Самый короткий путь (СИ) - "Elle D." (книги полностью .txt) 📗
собственной дерзостью.
Риверте повернулся к нему. На его красивом лице читалось изумление – но на этот раз не
то притворное, которое он так любил изображать, а вполне искреннее, почти растерянное.
Уилл на секунду ощутил странное, незнакомое чувство. Это было чувство торжества. Но
оно ушло так же внезапно, как появилось, сменившись ещё более незнакомым, которому
он так и не смог подыскать названия.
– Вот как, – проговорил Риверте наконец, ставя бокал и снова делая шаг к Уиллу. – А вы, я
вижу, не столь робки, как пытались казаться. Я в восхищении. Вы, похоже, вообразили,
что успели недурно изучить меня, сударь?
Уилл не сразу понял, что он говорит на хиллэш – так легко и бегло, что Уилл даже не
заметил перехода. Он вздрогнул, когда Риверте сделал ещё один шаг к нему – и шаг этот
был мягким, бесшумным, словно поступь кота, подкрадывающегося к мыши. Его глаза
ярко блестели в пламени свечей, стоявших у Уилла за спиной.
– Если вы знаете меня так хорошо, – сказал Риверте голосом неожиданно тихим и мягким,
едва не мурлыча, – то попробуйте-ка угадать, что я сейчас собираюсь сделать?
За все сокровища мира Уилл не согласился бы сделать такое предположение. Его накрыла
волна паники; он чувствовал опасность, страшную, неотвратимую опасность, но не мог ни
сказать об этом, ни попытаться от неё бежать. Он инстинктивно шагнул назад, напоролся
спиной на подставку для книги, ощутил толчок – и услышал грохот падающей мебели.
Священные Руады глухо шлёпнулись на пол, и в этом звуке удара и падения Уиллу
почудился упрёк. Он отскочил в сторону и, судорожно сглотнув, обернулся, глядя на
поваленную подставку и разлетевшиеся страницы.
– П-простите…
– О, господи, – сказал Риверте со смертельной тоской в голосе. – Это когда-нибудь
закончится?
От ответа Уилла спас стук в дверь. Риверте вздохнул и сказал: «Войдите».
Воспользовавшись паузой, Уилл присел и стал торопливо собирать листки, складывая их
в бархатную папку. За его спиной раздались шаги, и он услышал голос Гальяны:
– Монсир, срочное послание от наших осведомителей в… – он, видимо, лишь теперь
заметил Уилла и умолк на полуслове. Риверте спокойно ответил:
– Давайте.
Уилл придержал подрагивающую руку и заставил себя двигаться спокойнее. Его сердце
всё ещё гулко стучало, но опасность, кажется, миновала… по крайне мере на этот раз.
Когда он обернулся, то убедился в этом окончательно. Риверте стоял посреди комнаты,
держа в руке лист бумаги. Его брови были нахмурены, лицо окаменело, и Уилл мгновенно
понял, что их разговор на сегодня окончен. Похоже, новости были не из лучших.
– Встаньте, – голос Риверте хлестнул Уилла, словно плеть. – Какого чёрта вы там возитесь?
Встаньте и убирайтесь вон.
Новости были, видимо, не просто плохими, а ужасными, раз привели его в такое
раздражение. Прежде Риверте никогда не срывал на Уилле злость. Уилл встал, поднял
поваленную подставку и попытался водрузить на неё папку с Руадами, придав им прежнее
положение.
– Оставьте это слугам. Подите вон, сказано – или я неясно выражаюсь?
Уилл поднял голову, хотя горло ему сдавило от обиды. Их сегодняшний разговор, даром
что перепугал его до смерти, сейчас вдруг придал ему невиданной смелости.
– Сир, вы забываетесь, – сказал он со всем достоинством, на какое был способен. – Я не
слуга вам и не паж. Я не могу позволить, чтобы…
– Да уберётесь вы к чёртовой матери или нет?! – закричал Риверте, и Уилл отшатнулся от
него. Он никогда в жизни не слышал, чтобы этот человек повышал голос на кого бы то ни
было. Сейчас он стоял над Уиллом, опустив руку с судорожно стиснутым в ней письмом,
и его глаза казались чёрными безднами – теми самыми, в которых было по девять
пропастей, и упав в которые, человек не знал пути назад…
Ни звука больше не издав, Уилл стрелой вылетел из кабинета. Риверте шагнул следом,
будто собирался проводить его пинком, и с грохотом захлопнул за ним дверь.
На следующее утро Риверте не прислал за ним. Уилл позавтракал у себя, немного
поболтал со слугой, принесшим завтрак (он с удивлением и некоторой досадой
обнаружил, что совсем отвык есть в одиночестве и нуждался в общении), потом засел за
одну из книг, которые привёз с собой из Тэйнхайла – позже он так и не смог вспомнить,
какую именно. Его мысли то и дело возвращались к вчерашнему вечеру, к разговору, за
полчаса успевшему тысячу раз поменять направление, и к его более чем странному
завершению. Что же могло разозлить Риверте настолько сильно, что он сорвался в
присутствии Уилла? Может, не заладились дела его гарнизонов в Хиллэсе? Хорошо бы…
А может, что-то стряслось у короля Рикардо? Эта мысль вызвала у Уилла меньшее
удовольствие, хотя, по сути, значила бы для его страны даже больше, чем первое. Но он,
как ни старался убедить себя в обратном, был тронут тем, как Риверте вчера говорил о
своём короле – единственном, кому он приходился другом… Что это значит – иметь в
друзьях Фернана Риверте? Уилл сомневался, что хочет знать – и в то же время хотел. Ему
было интересно. Он всё ещё презирал, боялся и ненавидел Риверте, но не мог отрицать,
что за всю свою недолгую и, что уж там, и впрямь более богатую книгами, чем встречами
жизнь он никогда не знал более странного и непонятного человека. Отец, мать, Роберт,
брат Эсмонт, множество дальних родственников Норанов, пажи и челядь Тэйнхайла – все
они казались рядом с Риверте скучными, серыми и предсказуемыми. Впрочем, они были и
намного лучше его как люди, но дела это не меняло.
К вечеру ничего не изменилось. От слуг Уилл узнал, что Риверте никуда не поехал
сегодня – заперся в кабинете, под страхом порки велев его не беспокоить ни под каким
видом. «Хоть бы сам король явился и затарабанил в дверь», – передали Уиллу его точные
слова. Уилл представил, как Риверте с непроницаемым видом снимает ремень и начинает
пороть своего короля – и вздрогнул. Было в этой картине, наряду с её абсурдностью, ещё
что-то, что заставило его немедленно выбросить эту мысль из головы.
Он втайне ждал, что к вечеру граф остынет и пришлёт за ним, но этого не произошло.
Уилл слышал, как он прошёл в свою спальню и, кажется, запер дверь. Было довольно
рано, и Уилл недоумевал, чем Риверте собирается заниматься у себя – ведь, судя по
звукам, он пришёл один, что тоже было большой редкостью… В конце концов он
отодвинул книгу, чувствуя, что устал от чтения, а ещё больше – от снедавшего его
любопытства. Он бы немало дал, чтобы узнать, что же было в том злосчастном письме.
Увы, вызнать это не было ни малейшей возможности.
Притомившись от безвылазного сидения в своей комнате, Уилл решил прогуляться во
дворе. Было ещё не поздно, только что стемнело, дождь, ливший вчера всю ночь, к утру
перестал, и погода стояла хотя и прохладная, но приятная – именно то. что было нужно
Уиллу, чтобы освежить его разгорячённую голову. Он накинул на плечи плащ и спустился
вниз.
Во дворе было почти безлюдно, не считая солдат из караула и неизменных слуг,
сновавших по своим делам – но сейчас их было куда меньше, чем днём. Не зная толком,
чем себя занять, и в то же время чувствуя настоятельную необходимость размяться, Уилл
побрёл вокруг жилой башни замка, рассеянно скользя пальцами по наружной поверхности
стены. Камень, из которого сложили эту часть Даккара, был крупным и грубо отёсанным,
однако блоки прилегали друг к другу очень плотно – такая стена могла выдержать не один
штурм и не одну сотню выстрелов из катапульты. Интересно, а штурмовал ли кто-либо
когда-либо замки Вальены? Нет, конечно, в былые времена, до становления монархии на
этой части суши, здесь, как и по всему материку, прошли дикие племена азритов, осевших
