Похищенная - Фолкнер Колин (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Ворон тяжело дышал, взгляд был мутным.
– Я же говорила тебе, что я умею.
– Там. В сумке, – медленно проговорил Ворон. – Возьми. Мешочек с травами. Разотри их и нанеси на рану. Это остановит кровь.
Тэсс положила нож на землю, достала из сумки мешочек и сделала все, как сказал Ворон. Потом она достала кожаный баул с водой и протянула его Ворону. Он сделал большой, жадный глоток. Тэсс невольно протянула руку и вытерла пот с его лба.
Ворон посмотрел на нее долгим взглядом. Тэсс смутилась.
– Ну, так мы можем идти? – спросила она.
– Дай мне мушкет.
– Теперь ты собираешься стрелять в меня? – Тэсс подняла «браун бэсс» и бросила его Ворону.
– Нет, не сейчас, – мрачно пошутил он.
Ворон воспользовался мушкетом, как костылем, чтобы подняться на ноги.
– Пошли.
– А как быть с ним? – Тэсс указала на труп.
– Оставь его. Положи его на горящие угли и пускай горит в аду.
Тэсс не смогла заставить себя сделать то, что посоветовал ей Ворон. Она просто собрала ружья, которые побросали, убегая, братья. Ей вдруг страшно захотелось скорее уйти отсюда. Все равно куда, хоть в ленапскую деревню.
Майрон Элсворт склонился над кухонной раковиной и, намылив руки, яростно отдирал щеткой въевшуюся под ногти грязь. В воздухе висел аромат черничного пирога. Мать всегда пекла его, когда приходила навестить старшего сына.
– Ты сам спросил, что я об этом думаю. А теперь, когда я высказываю свое мнение, ты меня не слушаешь! – возмущалась мать.
Майрон вздохнул.
– Я ни о чем тебя не спрашивал, мама. Я даже не просил тебя приходить. Я вполне могу сам позаботиться о себе.
– Ерунда, – отрезала мать.
Она быстро и ловко двигалась по кухне, вынула из буфета и поставила на стол две белые тарелки тонкого китайского фарфора. Этот сервиз Майрон купил в Китае как свадебный подарок для Тэсс.
– Тебе пора найти себе достойную жену. Эта твоя служанка, негритянка, и понятия не имеет, как нужно ухаживать за мужчиной.
Майрон все скреб и скреб ногти, то и дело опуская щетку в тазик с горячей мыльной водой.
– Тэсс была бы мне хорошей женой, мама. Я знаю, что она никогда тебе не нравилась, но я уверен, что нам было бы хорошо вместе. С ней я чувствовал себя счастливым.
– Но ее больше нет, сын. Она умерла, и нет смысла все время думать о ней.
Майрон упрямо замотал головой, стыдясь невольных слез, которые застлали ему глаза.
– Нет! О ней ничего не известно. Ни мне, ни тебе, никому!
Мать положила рядом с тарелками столовые приборы и засуетилась. Ей было уже за сорок, но она была еще очень энергичной женщиной.
– Так можно заболеть, сын. Нельзя все время тосковать. Нельзя думать о том, что ты не в силах исправить, Майрон.
Майрон сморгнул слезы и, сполоснув руки, вытер их чистым полотенцем, которое подала ему мать.
– Я так не могу. Не могу отказаться от надежды. Я не могу забыть ее. А что, если она жива? А что, если – да поможет ей Бог! – эти звери все же оставили ее в живых?
Лайла Элсворт заходила из угла в угол по кухне, многочисленные длинные юбки зашуршали по полу.
– Тогда ты прав. Да поможет ей Бог, потому что уже никто другой помочь ей не в силах.
Лайла схватила сына за руки.
– Ты посмотри, что ты наделал! Ты так тер руки щеткой, что содрал кожу до крови!
Она схватила чистое полотенце, замотала руки сына и стала качать их в своих ладонях, как ребенка.
– Так нельзя! Ты сойдешь с ума!
Майрон упрямо мотнул головой и отнял свои руки.
– Я не смогу забыть ее, мама. Я должен знать, жива она или нет. Если она жива, то ей нужна моя помощь.
Мать с болью смотрела на сына.
– И что же ты собираешься сделать? Прочесать все индейские поселения отсюда до Огайо?
– Да, если так будет нужно.
Майрон бросил на раковину окровавленное полотенце и придвинул стул.
– Садись, мать. Обед стынет.
13
Ворон сидел, скрестив ноги, в Большом Вигваме и слушал молитву, которую нараспев читал шаман племени Полированный Камень. Звуки его голоса успокаивали. Как изменился мир с тех пор, когда Ворон был маленьким и слушал пение шамана на руках у матери!
Он впервые увидел белого человека, когда ему было три года. С тех пор беловолосые очень изменили жизнь его племени. Теперь все было не так, как в дни молодости его деда, когда народ жил свободно. Но ленапские обычаи остались неизменными. Например, эта молитва.
Полированный Камень повторял те же слова, которые когда-то слышал дед, потом его отец, а теперь он. Ворон помнил деда. Помнил, как, уже весь седой и сморщенный, он мерно качался из стороны в сторону под звуки этой молитвы.
Только верность обычаям могла спасти ленапе от засилья белых. Англичан и французов. Они хотят уничтожить их племя. Ворон был в этом уверен.
Старый шаман бросил горсть «волшебного» порошка в огонь, и сноп синих искр взметнулся в небо. Индейцы ответили на это гортанными криками, точно так же, как и их предки много-много лет назад. Ворон улыбнулся. Он знал, что народ теперь не очень-то верит в то, что этот порошок действительно волшебный, но таков обычай – делать вид, что веришь.
Ворон поднял глаза. На него в упор смотрел На-Ки. Шаман продолжил молитву, и Ворон задумался.
«Интересно, что еще наговорил про меня людям На-Ки? Кого еще подкупил безделушками и огненной водой, пить которую запрещено в деревне?»
На щеках Ворона заиграли желваки. И как люди могут быть так слепы? Как они могут верить На-Ки? Разве они не видят, что за улыбкой он скрывает мелкую, продажную душонку?
Ворон был уверен, что На-Ки не должен быть военным вождем. Любой, кто понимает, как серьезно их положение, понял бы это. На-Ки эгоистичен, хочет войны. Эти свойства характера – плохие советчики для военачальника.
Глядя на Ворона, На-Ки ухмыльнулся. Ворон отвел взгляд.
Полированный Камень закончил молитву и сел на подстилку возле очага рядом с Говорящим Со Звездами, вождем их племени.
Ворон смотрел на тонкие, одинаково ровные кольца дыма, которые вождь молча медленно пускал из трубки. Вождь – хороший человек, но он благоволит к своему племяннику На-Ки. Ворону будет трудно убедить его, что он больше подходит для вождя, чем сын его погибшего брата.
– Приветствую! – сказал вождь. – Приветствую вас всех! Вы все знаете, зачем мы собрались. Надо решить, кто будет следующим военачальником нашего племени. Давайте приступим к делу. – Он оглядел собравшихся. – Кто будет говорить первым?
Таандэ поднял руку. Ворон улыбнулся. Таандэ – молодец. Надо всегда помнить о том, что он – его настоящий друг, даже тогда, когда это касается его отношений с матерью. Он – человек чести и долга.
– Этот человек приказывает говорить Таандэ, – провозгласил вождь.
Таандэ привстал на коленях, обводя глазами всех присутствующих.
– Я хотел сказать, вы должны выбрать Ворона. И я скажу почему. – Он посмотрел на Ворона. – Я знаю его с колыбели. Он может вести людей за собой. Он умен и хитер. Он может рассчитать и предугадать, каким будет следующий шаг врага. И у него доброе сердце. Он терпелив. Он никогда не станет понапрасну рисковать жизнью наших людей. Для него важнее всего интересы нашего племени. Он никогда не сделал ничего, что могло бы повредить всем нам. Вы это знаете.
– Но он привел сюда белую женщину! – крикнул На-Ки.
Таандэ посмотрел прямо в глаза На-Ки.
– Это его право. По законам племени. – Он говорил, медленно проговаривая слова, как будто объяснял ребенку. – Беловолосые забрали жизнь его брата. Он имел право взять одного из них. – Он отвернулся от На-Ки, не давая ему возможности возразить. – Ворон хорошо говорит на языке беловолосых. Он знает, как договориться с ними.
– А что, если мы не хотим с ними договариваться? – крикнул Три Ремня, брат На-Ки. – Он всегда за переговоры, которые вовсе не нужны. Болтать и болтать с ними… – Он подвигал пальцами, изображая крякающую утку. – Что толку болтать? А если придет время, когда надо будет воевать, а не болтать? Что тогда?
