Безрассудная леди - Хингстон Сэнди (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
После разговора с Платовым я отправлюсь в Париж. Я начинаю понимать, что Казимир находился в самом центре этой загадочной истории. В дальнейшем прошу любую корреспонденцию направлять по адресу посольства в Париже.
Сейчас я сижу у огонька с пером в руке и размышляю, что еще мне следует добавить. Если обстоятельства сложатся так, что война или несчастный случай навсегда вычеркнут меня из твоей жизни, я хочу сказать тебе следующее: в своем последнем письме ты пожелала мне любви в новом году, а я молю Бога, чтобы у меня была твоя любовь на все времена.
Можешь, если хочешь, считать, что это признание сделано под воздействием водки. Да, она ударяет в голову — совсем как ты, — кроме нее, здесь нечего пить. Отправлю-ка я, пожалуй, это письмо немедленно, чтобы не пожалеть потом.
Твой Лукас Стратмир, граф Сомерли.
— Где оно? Смитерс сказал мне, что ты получила письмо.
Татьяна вздрогнула и опрокинула чашку с чаем. Горячая жидкость растеклась по странице, смыв слова, которые она не успела прочесть еще раз, чтобы насладиться их смыслом; на месте слов, о которых она могла лишь мечтать, образовалась лужица.
— Лукас написал, когда возвращается домой?
— Он… он едет сначала в Оренбург, потом в Париж.
— Боже мой, так рисковать — и ради чего? Если уж он и впрямь беспокоится о твоей безопасности, то почему бы ему не приехать домой и самому не присматривать за тобой, вместо того, чтобы полагаться на этих головорезов! — Услышав, как матросы снова завели какую-то песню, Далси зажала руками уши. — Еще немного — и я сбегу в Лондон! Впрочем, Лукас наверняка будет ждать ответ. Мы напишем его вместе и отправим утром. Надеюсь, нам удастся отговорить его от этой безумной поездки в Париж! Ты готова? Пиши.
Сомерли-Хаус, Дорсет
21 января 1814 года
Дорогой Лукас,
мы посылаем это письмо срочной почтой в Оренбург в надежде перехватить тебя там. Если ты поедешь в Париж, помни, что нам здесь очень плохо — мы лишены возможности общаться с людьми нашего круга, зато вокруг эти ужасные матросы.
Но чтобы ты не думал, будто мы способны только жаловаться и совсем забыли о делах, сообщаем тебе общую сумму дохода за 1813 год, которая составляет…
Татьяна удивленно охнула.
— Что такое? Дела обстоят так плохо? — встревоженно встрепенулась графиня.
…сорок тысяч фунтов.
— Ты уверена, что это правильная цифра? Вдвое больше того, что получали при адмирале, упокой Господь его душу! — Далси с довольным видом потерла руки. — Ну, подождите, скоро я вернусь в Лондон! Теперь, когда я знаю сумму доходов, он не посмеет отказать мне ни в чем, и я должна подумать, как мне распорядиться всем этим богатством! Возможно, надо купить новый городской дом… или лучше два — один для нас, а другой — для него, когда он женится. Хорошо бы об этом поскорее узнала леди Шелтон! Лукас теперь стал более чем завидным женихом! Вот что, напиши так:
Ваша матушка считает, что возросший доход заставит наконец вас жениться на подходящей молодой леди. Мы обе просим вас не ездить в Париж. Возвращайтесь домой, где вас страстно ждут.
Сердечно любящие вас
Далсибелла, леди Стратмир.
Мисс Гримальди.
— А теперь дай мне сургуч. Я запечатаю письмо и отнесу его Смитерсу лично, чтобы он сегодня же отправил его с Костнером. Ты хорошо написала, Татьяна, лучше, чем когда-либо.
Оренбург
4 февраля 1814 года
Дорогая кузина,
ваше письмо дало мне немалую пишу для размышлений. Простите, если я чем-нибудь вас обидел. Постараюсь больше не докучать вам подобными излияниями.
Мои попытки вызвать на откровенный разговор этого удивительного Платова были напрасны — он занят только войной, и вы, наверное, были бы от него в восторге. Это человек действия. Уверен, что уж он-то не сидит над бухгалтерскими книгами — если таковые имеются у казаков. Меня бесконечно радует, что мама считает, будто я стал более завидным женихом благодаря увеличившимся доходам. Могу представить себе, как ей не терпится поделиться этой новостью со своими приятельницами в Лондоне. Пусть потешит себя, но вы должны знать: я более чем когда-либо уверен в том, что не женюсь.
В Париж я все-таки еду. Завтра. Боюсь, что дальнейшая переписка превратится в бесполезную нагрузку для вас, хотя мама, возможно, будет настойчиво направлять письма для меня на адрес посольства в Париже. Ее могло бы, возможно, разубедить то, что известно мне о планах союзников, однако я вынужден об этом молчать, как и о многом другом, что переполняет мое сердце.
Надеюсь скоро вернуться и освободить вас из заточения, в котором вы оказались.
Искренне ваш
Лукас Стратмир, граф Сомерли.
— Ох, пропади все пропадом! — воскликнула Татьяна с яростью.
Графиня, проходившая в этот момент мимо двери, заглянула в комнату.
— Дорогая, в чем дело? Плохие вести от Лукаса?
— Нет, то есть да! Он все-таки едет в Париж.
— Как? Против моего желания? Просто не верится! Ты, должно быть, что-нибудь не так поняла.
Далси с неожиданным проворством подбежала к Татьяне и выхватила письмо у нее из рук, прочла его один раз, перечитала снова… Ее глаза пристально взглянули на Татьяну поверх страницы.
— Что это за излияния, которыми он не намерен больше докучать тебе?
— Не знаю, миледи, — тихо сказала Татьяна и, почувствовав, как по щеке поползла непрошеная слеза, зарылась лицом в шерсть Беллерофона.
Последовала продолжительная пауза.
— Мой сын признавался тебе в любви? — четко произнося слова, спросила Далси.
— Нет, — сказала Татьяна, хотя ей было больно лгать и очень хотелось с гордостью ответить «да».
— О, теперь я вижу, ты не так уж плохо устроилась. Подумать только, какую змею я пригрела на своей груди! — Графиня отвернулась, всем своим видом изображая отчаяние. — Я относилась к тебе, как к собственной дочери — нет, даже лучше, чем к дочери! Разве я тебе хоть в чем-нибудь отказывала?
— Я могла бы сделать его счастливым, — сказала Татьяна. — Уверена, что смогла бы.
Казалось, Далси вот-вот рассмеется.
— Не слишком ли ты много о себе вообразила, дорогая? Если Лукас не найдет никаких подтверждений того, что твои родители не являлись простыми крестьянами, он не предложит тебе выйти за него. Такой горький опыт у него уже был в жизни. Самое большее, на что ты можешь надеяться, это получить полную свободу действий.
Татьяна гордо вздернула подбородок.
— А кто сказал, что я не приму это предложение?
— Конечно, примешь, — проворковала графиня вкрадчивым голосом. — Что еще можно ожидать от таких, как ты?
Татьяна с трудом заставила себя дождаться, пока Далси вышла из комнаты, и лишь потом разрыдалась.
Она долго плакала, обняв Беллерофона, а в доме тем временем шумно готовились к отъезду графини: суетились слуги, доставая из кладовой дорожные сундуки, громким голосом отдавал приказания Смитерс. Удрученное состояние Татьяны еще более усугублялось тем фактом, что Далси, безусловно, имела право сердиться — ведь речь шла о ее сыне.
«Лукас заслуживает лучшего, — думала она, — и если я по-настоящему люблю его, то не захочу, чтобы он женился на женщине не своего круга».
А вдруг он по-настоящему любит? Ничего, со временем, если они будут далеко друг от друга, его чувство постепенно потускнеет, как прошла его страсть к Джиллиан Иннисфорд, как прошла ее любовь к Петру.
Всхлипнув последний раз, Татьяна отпустила дога, подошла к письменному столу, взяла листок веленевой бумаги и с тяжелым сердцем принялась писать.
