Безумный, безнравственный и опасный - Патни Мэри Джо (книги онлайн бесплатно .txt) 📗

.Хотя Кейн лежал неподвижно, глаза его моментально открылись при появлении гостей. Зазвенев кандалами, он заставил свое избитое тело приподняться и сел, опершись спиной на мешок муки. Лайза увидела, что правое запястье свободно от наручника, зато за другую руку он был прикован к цепи, обмотанной вокруг угловой опоры. И хотя правая рука у него была свободна, а цепь — достаточно длинна, чтобы пленник мог двигаться, ей неприятно было видеть, что человека, как собаку, посадили на привязь.

Стремясь поскорее избавиться от тюремщика и его жадных взоров, Лайза проговорила:

— Вы проделали долгий, нелегкий путь, мистер Бернс. — И поставила свой поднос на пол возле Кейна. — Вам нет нужды оставаться тут. Лучше пойдите в салун и спокойно поужинайте.

Бифф облизнулся — чувство долга боролось в нем с голодом:

— Но я не могу оставить вас с ним одну, мэм.

Лайза сделала нетерпеливый жест:

— Ваш пленник не в состоянии обидеть и муху. Но даже если он вдруг разбуянится, я просто отойду в дальний угол.

— Но мне придется запереть вас, — предупредил Бифф. — Рисковать нельзя, вдруг он как-нибудь вырвется.

Она пожала плечами:

— Как хотите. Мне потребуется время, чтобы промыть его раны. Вы как раз успеете поужинать, а потом и выпустите меня отсюда.

— Хорошо, так и поступим, — решил Бифф. Он повесил лампу на гвоздь, так что ее мягкий свет залил почти всю кладовую, и вышел.

Кейн молча наблюдал за происходящим, но когда ключ повернулся в замке и они остались взаперти вдвоем, медленно произнес:

— А ведь он прав, милая леди… Вам не стоило тут оставаться. Двенадцать порядочных честных мужей признали меня безумным, безнравственным и опасным.

Глаза ее расширились, и отнюдь не только по причине его безупречного произношения. Ну кто бы мог подумать, что убийца может оказаться образованным человеком? Хотя она сама тоже успела многому научиться, так как прочитывала каждую новую книгу в магазине своего отца.

— Только не пытайтесь убедить меня, что вы лорд Байрон, — живо откликнулась Лайза, — потому что я, уж конечно, не леди Кэролайн Лэм.

Кейн был приятно удивлен. Его загорелое лицо прояснилось, неловкость и натянутость исчезли.

— Но если вы не леди Кэролайн Лэм, тогда кто же? — Он поглядел на молодую женщину с интересом и нескрываемым удовольствием. — Ангелы-хранители не должны выглядеть так соблазнительно.

Она почувствовала, что краснеет под его пристальным взором. Не желая называть ненавистную фамилию мужа, ответила:

— Меня зовут Лайза. А вы англичанин?

— Родился в Англии, но теперь американец. Я приехал сюда двадцати одного года от роду.

— Живете на средства своей семьи?

— Ну, честно говоря, моя семья не готова платить за то, чтобы только меня не видеть, — ответил он, криво улыбнувшись, — но они действительно вздохнули с облегчением, когда я решил посмотреть мир после Оксфорда. То есть я хотел сказать, что меня просто вышвырнули оттуда, — пояснил он. — Профессора заявили, что я не демонстрирую должного уважения к правилам и традициям. Они были правы.

— Должно быть, многие ваши соотечественники с вами согласны, ведь их тут так много. — Лайзе всегда нравились британцы, заходившие в магазин отца, и она всегда старалась разговорить их, чтобы только послушать — так ей нравилось английское произношение. Кейн к тому же охотно пользовался американскими идиомами, произнося их при этом по-английски, так что получалось нечто неподражаемое.

Окунув аккуратно сложенную тряпочку в миску с теплой водой, Лайза начала промывать раны на лице Кейна. Запекшаяся кровь, пыль и щетина, отросшая за несколько дней, скрывали четкие, красивые черты. Она подумала, что на долю этого мужчины, должно быть, приходится немало разбитых женских сердец. На таком близком расстоянии его ярко-голубые глаза смотрели волнующе…

Кейн поморщился, когда она принялась за самую глубокую рану, начинавшуюся на лбу и загибавшуюся к левому виску. Подумав, что беседа может отвлечь пленника от неприятных ощущений, Лайза спросила:

— И почему же вы решили остаться в этой стране?

— Когда я впервые высадился в Денвере, то отправился на платную конюшню, чтобы взять лошадь. Единственный человек, которого я там увидел, был неотесанный детина, сидевший без дела на пне. Я спросил, где его хозяин. Он сплюнул табаком — едва не попал мне на сапог! — а потом ответил, что такой сукин сын еще не народился. — Кейн ухмыльнулся. — И я понял, что обрел свою духовную родину. — Веселые глаза обратились на Лайзу. — Простите за грубость, но если бы я облагородил выражения этого парня, то невозможно было бы передать весь колорит нашего первого знакомства.

Лайза улыбнулась, совершенно не обидевшись. Она спокойно относилась к таким вещам, потому что покупатели отца зачастую были простолюдинами. Ее забавляло, когда высоченные, щетинистые ковбои краснели и с мальчишеской застенчивостью извинялись перед ней. Но Кейн был совершенно другим человеком, абсолютно уверенным в себе, даже теперь, накануне казни.

Эта мысль внезапно обескуражила ее. Казалось совершенно невероятным, что этот человек, которому она помогает собственными руками, вскоре будет мертв. О нет, он был слишком живым, слишком реальным! Потрясенная, Лайза опустила голову и капнула на тряпочку виски, чтобы приложить к только что промытым ранам.

Хотя спирт наверняка жег глубокие царапины, пациент перенес это стоически. Когда Лайза закончила обрабатывать его лицо, Кейн заметил:

— Жалко тратить хорошее виски на промывание ран, тем более, что я все равно умру.

Она усмехнулась и взяла с подноса фарфоровую кружку.

— Мне следовало бы догадаться, что вам больше хочется выпить, чем лечиться.

— Признак моей слабости, — самокритично сообщил он, — но последние полмесяца были… трудными. Я бы с удовольствием немного забылся.

— Не думаю, что этого достаточно для забвения, — возразила она, наливая виски из маленькой бутылочки. — Может, вас устроило бы просто расслабиться?

Кейн рассмеялся. Странно. Он и не думал, что ему еще доведется посмеяться. Тем более не ожидал, что останется наедине с красивой молодой леди. Он пожирал ее взглядом, потому что эта женщина была самым прелестным существом, которое он видел за последние годы. И уж наверняка самым прекрасным из того, что ему суждено увидеть за оставшуюся жизнь.

К сожалению, она заколола густые светлые волосы, которые так красиво плясали по плечам, когда она выбегала из гостиницы, но несколько пшеничных локонов по-прежнему вились вокруг лица. И что это было за лицо — сердечком, с тонкими чертами и восхитительными серыми глазами, которые смело и открыто глядели на мир. Американские женщины определенно ему нравились. Лучшие из них были откровенными, уверенными в себе и сильными, словно мужчины — совсем не то что жеманные англичанки.

Вложив кружку в его левую руку, Лайза занялась правым запястьем, тем, которое было свободно от наручников. Закатав рукав, она увидела, что кожа вокруг запястья растерта до жутких красных нарывов, и даже губы поджала, но, не сказав ни слова, принялась промывать истерзанную плоть. Легкие, прохладные пальцы осторожно и нежно почистили и перевязали правую, а потом и левую руку Кейна, израненную не меньше.

Он тем временем не спеша потягивал виски, желая растянуть удовольствие. Для пустого желудка это был серьезный удар, но Кейн с удовольствием впитывал жгучую влагу, облегчавшую страдания. Однако виски оказало на него и иное воздействие — когда Лайза склонялась к нему, мужчина с трудом подавлял желание вытащить шпильки из ее волос Но чем труднее было отказать себе в удовольствии рассыпать это солнечное сияние, тем крепче Кейн сопротивлялся сам себе. Он не посмел бы напугать Лайзу, потому что ему так нужна была ее ласка. И ужасно не хотелось думать о том, что очень скоро она уйдет отсюда.

Указав глазами на ее вдовье платье, Кейн спросил:

— Вы потеряли близкого человека?

Лайза замерла.

— Двоих, — тихо промолвила она. — Несколько недель назад убили моего мужа. Вскоре после похорон я получила известие о смерти отца. Теперь вот возвращаюсь с похорон на ранчо моих свекров.