Память любви - Смолл Бертрис (полные книги .txt) 📗
Теперь жизнь Глинна обрела новый смысл, и он наслаждался каждой минутой. От него требовали посещения заутрени вместе с Ронуин. После завтрака парнишка несколько часов изучал различные науки с отцом Джоном. Только к середине дня он освобождался, чтобы проехаться верхом или немного отдохнуть. Какой радостью стало для него умение читать и писать! Теперь он мог записывать слова песен на пергаменте. Зять позаботился о том, чтобы манеры мальчика стали утонченными и элегантными, а хорошая еда сразу сказалась на его внешности. Он даже вырос немного.
Как-то, когда Глинн с Ронуин въехали на вершину холма, она заметила:
— По-моему, ты наконец счастлив, Глинн, впервые в своей жизни.
— Да, сестрица, — немного подумав, ответил мальчик. — Больше я ничего не боюсь, а в Ситроле всего страшился, особенно после твоего отъезда. А ты, Ронуин? Ты счастлива?
Эдвард, похоже, человек добрый, но вы словно чужие.
— Постепенно мы узнаем друг друга, — уклончиво пробормотала Ронуин. — Мне объяснили, что брак — это нечто вроде соглашения. Наш же скрепляет договор между двумя воюющими сторонами. Англия обвенчалась с Уэльсом. Эдвард и я едва знакомы друг с другом. Но довольно об этом, у меня почти не осталось времени до ужина попрактиковаться на мечах с Отом. Вперед, младший братец! Посмотрим, кто кого обгонит!
Пришпорив коня, она помчалась галопом к замку. Эдвард, стоя на стене, наблюдал за тем, как жена распугивает овец на лугах, и усмехался. Ронуин сильно изменилась после приезда младшего брата. Он даже ревновал немного, пока не понял, что Ронуин испытывает к Глинну почти материнскую любовь. Всю свою жизнь она заботилась о нем, но, нужно сказать, и мальчик не доставлял особых неприятностей. Он так и впитывал знания и оказался способным учеником. Ронуин была права, утверждая, что эта нежная душа не подходит для ратных подвигов. Он теперь писал стихи на норманнском, которые потом перекладывал на музыку.
Ронуин и Глинн въехали в ворота и спешились. Вперед выступил От со стеганой курткой, которую он помог надеть Ронуин. Эдвард был не в состоянии отвести зачарованного взгляда от жены, ловко орудовавшей мечом под присмотром валлийца. До де Бола донеслись строгие наставления:
— Совсем потеряла сноровку, леди! Думай! Думай! И следуй своим инстинктам, если не хочешь принять смерть из-за собственной беспечности! — приговаривал От, отражая ее удары. — Вот так, госпожа, вот так. А вот этого ты не ожидала! — Он отбил нападение, но тут же, едва увернувшись, громко выругался.
— А этого не ожидал ты! — рассмеялась Ронуин, опуская оружие. — Я тебя не задела? Прости, От, я не хотела…
— Вот теперь ты начинаешь вспоминать! — буркнул он с улыбкой. — Ладно, начнем снова.
И на глазах господина Хейвн-Касла его прелестная жена опять превратилась в воина. Такого он не предполагал увидеть, и ее новый облик безумно его волновал, хотя… он не был уверен, что одобряет подобные занятия. А что, если эти упражнения, больше подобающие мужчине, скажутся на ее способности вынашивать и рожать детей?! Но пока он предпочитал оставаться наблюдателем. Слишком уж многоликое создание его Ронуин, и он действительно хотел узнать ее лучше, хотя обнаружил, что это не так легко. Они сосуществовали мирно, но не более того. С помощью Альфреда она училась вести хозяйство; следуя наставлениям отца Джона, помогала бедным. Челядь и все окружающие любили ее, и только он оставался для этой женщины чужим и посторонним. Прошло уже пять месяцев, а он так и не переступил порога ее спальни.
Он хотел иметь детей. Ронуин, зная, что обязанность жены — дать мужу наследников, все же при каждом его прикосновении с ужасом сжималась. Так больше не могло продолжаться. Если она не желает сделать первый шаг, значит, предоставила это ему. Только нужно тщательно выбрать момент, чтобы не испугать ее еще больше. А для этого следует хотя бы ненадолго избавиться от ее брата и его телохранителей.
Но тут вмешалась судьба в образе отца Джона.
— Я хотел бы взять Глинна в Шрусбери, — объявил он как-то за ужином. — Он никогда не был в городе, а этот — один из самых больших и красивых. Видите ли, госпожа, там есть мужской монастырь и много церквей и лавок. Северн — река судоходная, и из Бристоля туда заходят торговые суда. От и Дьюи, разумеется, отправятся с нами.
Туда приезжает много валлийцев, поэтому сын принца и его свита не будут выделяться в толпе.
— Что ты об этом думаешь, Ронуин? — осведомился Эдвард. — А ты, Глинн? Хочешь отправиться в путешествие?
— Очень, Эдвард! — воскликнул юноша. — Ронуин, пожалуйста, позволь мне поехать!
— Может, стоило бы и мне отправиться с вами, — задумчиво ответила Ронуин. — Я тоже никогда не видела города, братец.
Лицо Глинна омрачилось.
— И ты тоже? — разочарованно пробормотал он. Очевидно, он хотел побыть в компании мужчин.
— Он взрослеет, Ронуин, — прошептал ей на ухо Эдвард. — И впервые в жизни с ним обращаются как со знатным человеком. Наставник хочет показать Глинну другие места, и вряд ли ему нужна там старшая сестра, как бы он ее ни любил.
Почему она сама не заметила, что Глинн становится взрослым? Для нее он по-прежнему оставался малышом, требующим ласки и присмотра. Она привезла его сюда и расширила границы мира, а теперь брат, подобно птенцу, расправлял крылья, готовясь вылететь из гнезда. Для нее это стало чем-то вроде потрясения. А вдруг парнишка еще не готов к самостоятельному полету?
И тут она вдруг почувствовала, что теплая рука Эдварда накрыла ее ладонь. Она повернулась к мужу, и тот ободряюще улыбнулся.
— Когда-нибудь я сам отвезу тебя в Шрусбери, — пообещал он тихо, чтобы слышала только она.
Ронуин глубоко вздохнула и обратилась к брату:
— Сколько времени ты там пробудешь?
— Неделю, не больше, — заверил Глинн.
— Смотри, чтобы никто не узнал, чей ты сын, — предупредила она.
— Пусть назовется Глинном Торли, моим родичем, — предложил Эдвард. — Все посчитают, будто он мой побочный отпрыск, а поскольку за ним присматривает священник, подумают, что его мать умерла.
— Превосходно! — обрадовался юноша. — Когда мы выезжаем, отец Джон?
