Любовные хроники: Люк Маккензи - Ли Эйна (читаем книги .TXT) 📗
Правду! И Джош еще подумал, что его няня напоминает даму! Люк едва не засмеялся наивности ребенка. Все сходство заканчивалось на светлых волосах. Люк усмехнулся, но не сказал ни слова.
— Что ж, продолжим, — заявила Хани, посмотрев на следующую карту. — А это волшебный король, — объяснила она. — Отличная карта, Джош. Означает, что в жизни у тебя есть какой-то темноволосый человек — честный и добрый. — Хани понизила голос: — Но он также может быть суровым и высокомерным. — Девушка наклонилась к мальчику. — Думаю, мы оба знаем, о ком идет речь, а? — Она улыбнулась.
Джош на мгновение задумался.
— О моем папе, — промолвил он.
Закатив глаза, Хани кивнула, на что мальчик весело рассмеялся.
Люк улыбнулся: он впервые в жизни слышал смех собственного сына.
И это был восхитительный звук.
Глава 13
К концу недели все повязки с Амиго были сняты, остался лишь лубок на задней лапе. Неотступно следуя за Джошем, пес, по сути, превратился в тень ребенка, который, в свою очередь, ни на мгновение не покидал Хани.
А со всей троицы не сводил глаз Люк. Спасаясь от жары в тюрьме, шериф уселся на крыльце и тут же увидел неразлучную троицу, которая прогуливалась вместе с Синтией.
Последние два года Маккензи постоянно ощущал на своих плечах тяжелый груз, но внезапно тяжесть стала исчезать, а его жизнь переменилась. С приездом Хани все постепенно становилось на свои места, да и Джош поправлялся почти так же быстро, как этот злополучный пес. И хотя Джош и Амиго все еще с подозрением посматривали на него, сразу было видно, что положение меняется, и меняется к лучшему.
Хани занимала все его мысли, Люк то и дело поглядывал на девушку.
В этот день на ней опять было ее зеленое полосатое платье, а копну светлых волос венчала легкомысленная шляпка. Даже издалека Люк разглядел, что Хани с изумлением слушает Синтию.
Шериф обратил внимание, что за последнюю неделю их отношения с девушкой совсем изменились. Они оба с радостью замечали перемены в Джоше и, как хорошие родители, каждый раз обменивались многозначительными взглядами, когда ребенок делал или говорил что-нибудь интересное.
Глядя на Хани, Маккензи почувствовал, что его будто волной горячей окатило. Эта чертовка все больше и больше проникала в его мысли, завладевала всем его существом. Господи, как же он хотел ее! Но Люк поклялся себе неотступно следовать пунктам их договора. Он-то, как дурак, бросил ей в лицо перчатку! Уж скорее бы пришел ответ на его объявление, а то ему не вынести этой нестерпимой боли в паху!
— Доброе утро, шериф!
Люк ответил улыбкой на приветствие Синтии. Поняв, что разговора не избежать, он поднялся и направился к жене доктора.
— Доброе утро, — сказал Люк, подойдя поближе. Сняв шляпу, он отер лоб рукавом. — Чертовски жарко, не так ли, дамы?
Маккензи снова нахлобучил шляпу и опустил глаза на Амиго, который, прихрамывая, подошел к нему и с подозрением стал обнюхивать его сапоги, словно перед ним был незнакомец. Люк легонько оттолкнул пса.
— Вы правы, шериф, — устало проговорила Синтия. — Жаль, что вам приходится работать.
— Мне всего час остался. — Люк наклонился к сыну. — Сынок, а не сходить ли нам с тобой на рыбалку, а? Что скажешь?
Маккензи заметил, какой радостью загорелись глаза сына, который робко промолвил:
— А Хани тоже пойдет с нами?
Люк медленно выпрямился и взглянул на девушку.
— Не знаю, может, ей лучше остаться дома? Хани поняла, что шериф предпочел бы обойтись без ее компании.
— Да, Джош, я, пожалуй, останусь, у меня много дел. Но вот корзинку с едой я вам приготовлю.
— Амиго, ты слыхал? Мы идем на рыбалку! — закричал Джош и вприпрыжку побежал к дому.
— Я, наверное, тоже пойду. Дуг должен вернуться домой к ленчу, — заявила Синтия.
Хани и Люк переглянулись.
— Если хотите, можете пойти с нами, — наконец предложил шериф, обращаясь к девушке.
— Да нет. Я же понимаю, что вам хочется провести день с Джошем наедине. Да и правду сказать, насаживание червяков на крючок не лучшее времяпрепровождение для дамы. — Чувствуя замешательство под его пронзительным взглядом, девушка заставила себя улыбнуться. — Пойду приготовлю вам еду. — И она поспешно направилась к дому.
Глядя на знакомую удалявшуюся фигурку, Люк подумал о том, что настала пора быть честным с самим собой и признаться: он и в самом деле хотел пойти на рыбалку только с Джошем, но вовсе не по той причине, о которой говорила Хани.
За последние дни они становились все ближе и ближе друг другу, и даже эта несчастная собака, казалось, вошла в их круг. Они уже были похожи на настоящую семью. Но Люку не давала покоя мысль о том, что девяносто дней не продлятся вечно, а когда они останутся позади, ничто не задержит Хани в Стоктоне. Поначалу состояние Джоша внушало опасение, и девушка приняла вызов, начав заботиться о мальчике. Но чем лучше становилось Джошу, тем меньше ребенок зависел от нее, и жизнь в небольшом городке, видимо, покажется слишком скучной для этой Хани Бер, которая храбро принимает вызовы судьбы. Пройдет совсем немного времени — и она упакует свои карты, фальшивые украшения, эту свою чертову ночную рубашку и укатит на дилижансе в Сан-Франциско…
Когда Люк вошел в дом, Хани уже успела сложить в корзину сандвичи с сыром, бутылку лимонада и половину шоколадного пирога, оставшуюся от завтрака.
— Джош, возьми-ка одеяло, а я достану с чердака удочки, — сказал Люк.
Хани пошла вслед за мальчиком в спальню и остановила его, когда тот хотел стащить одеяло с кровати.
— Я видела другое одеяло, в сундуке. Можешь взять его. — Девушка опустилась на пол у сундука и вытащила оттуда нужную вещь.
— Положи его на место!
Сердитый окрик так удивил Хани, что она испуганно вздрогнула. Люк быстро подошел к ней.
— Я не разрешаю трогать его! — сердито проговорил он. — Да и вообще нам не нужны одеяла. Пойдем, Джош!
Неожиданный гнев отца перепугал ребенка. Взглянув на Люка округлившимися глазами, мальчик в страхе попятился назад.
— Да ты же сам напугал ребенка до полусмерти, а теперь вот так просто говоришь: «Пойдем, Джош!» — взорвалась Хани.
— Очень жаль, что я не имею твоего опыта в воспитании детей, — огрызнулся шериф. Обозлившись на самого себя, Маккензи бросился в кухню и с яростью грохнул кулаком по столу. Он сознавал свою неправоту. Он не имел права кричать, и Джош, который еще не до конца оправился от пережитого, конечно, втянул голову в плечи.
Хани решила, что с нее довольно. Она направилась к двери, чтобы разыскать ребенка и успокоить его.
— Вы куда? — спросил Люк.
— Куда угодно, только подальше от вас. Думаю, вам надо забыть о рыбалке. — Девушка отвернулась.
— Нет, погодите. Пожалуйста, соечка! Мольба, звучавшая в его голосе, заставила Хани помедлить.
— Мне очень жаль. Позвольте мне поговорить с Джошем.
Хани кивнула, и Люк прошел к двери.
Джош сидел на крыльце, уронив голову. Амиго лежал рядом. Глубоко вздохнув, Маккензи подошел к сыну и сел возле него. Амиго поднял голову, устало взглянул на него и опять уткнул нос в лапы.
— Сынок, прости меня… Я кричал… — заговорил Люк.
— Я испугался, — робко промолвил мальчуган.
— Знаю. Мне очень жаль.
— Ты не любишь Хани? — спросил ребенок.
— Ну что ты!
— Тогда почему же ты кричал на нее? Она испугалась не меньше моего.
— Но ведь иногда люди кричат от удивления и даже от радости, разве не так?
Джош кивнул и посмотрел на отца. Тот нежно обнял его за плечи.
— Когда я кричу, это вовсе не означает, что я не люблю кого-то. Просто я был удивлен. Видишь ли, это одеяло… Твоя мама дала мне его, когда я уезжал из Техаса. Оно было со мной на войне, и это… это единственная вещь, оставшаяся от мамы — конечно, кроме тебя, сынок. Именно поэтому ты так много значишь для меня.
— Даже больше, чем одеяло?
Люк ласково улыбнулся.
Куда больше, мой мальчик. Ты для меня важнее всего на свете, Джош. Я так люблю тебя, сынок. И всегда буду любить.
