространство для очередного певца. Поднялась небольшая суматоха, некоторых рыцарей пришлось просить перейти на другое место. Наконец певец запел песню о двух девушках, которые полюбили одного парня. Констанция не слушала, она думала о своем будущем. Она не могла потерять свободу так быстро. Король дал ей три года и не должен нарушать уже раз данное слово!
Констанция подумала о развлечениях на завтрашний день. Она очень боялась, что что-нибудь не понравится королю и у него испортится настроение. Надо сказать, король Генри был мастером по выкачиванию капитала из своих дворян, у него это всегда получалось с большим успехом.
Де Крези уже послал слугу в поместье Саспекс — которое тоже принадлежало Констанции — за продуктами, хлебом и сладостями. Оба се вассала тратили большие суммы на плату артистам, которые уже устали и не так охотно соглашались выступать. Гамелин с большим воодушевлением рассказывал о балеринах, которых ему удалось пригласить. Король должен прийти в восторг от них — они будут исполнять танцы в прозрачных одеждах.
Вокруг певца собиралось все больше народа. Он пел о том, как две девушки влюбились в одного юношу, но девушки были из богатых семей, а юноша — простым пастухом, но высоким и красивым. Пастух решил поозорничать. Расположившись под дубом, он разделся и положил свою шляпу чуть ниже живота, прикрыв ею все, что хотел. Он притворился спящим и стал ждать, что же произойдет дальше.
Гилберт нагнулся к Констанции, и его рука легла ей немного ниже поясницы, это не ускользнуло от внимательного взгляда короля. Заметив это, Констанция немного отклонилась вперед и еле заметным движением локтя оттолкнула руку рыцаря.
Трубадур продолжал петь, подражая женскому голосу:
— Почему бы нам не посмотреть, что под шляпой? — спросила первая девушка.
— Да, конечно, давай посмотрим! — ответила другая.
Девушки осторожно приподняли шляпу и очень изумились при виде того, что скрывалось под ней.
Констанция вновь почувствовала на себе взгляд короля, но, когда повернулась к нему, он уже смотрел в другую сторону, причем так внимательно, как будто там было что-то очень интересное и он не мог оторваться.
А песня продолжалась дальше. Честные девушки в первый раз увидев такое, стали хихикать, думая, что пастух спит и их не слышит. А ему под их ласками стало очень приятно и совсем не трудно было притворяться сладко спящим. Но его член не хотел спать, он встал и стоял всем напоказ. Первая девушка — она была чуть моложе — сняла со своих волос красную ленту и… Здесь арфа сладко запела, а певец перевел дух и продолжил: девушка завязала ленту вокруг… Потом милые проказницы положили шляпу на прежнее место и быстро убежали. Шаловливые плутовки возвратились в городок, со смехом вспоминая эту проделку.
Роберт Гилберт не отставал от графини, теперь он взял ее за руку. Констанция через какое-то время попыталась убрать свою руку, но он только сильнее сжал ее.
Трубадур тем временем подходил к концу своей фривольной песенки. Подняв шляпу и увидев содеянное, молодой пастух решил жениться на молодой выдумщице. Вот с кем ему никогда не будет скучно!
Певец закончил свою песню, и зал взорвался аплодисментами. Всем очень понравилась эта незатейливая песенка. Констанция, наконец, высвободила руку. Граф Харефорд открыл дверь, и все стали выходить из залы.
Короля окружили его рыцари, Роберт Глоустер выделялся среди них своим ростом и могучими плечами. Рыцари намеревались вынести короля, подняв на руки. Внезапно послышался голос рождественского шута, он был слышен повсюду.
Все замолчали, рыцари стояли вокруг короля с приготовленными мечами, они ждали дальнейших распоряжений.
Король молча допивал вино и смотрел на окружающих. Он сделал жест рукой, и рыцари расступились.
Шут, в своем пестром наряде, сшитом из лоскутков, в смешном колпаке с кисточкой, упал в ноги королю, потом вскочил и поклонился с обезьяньей грацией. Окружающие не могли удержаться от смеха, так смешно у него это получилось.
Через минуту шут начал острить по поводу английских и нормандских дворян. Он зло смеялся над дворянами, нарушив неписаное правило. Когда смеха, которого он ожидал, не послышалось, шут стал декламировать стихи на звучной латыни.
Констанция замерла. Она не могла отвести глаз от шута. Узкие бедра, отчетливо видные под костюмом шута, рот, который не закрывала маска, — она прекрасно могла видеть движение губ и его глаза, подобные голубым сапфирам, блестевшие из-под маски. Констанция пристально вглядывалась в эти до боли знакомые черты. Внезапно се охватил смертельный страх, она узнала в этом рождественском шуте своего ночного посетителя. Это был ее сумасшедший жонглер!
Графиня поднесла ко рту бокал с вином и сделала несколько больших глотков. Руки выдавали ее волнение, Констанция никак не могла унять эту предательскую дрожь.
Гилберт внимательно посмотрел на нее, от него не укрылось то впечатление, которое шут произвел на графиню.
— Он пугает вас, миледи? Как раз когда пропал ваш капитан… Дорогая леди Морлакс, не пугайтесь! Все будет хорошо, позвольте только мне быть вашей защитой! Вы позволите, графиня? — Роберт в ожидании смотрел на Констанцию, но она не слышала и половины из того, что он говорил, поглощенная своим сумасшедшим.
