Безрассудная леди - Хингстон Сэнди (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Татьяна внимательно слушала, стараясь уловить ход его мысли.
— Вы полагаете, что между этими нападениями есть связь? — спросила она.
— Трудно было бы думать иначе.
— Но зачем кому-то потребовалось причинять вред Татьяне? — в смятении воскликнула графиня.
— Именно это я и намерен выяснить. Не следовало мне уезжать из России, не узнав побольше о том, что за сокровище доверил Казимир моему попечению.
— Значит, ты едешь в Россию? Но это невозможно! Именно тогда, когда у меня появилась надежда устроить твое счастье! — В отчаянии качая головой, Далси бросилась в кресло. — И потом, почему ты думаешь, что мы будем в безопасности в Сомерли, когда ты уедешь?
— Я все предусмотрел. Ты сегодня же напишешь миссис Катберт, леди Паркер и всем прочим, кого это может касаться, и сообщишь им, что вам с Татьяной пришлось срочно поехать в Италию в связи с неожиданной болезнью одной из ее родственниц, а Татьяна сообщит то же самое Сюзанне, Фредди и другим своим друзьям. Тимкинс наймет дюжину крепких парней, чтобы охранять дом — их можно также использовать, чтобы вскопать землю в розарии. — Лукас виновато взглянул на Татьяну. — Боюсь, тебе там будет до смерти скучно: ни посетителей, ни верховых прогулок, ни развлечений.
— Но я могла бы поехать с вами, — робко предложила она.
— Ей будет скучно? — возмущенно переспросила Далси. — А каково будет мне?
— Ты потеряла право на то, чтобы учитывались твои интересы, когда нынче вечером продала Татьяну дьяволу.
Графиня собралась было протестовать, но, заметив гнев в глазах сына, передумала и гордо удалилась вверх по лестнице.
Лукас снова перевел взгляд на Татьяну.
— Спасибо за предложение, но я все же поеду один. Пиши мне на адрес посольства в Санкт-Петербурге.
— Милорд…
— Ты сегодня называла меня Лукасом. Я хотел бы снова услышать, как ты делаешь это.
— Лукас, не уезжай.
— Возможно, в твоих силах убедить меня.
— Каким образом?
Он взглянул на нее, поманил к себе и указал пальцем на свои губы. Татьяна отвела взгляд.
— Что такое? Ты отказываешься поцеловать меня, когда я собираюсь рисковать ради тебя своей жизнью?
— Лучше бы ты отослал меня назад.
— Извини, этого я не могу сделать. Когда в меня стреляют, я воспринимаю это как личное оскорбление.
— Что ты надеешься там выяснить? — спросила она. — Что за сумасбродная затея!
— Поживем — увидим. Подойди сюда.
Татьяна неохотно приблизилась к нему и, приподнявшись на цыпочки, прикоснулась губами к его щеке.
— Вот твой поцелуй. Храни тебя Бог.
Он поймал ее за локоть.
— Даже своих собак ты целовала горячее!
Проговорив это, Лукас с нежностью прикоснулся губами к ее губам. Он смотрел в ее глаза, словно пытаясь заглянуть ей в душу. Она тоже смотрела на него, понимая, что ее дальнейшие действия навсегда изменят судьбы каждого из них.
— Лукас, — запинаясь прошептала она. — Ох, Лукас…
Буря разразилась внезапно и яростно. Он целовал ее шею, плечи, глаза; его поцелуи обрушились на нее, как недавно обрушился на них обоих дождь.
Пальцы Лукаса зарылись в ее роскошные волосы.
— Если бы ты только знала, как давно мне хотелось сделать это! — воскликнул он и рассмеялся, когда длинные белокурые пряди накрыли их, словно занавес, навсегда отделивший его от прошлого.
Подхватив Татьяну на руки, Лукас закружил ее по комнате, прижимая к себе так крепко, что она чувствовала, как бешено бьется его сердце.
— Татьяна. Какое милое имя, — пробормотал Лукас, нежно прикасаясь губами к ее уху. Затем он прервал танец и, держа ее на расстоянии вытянутой руки, стал с улыбкой вглядываться в нее. Его пальцы, прикоснувшись к ее шее, скользнули ниже, под промокший от дождя шелковый лиф платья. — Какая ты красавица! — Его большой палец прикоснулся к затвердевшему соску, и она охнула, почувствовав, как его прикосновение отдалось во всем теле, заставив ее задрожать от желания. Взяв в ладонь ее грудь, он прижался к ней губами сквозь шелк, описывая языком круги вокруг соска. Потом, снова подняв, Лукас отнес ее на диван и, едва успев уложить, принялся развязывать шнуровку на платье.
В этот момент на лестнице раздались шаги. Покраснев от смущения, Татьяна едва успела высвободиться.
Появившись в дверях, Далси удивленно подняла брови.
— У меня… неожиданно закружилась голова, — пролепетала Татьяна. — Лукас был так добр… — Она замолчала, не договорив, потому что увидела сожаление и даже гнев в его глазах. Что она натворила! Теперь он подумает, что она его не любит. Но что еще она могла сказать?
Некоторое время все молчали, потом Лукас резко поднялся на ноги.
— Если хотите, кузина, я могу отнести вас наверх в вашу комнату.
Татьяна покачала головой:
— Нет, нет, спасибо. Мне уже гораздо лучше. В этом нет необходимости. — Отвратительные, ничего не значащие слова… Она чувствовала в их глухих звуках последние догорающие искры их страсти, обратившейся в ничто, как огоньки фейерверка над морем.
— В таком случае, — заявила графиня, — тебе лучше подняться наверх и качать собирать вещи, дорогая.
— Да, миледи. — Татьяна с трудом поднялась с дивана, прошла мимо Лукаса, стараясь не вспоминать вкус его губ и прикосновение его рук.
У двери она обернулась.
— Благодарю вас за то, что спасли меня сегодня, кузен.
— Не стоит, — сказал он в ответ, и от этих слов у нее заныло сердце.
Глава 19
Татьяна не ожидала, что будет так сильно тосковать по нему — она пыталась забыться, учась игре на фортепьяно и вышиванию, но никакие занятия не приносили ей облегчения.
Привычный порядок в доме был нарушен. Матросы, которых нанял для охраны Тимкинс, — народ шумный и беззаботный — любили похохотать, горланили песни и пугали служанок. Графиня с трудом переносила их присутствие и свое вынужденное заточение и, по мнению Татьяны, с трудом терпела ее за то, что из-за нее Лукас вынужден был рисковать жизнью в стране, объятой войной.
Время от времени они получали письма из Санкт-Петербурга, в которых Лукас сообщал о том, как продвигается его расследование. Письма были короткими и деловыми, словно он писал отчеты в министерство иностранных дел. Далси диктовала Татьяне ответы, в которых неизменно жаловалась на отсутствие компании, отвратительную погоду, утомительное ожидание и ужасных матросов, превративших жизнь в Сомерли в сущий ад.
Осенью зацвели поздние сорта роз. Ноябрь тянулся бесконечно долго, и по мере приближения рождественских праздников в письмах графини все чаще прорывалось раздражение. Она снова и снова спрашивала сына, как долго еще намерен он оставаться в России.
В середине декабря Лукас написал им, что побывал в Липовске. Уничтожение Мишакова власти официально приписывали набегу казаков, хотя всем было известно, что за последние две сотни лет ничего подобного не случалось. Читая эти строки, Татьяна представляла себе деревню зимой и бесконечные белые просторы вокруг.
В самом начале нового года от Лукаса снова пришло письмо — оно было адресовано Татьяне, и она торопливо прочла его, пока Далси еще была в постели.
Санкт-Петербург
7 января 1814 года
Дорогая моя Татьяна,
извини, что письмо короткое. Сегодня я уезжаю в Оренбург, где сейчас находится царь. Мне стало известно, что среди его офицеров имеется некто Платов, атаман донских казаков. Надеюсь, что он прольет свет на то, что произошло в М. Судя по рассказам, он совершенный дикарь, не говорит ни на одном языке, кроме своего родного, и ездит на великолепном белом жеребце, который пронес его целым и невредимым сквозь бесчисленные сражения. Даже если мне не удастся заставить его рассказать о событиях в М., я по крайней мере попытаюсь купить у него этого жеребца, сколько бы он за него ни запросил.
Я имел короткую аудиенцию у царя, перед которым ты так преклоняешься, и должен признать, что мое мнение о нем в корне изменилось.
