Гордячка - Марш Эллен Таннер (читать книги без сокращений TXT) 📗
– Я не собираюсь совать нос не в свои дела, сэр, но любопытство одолевает меня. Да и всех остальных.
Они были приблизительно одного возраста. Грейсон был старше капитана года на три, не более, и, видимо, поэтому Морган Кэри относился к нему терпимее, чем к другим членам команды.
– Ладно, – вымолвил он наконец. – Скажу. Да, я знаю ее, и ты тоже знаешь. По крайней мере, вероятно, слыхал о ее отце. Это леди Сэйбл Сен-Жермен, дочка графа Монтеррея.
Самообладания Грейсона как не бывало. Он с любопытством уставился на девушку.
– Я уверен, что вы шутите, сэр!
Морган усмехнулся:
– Нисколько, Грейсон, нисколько! Но хотелось бы мне знать, – добавил он, отпивая из чашки кофе и поглядывая на разгоряченное лицо Сэйбл, – как она оказалась в водах Танжерского залива? Ведь я не так давно видел ее в Корнуолле.
– А мне хотелось бы знать, – невозмутимо проговорил Грейсон, открывая корзинку со свежеиспеченными булочками, – как вы намерены поступить с ней?
– Поступить? – переспросил Морган. Его голубые глаза внезапно загорелись, а на губах заиграла хищная ухмылка. – Что обычно делают с прелестной молодой женщиной, которую благословенная леди Фортуна посылает в мужские объятия?
Грейсон едва не опрокинул сахарницу.
– Вы же не собираетесь сделать ее своей любовницей, сэр!
По его тону можно было заключить, что он не допускает даже мысли о таком поступке, хотя бы и со стороны сэра Моргана Кэри.
Морган хмыкнул.
– Нет, вряд ли у меня достанет терпения держать ее в качестве своей любовницы, Грейсон. Она испорченный, капризный ребенок. От общения с ней я сразу же сойду с катушек.
В эту минуту его мысли невольно возвратились к темной веранде в доме Хэверти; казалось, он ощущает податливые губы Сэйбл, ее шелковистую кожу, ее тело, уступающее напору его настойчивых рук.
– С другой стороны, я не против того, чтобы малость позабавиться с ней перед тем, как верну ее семье, – продолжал капитан.
– Говорят, лорд Монтеррей крайне мстительный человек! – заметил Грейсон. – Возможно, он высокого мнения о вас, но я сильно сомневаюсь, что он потерпит… что-либо подобное.
Морган пожал плечами:
– Возможно, Сен-Жермен – опасный противник, но меня это мало волнует.
Услышав стон, капитан вскочил со стула. Грейсон с тревогой наблюдал, как тот склонился над девушкой. «Как она миниатюрна и беззащитна!» – думал Морган, меняя компресс у нее на лбу.
В душу Грейсона закрался страх. Морган Кэри, несомненно, решил оставить леди Сэйбл для своих утех, иначе он бы не стал так говорить. Ничего хорошего не предвещает и тот факт, что, несмотря на наличие на судне врача, капитан решил лично ухаживать за больной, оставив ее в своей каюте.
Грейсон вздохнул и вновь наполнил капитанскую чашку кофе. Если леди Сэйбл Сен-Жермен характером напоминает своего отца, то сэру Моргану придется не сладко, когда она поправится. Стюард посмотрел на высокую фигуру капитана, который все еще стоял у койки. Грейсону уже мерещились всевозможные неприятности, и он проклинал судьбу, пославшую леди Сэйбл на их судно.
Когда Сэйбл пробудилась, ей показалось, иго голова ее раскалывается пополам. В горле у нее пересохло, и она была так слаба, что не могла шевельнуться. Однако температура наконец-то спала, и Сэйбл ощущала благословенную прохладу.
Она лежала на спине, с закрытыми глазами, – лежала не двигаясь и наслаждаясь тем, что лихорадка и невыносимая боль во всех членах оставили ее. Вскоре до нее донеслись звуки – гортанные крики чаек в небе и скрип пера. Она подумала, что лежит в своей постели в Нортхэде, так как за ее окном всегда раздавались тоскливые крики этих птиц. Но непонятно, кто водит по бумаге пером и так неприятно шуршит бумагой?
Сэйбл открыла глаза. К своему величайшему удивлению, она увидела над головой не цветастые обои и резные венчики багета, а массивные деревянные брусья. Да и пахло здесь не так, как в ее спаленке. Соленый запах моря был, но вместо запаха духов, так хорошо ароматизировавших воздух, чувствовался запах кожи и едва уловимый, но довольно приятный запах одеколона.
Сэйбл в смятении повернула голову, но от головокружения у нее потемнело в глазах. Она заморгала и увидела какую-то высокую фигуру. Незнакомец поднялся со стула и приблизился к ней. Но кто же это?.. И вдруг ее охватил страх, какое-то шестое чувство подсказало ей, что она находится где-то в незнакомом месте, очень далеко от дома. Это ощущение усилилось, когда высокий человек заговорил. Слова прозвучали, как отдаленные раскаты грома.
– Итак, вы наконец очнулись. Я долго ждал, когда же вы придете в себя.
Сэйбл снова заморгала. Наконец разглядела загорелое лицо с резкими чертами, красивое, но жестокое, даже устрашающее. Квадратный подбородок с давно не бритой щетиной, римский нос и устремленные на нее сверкающие голубые глаза. И язвительная ухмылка на губах.
– Кто вы? – спросила Сэйбл и тотчас же закашлялась. В следующее мгновение сильные руки приподняли ее за плечи. Когда приступ кашля прошел, перед ее губами оказался стакан воды.
– Выпейте, – послышался раскатистый глухой голос, казалось, исходивший не из горла, а из массивной груди, возвышавшейся перед ней.
Сэйбл сделала несколько глотков. Открыв глаза, она увидела перед собой все то же лицо, и сейчас оно находилось так близко, что казалось, взгляд голубых глаз обжигает ее. Девушка попыталась отстраниться, но рука, придерживавшая ее, не позволила ей сделать этого.
– Не двигайтесь, Сэйбл. Я не причиню вам вреда.
Услышав свое имя и мягкий глуховатый голос, девушка успокоилась. Она впала в забытье еще до того, как сильные руки осторожно уложили ее на подушку.
Когда Сэйбл вновь очнулась, был вечер. Иллюминаторы были плотно закрыты, а над головой разливался мягкий свет масляной лампы. Девушка осмотрелась и сразу же поняла, что находится в каюте корабля.
«Только вот какого корабля?» – спрашивала она себя. Разве они с Недом не сошли с «Элизы»? И кроме того, на «Элизе» не было таких роскошных кают – с панелями из полированного тикового дерева и широченными койками. Сэйбл осторожно спустила одну ногу на пол и, ухватившись рукой за ближайший бимс, [2] сумела потихоньку подняться. Она чувствовала ужасную слабость. «Нужно выйти на палубу, – преодолевая головокружение, приказывала она себе, – нужно найти капитана Джауди и спросить его, что со мной приключилось. Может, заболела?» Кажется, у нее была лихорадка. Кто-то заботливо ухаживал за ней, и она слышала глухой, но довольно приятный голос, который успокаивал ее, когда она металась в бреду.
– Какого дьявола, почему вы встали с постели?..
Сэйбл обмерла, ее взгляд встретился со взглядом удивительных голубых глаз. Мужчина, без стука вошедший в каюту, был выше всех ее знакомых, если не считать отца, и такой широкоплечий и широкогрудый, что казалось, каюта стала теснее. Его волнистые каштановые волосы разлохматились на ветру, белая рубашка была распахнута на загорелой мускулистой груди; поношенные бриджи из телячьей кожи обтягивали его бедра. Сэйбл заморгала, вдруг представив себе, что перед ней сам молодой греческий бог.
– Кто… кто вы? – заикаясь, проговорила она, все еще держась за бимс.
Удивленное выражение на лице Моргана сменилось улыбкой. Теперь он испытывал к этой девушке чисто мужской интерес, ибо ни один мужчина не смог бы устоять перед ее красотой. Облаченная лишь в тонкую ситцевую рубашку, которая едва прикрывала ее стройные бедра, она стояла на полу босиком, а ее распущенные волосы спадали на спину буйным каскадом, отливающим полированной медью в свете лампы.
Ее кожа казалась почти прозрачной, а в огромных зеленых глазах отражались золотистые огоньки, отбрасываемые той же лампой. Густота и шелковистость ее волос напоминали бесценный мех баргузинского соболя, который Моргану доводилось видеть в России во время Крымской войны, и он вдруг подумал: «Не потому ли родители Сэйбл дали ей такое имя? [3]»
