Пиратская доля (СИ) - "Милена Вин" (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
Глава 13. Осужденные.
Весь день я провела в комнате, которая, по словам миссис Лэнгфорд, принадлежала теперь мне на неопределенный срок. Пару раз госпожа пробовала вытащить меня на прогулку в сад или в город, но я отказывалась, ссылаясь на плохое самочувствие. Смотреть на ее лицо, видеть фальшивую улыбку и безразличие в серых глазах – было мне в тягость. Я просто сидела и ждала. Ждала завтрашнего утра, чтобы отправиться на суд.
Я не знала, что буду делать дальше. У меня нет никакого плана, лишь рьяное желание увидеть близких людей живыми. Если их приговорят к казни, вряд ли я смогу повлиять на иной исход событий. Связей моего отца у меня никогда не было и теперь точно не будет. Никто не станет слушать женщину, пусть она и дочь умершего графа. Рядом со мной нет даже влиятельного мужа, как, например, у миссис Лэнгфорд; мужа, который смог бы все изменить, если я только попрошу. Ведь именно так и действовала госпожа – стоит ей ласково намекнуть губернатору о своем желании, как он тут же прислушивается к ней. Страшная власть женщины над своим мужем.
Но что же я тогда буду делать? Меня вызывают на суд как свидетеля и потерпевшую; судьи, впрочем, как и все остальные, полагают, что я буду наговаривать на пиратов, похитивших меня. Будут ждать от меня правды. Но вряд ли им понравится истина. Если моих друзей поведут на казнь, я хочу быть рядом с ними в этот момент – и не просто наблюдать за процессом, а участвовать в нем как виновник, предатель, присужденный к смерти.
Вечером, когда за окном уже светила полная ясная луна, я накинула на плечи белоснежную ажурную шаль и тихо вышла из комнаты. И хоть меня считали гостьей в этом доме, я чувствовала себя заложницей – заложницей миссис Лэнгфорд, своих страхов и судьбы. Сейчас мне казалось, что только свежий воздух поможет избавиться от этого противного чувства, поэтому я, стараясь не шуметь, прошлась по коридору, освещенному светом свечей, вставленных в настенные канделябры, и спустилась по мраморной лестнице, едва касаясь пальцами резных перил. Зала на первом этаже была такой же, какой я ее помнила, – большой и светлой. У огромных дверей, ведущих на улицу, стоял слуга, судя по его одеянию – лакей этого дома, и осторожно поправлял бутоны роз, стоящих в вазе на тумбочке. Кажется, его острый слух сразу уловил звук моих тихих шагов; мужчина резко обернулся и склонил голову в почтительном поклоне.
– Вам нужна помощь, мадам? – спросил лакей спокойным, казалось бы, натренированным голосом.
– Я хотела бы прогуляться по ночному саду, сэр.
– Прошу простить меня, но я не могу отпустить вас на улицу в столь поздний час. Приказ госпожи.
Интересно, это правило миссис Лэнгфорд распространяется только на меня? Если это так – то она просто издевается надо мной.
От нарастающего волнения я закусила нижнюю губу, но спустя недолгое мгновение оставила ее в покое и слегка улыбнулась, заметив, как изогнулась одна бровь лакея, словно он не ожидал, что я после его ответа так и буду глупо стоять в середине залы. Ну уж нет.
– Сэр, не должна же я всю ночь задыхаться в душной комнате?.. – мило проворковала я. – К тому же в таком состоянии это может сказаться на моем здоровье…
Лакей хотел что-то ответить мне, но внезапно замер с приоткрытым ртом. Взгляд его был направлен за мою спину, и он вдруг поклонился, сложив пальцы рук в замок, и громко произнес:
– Добрый вечер, господа.
– Добрый, мистер Мерфи, – прозвучал совсем рядом скрипучий, старческий голос, который я сразу же узнала. – Леди ведь права! Негоже ей все время сидеть в душной комнате…
Добрая усмешка сорвалась с губ хозяина дома, и я резко повернулась к нему, поклонилась и слегка улыбнулась. Выпрямившись, я оглядела губернатора с ног до головы: он все такой же добродушный на вид, улыбчивый, и улыбка у него всегда была такой искренней в отличие от улыбки его жены. Он был старше миссис Лэнгфорд на десять лет. Белый длинный парик с локонами скрывал, как мне казалось, седые волосы губернатора и придавал ему вид важного, представительного человека. Я была рада видеть его – он всегда мне нравился, только вот его наивность и полное доверие к жене раздражали даже меня.
Рядом с ним стоял рослый мужчина. Я поймала взгляд его голубых, прямо как у губернатора, глаз и сразу узнала в нем того вечно хмурого, вредного мальчишку, который в детстве никогда не упускал возможности поиздеваться надо мной – поставить мне подножку, дернуть за волосы или бросить в меня жабу. Он был тем еще сорванцом, но сейчас… Вытянулся, повзрослел и, кажется, оставил ребяческие игры. Утонченные черты лица, взгляд открытый, но внимательный, оценивающий; узкие губы сложены в приветливую улыбку. Помню, волосы у него были такими же каштановыми, как и у его матери, но сейчас, как и полагается, он скрыл их за пудрово-белым париком, волосы которого по бокам были завиты, а сзади собраны в низкий хвост, украшенный черным бантом. Никогда бы не подумала, что из того щупленького мальчика вырастет такой крепкий мужчина. Я не видела его около десяти лет; в пятнадцатилетнем возрасте его отправили на учебу в Лондон, где, судя по слухам, он добился больших успехов.
– Я рад видеть вас, мадам, – произнес губернатор, подошел ко мне и вежливо запечатлел поцелуй на моей руке. – Вы все так же прекрасны, даже несмотря на все те ужасные события, что произошли с вами.
Я кивнула в ответ:
– Взаимно, сэр.
– Вы помните моего сына? – На лице хозяина отразилось воодушевление, и он жестом подозвал к себе мужчину. В его глазах было столько гордости – кажется, сын оправдал все его надежды. – Вы были еще совсем детьми, когда виделись последний раз. Энтони вернулся неделю назад и, узнав о том, что вы пропали, решился лично вести поиски.
Надо же... Значит, солдаты плясали под его дудку? А приказ об убийстве невинных людей тоже он огласил?
Я постаралась не выдать своих истинных эмоций, сдержанно улыбнулась, произнеся в ответ:
– Спасибо вам за помощь, господа.
– Поскорее поправляйтесь, миледи, – сказал вдруг Энтони, улыбнувшись краешком губ.
Голос у него приятный, с едва заметной хрипотцой, мужественный и громкий; наверное, ему довелось руководить людьми. Мне казалось, что именно человеку с таким голосом суждено отдавать команды, вести громкие речи – народ, словно зачарованный, будет слушать его и внимать его советам.
– Верно-верно, – согласно кивнул губернатор. – Не терпится вновь увидеть вас в блистательном наряде на балу. Уверен, Энтони будет вами очарован.
Мужчина по-отцовски похлопал сына по плечу и тихо засмеялся. На миг мне показалось, что в глазах Энтони блеснуло недовольство. Это он так отреагировал на слова отца или ему было неловко, что тот ведет себя так легко рядом со мной? Остается только гадать об его истинных чувствах.
– Вы хотели прогуляться, мадам? – продолжил хозяин дома. – Полагаю, мистер Мерфи неправильно понял слова госпожи, и она не будет против того, что наша гостья пройдется по саду. Но я волнуюсь о вашем здоровье и потому попрошу Энтони составить вам компанию. Думаю, вам будет интересно вспомнить ваше детство.
О, непременно! Особенно тот момент, когда ваш идеальный сын подложил мне в тарелку с супом червяка. Сколько же крику было тогда... И моего, и Энтони, и миссис Лэнгфорд, на дух не переносившей всякую мелкую живность.
И хоть идея губернатора с каким-то явным подвохом мне не понравилась, отказаться я не могла.
– Вы очень проницательны, сэр, – натянув на лицо подобие улыбки, сказала я. – Доброй ночи.
Как-то хитро сощурившись и ухмыльнувшись, мужчина ответил:
– Доброй, мадам, доброй.
Он развернулся и поковылял на второй этаж. Хромой, старый, но, похоже, все такой же самоуверенный.
После его ухода лакей отворил дверь, и я вместе с сыном губернатора вышла на крыльцо. До сада, расположенного за домом, мы шли молча и не спеша. Заложив руки за спину, Энтони шагал рядом со мной, но при этом держал приличную дистанцию. Боковым зрением я видела, что он смотрит в противоположную от меня сторону. Смущен или ему неприятна моя компания? Впрочем, нам и не должно быть хорошо рядом друг с другом. Нас можно было сравнить с кошкой и собакой, но все наши забавы остались позади, равно как и детские обиды. Я это понимала. Надеюсь, что этот человек тоже. Ну, не будет же он снова огрызаться и кидать в меня ни в чем невиноватую жабу?
