Гобелен - Рэнни Карен (библиотека книг TXT) 📗
Несколько минут спустя Мэри поднялась на второй этаж, прошла по черной лестнице на половину слуг и зашла к себе в каморку. Прихватив с собой коричневое платье из грубой шерсти, она вернулась к молодой хозяйке.
Глава 19
Если бы Лауре дано было знать, какие мысли занимали в это время Алекса, ей было бы легче.
Для него ночь превратилась в настоящую пытку – долгую и мучительную. Его гнев улетучился. В какой-то момент он едва удержался – ему безумно хотелось вернуться в спальню Лауры и разбудить ее так, как должен будить жену муж, то есть нежным поцелуем.
В конце концов, она не лгала ему в главном – с самого начала заявила, что любит его. Конечно, поступки ее были довольно неординарны, но их трудно назвать поступками расчетливой, испорченной женщины – это были импульсивные действия ребенка, и в этом смысле Лаура мало изменилась за последние четыре года.
Права она и в другом: он не узнал ее, ни разу ему не пришло в голову, что зеленые глаза, принадлежавшие теперь обольстительной красавице, смотрели на него с веселого детского личика соседской девочки. Он не догадывался о том, что оранжевое облако буйных кудряшек может превратиться в шелковистый водопад золотистых волос, тех самых, что сводили его с ума. И он не подумал о том, что худенькая девочка может стать обворожительной женщиной.
Но она, даже повзрослев, не утратила способность доводить его до бешенства – терзала и мучила, как прежде.
Он в гневе покинул церковь, и Лаура бросилась следом за ним. Он накричал на нее, и она не осталась в долгу. Он показал ей то, что осталось от его лица, и она поцеловала его.
Но ей и этого оказалось мало: ночью она отправилась его искать – даже тогда не могла допустить, чтобы последнее слово осталось не за ней.
Утром Алекс с трудом сдерживался, слушая шуточки и насмешки Уильяма Питта.
– Поверь мне, мальчик мой, – говорил министр, снисходительно похлопывая Алекса по плечу иссохшей рукой. – Поверь, такую свадьбу я не хотел бы пропустить ни за что на свете.
– Я рад, что вы получили удовольствие, сэр, – в смущении пробормотал граф, вызвав у гостя очередной приступ веселья.
– Между прочим, ваша горничная пожелала ввести меня в курс ваших дел, Алекс, – продолжал Питт, посмеиваясь.
– Горничная, сэр? – Граф напрасно метал взглядом молнии – Уильям Питт был не из тех, кого легко запугать. До сих пор это не удавалось и королю.
– Да, мальчик мой. У вас весьма необычные слуги, – поделился своими впечатлениями министр. Опираясь на руку секретаря, он уже направлялся к карете.
– Горничная, сэр?… – бормотал Алекс, все более укрепляясь в своих подозрениях.
– Черт побери, что ты вытворяешь?! – закричал он, обнаружив Лауру не в спальне, хотя именно там и положено было находиться графине в этот утренний час, а в Оранжевой гостиной, где она, облаченная в безобразнейшее коричневое платье, выгребала золу из камина.
Скромно опустив глаза, Лаура вытерла ладони о лиф платья и низко поклонилась Алексу – так кланялись графу самые незаметные из его слуг.
Алекс был в бешенстве. Его жена, графиня Кардифф, изображает служанку!
– Чищу, милорд, – ответила она наконец.
На крик хозяина прибежал Симонс – маска нового фасона не заглушала слова, так что дворецкий тотчас же услышал голос графа. Несколько секунд спустя явилась и миссис Седдон. Домоправительница с дворецким сразу поняли, в чем дело, однако оба хранили молчание. Им не хотелось рассказывать о том, как молодая графиня заявилась утром на кухню в самом невзрачном из платьев Мэри и, не сказав никому ни слова, принялась чистить сковородку. Впрочем, никто и не подумал ее останавливать. Никто не захотел нарушать идиллию этого часа – самого лучшего часа дня, когда можно спокойно насладиться горячим чаем и булочками с маслом.
– У нас что, не хватает служанок, миссис Седдон? – осведомился Алекс. – Почему моя жена выполняет черную работу?
Домоправительница не смела поднять на графа глаза. Она по-прежнему молчала, мысленно проклиная тот день, когда появилась в Хеддон-Холле.
Лаура тем временем вернулась к своему занятию, то есть принялась выгребать золу из камина. Услышав скрежет совка, Алекс резко обернулся. В следующее мгновение граф уже тащил жену куда-то вверх по лестнице. Не выпуская ее руки, он распахнул двери и затащил Лауру в ту самую комнату, где она провела свою первую брачную ночь.
Граф был в таком бешенстве, что Лаура сочла за благо молчать, хотя запястье ее ужасно болело в том месте, где его только что сжимали пальцы мужа.
– В чем дело?! – загремел он так, что находившиеся внизу Симонс и миссис Седдон услышали его крик и переглянулись, – оба были очень довольны, что легко отделались.
Лаура заметила, что шея мужа побагровела и вена на ней пульсирует. Что ж, хотя ей и пришлось провести ночь в одиночестве, она Алексу все-таки не безразлична.
Тут он схватил ее за плечи и стал трясти. Лаура прекрасно понимала, что вопрос ставится шире – речь шла не только о том, что она снова нарядилась горничной.
Собравшись с духом, Лаура заставила себя улыбнуться и проговорила:
– Вы не желаете видеть меня в облике жены, милорд, вот я и решила вызвать к жизни лучшие времена, когда я была для вас всего лишь служанкой.
– Вы хотели бы вспомнить эти времена, миледи?! – снова закричал граф.
И в то же время он любовался ее фигурой. Она выглядела чрезвычайно соблазнительно в слишком коротком для нее и тесноватом платье; можно было даже предположить, – разумеется, граф тотчас же отбросил эту мысль, – что Лаура выбрала такое платье специально – чтобы подчеркнуть гибкость талии и обтянуть пышную грудь, так и норовившую выскочить из тесного лифа. Алекс невольно косился на шнуровку, едва удерживавшую половинки лифа.
Лаура молча прошлась по комнате. Затем подошла к большому круглому столу.
– Если вы хотите развлечься, леди Уэстон, – продолжал граф, – я могу предложить вам другую игру.
Он подошел к ней вплотную, и она невольно отступила. Однако граф привлек жену к себе и принялся распускать шнуровку на ее платье. На сей раз Лаура не отступила; прикоснувшись кончиками пальцев к белой рубашке мужа, она весело рассмеялась.
– Больше не смей надевать коричневое, – пробормотал Алекс. – Ты, должна носить белое, кремовое и изумрудное, но не унылый коричневый цвет.
– Конечно, милорд, – сказала Лаура, взглянув на свою грудь, ее муж смотрел туда же.
Граф подумал о том, что его жена и в лохмотьях выглядела бы как королева и была бы такой же соблазнительной, как в эти мгновения.
Лаура вдруг отстранилась и отступила на шаг.
– Минуточку, милорд, – сказала она, присев в реверансе. Граф возвел взор к потолку, он просил Господа не лишать его терпения.
Лаура тем временем вымыла в тазу руки, затем вытерла их полотенцем, наконец, сняла с головы огромный уродливый чепец. Покачивая бедрами и не переставая улыбаться – в ее зеленых глазах вспыхнули огоньки, – она подошла к мужу и не торопясь расшнуровала лиф, полностью обнажив груди. Граф прикоснулся пальцем к розовому соску, и от его прикосновения сосок тотчас же отвердел и удлинился.
Обхватив жену одной рукой за талию, Алекс прижал ее к себе и с улыбкой спросил:
– Не это ли тебя возбуждает, моя дорогая? Не сознание ли того, что моя плоть жаждет тебя, в то время как разум призывает к осторожности?
Он по– прежнему улыбался и по-прежнему смотрел на ее обнаженную грудь.
Но Лаура не испытывала ни смущения, ни стыда. Ведь это был Алекс… Даже в первую ночь с ним она не чувствовала того, что должна была бы чувствовать скромница. И вообще, думая о нем, она никогда не была скромной. В то время как другие девочки мечтали о рыцаре на белом коне, Лаура всегда точно знала, чего хочет.
Тут граф негромко рассмеялся и проговорил:
– Если вам так нравится играть чужие роли, миледи, представьте, что вы шлюха с лондонских улиц. Ведь вам так хорошо удается притворяться… Так вот, представьте, если хотите, чтобы мы сторговались. Вы отдаетесь мне за деньги. Забавно, не правда ли?
