Леди и горец - Гарнетт Джулиана (чтение книг .TXT) 📗
Она покачала головой. Но говорить не могла и только во все глаза смотрела на Роба. Щеки у нее пылали, сердце билось так сильно, что его стук эхом отдавался у нее в ушах.
— У тебя кровоподтек? — Он двинулся вперед, оставив дверь нараспашку, и легонько коснулся ее щеки. Его рука была такой теплой и нежной, что Джудит захотелось стиснуть ее в ладонях и прижать к лицу.
Пока мысли лихорадочно проносились у нее в голове, Роб стоял перед ней, дожидаясь ответа. Она попыталась припомнить, откуда этот кровоподтек, ей это удалось, хотя и с большим трудом — удар обрушился на нее внезапно, после чего в голове помутилось…
— Не могу сказать точно… Должно быть, случайно ушиблась.
— Это он тебя ударил? Ответь мне, Бога ради…
— Ты сам говорил, что язык у меня как бритва. Поэтому, когда меня стали обвинять в колдовстве и наведении порчи на коров, я сказала, что только дурак может поверить в такую глупость.
В его глазах полыхнул мрачный огонь, а губы сжались в нитку.
— Больше он тебя не ударит, леди. Клянусь.
Она без колебаний поверила ему, хотя он еще ничем не заслужил ее доверия.
Она сжала его ладонь своими тонкими пальцами.
— Я верю тебе, Роберт Гленлион.
Глава 12
В зале было тихо; огонь в очаге догорал, свечи и светильники давно погасли, и зал освещал один-единственный факел. Слуги — из тех, что ночевали в зале, завернувшись в одеяла и пледы, — спали на соломенных матрасах вокруг очага. Роб двигался тихо, стараясь никого не разбудить. Правда, при звуке его шагов поднял голову его верный Цезарь. Но Роб это предвидел и, чтобы отвлечь его внимание, прихватил с собой кусок мяса. Пес бросился к мясу и стал с урчанием его пожирать, не обратив внимания на то, что Роб в знак прощания потрепал его по ушам. Хотя в зале огонь в лампах погас, лампы в настенных нишах в лестничном колодце еще едва теплились, но света практически не давали, так что Робу, чтобы выдерживать направление на винтовой лестнице, приходилось держаться рукой за холодную осклизлую стену. Роб намеревался увезти вдову Линдсей из замка до того, как отец успеет осуществить свой дьявольский план.
Роб понимал, что, устроив охоту на ведьм, лэрд хочет убить сразу двух зайцев: отомстить дерзкой леди и насолить непокорному сыну, который, являя собой пример непослушания, тем самым оказывал дурное влияние на вассалов и арендаторов Лохви. Роб решил, что не позволит отцу срывать злость на невинной женщине. Пока к лэрду не вернется здравый смысл, он будет прятать вдову в каком-нибудь безопасном месте подальше от замка. Как он и ожидал, каменную клетку, в которой содержалась вдова, охранял один-единственный стражник. Роб хорошо знал эту комнату, превращенную нынче в тюремную камеру. В прежние времена здесь любила сиживать мать Роба, она пряла пряжу и чинила одежду. Когда Роб был мальчиком, из этой комнаты частенько доносился женский смех: леди Кэмпбелл была женщина компанейская и обычно работала в окружении подруг, приезжавших к ней в замок погостить, или служанок, с которыми можно было перекинуться острым словцом. Роб часто вспоминал Эйлис Макгрегор, но с годами образ матери постепенно стерся из памяти. Зато он хорошо помнил сладкий запах лаванды, исходивший от ее одежды, и нежные прикосновения ее пальцев, когда она гладила его по щеке. Увы, Эйлис Макгрегор давно отошла в мир иной, как очень и очень многие из тех, кого Роб знал и любил. Лэрд Лохви похитил Эйлис у клана Макгрегор и, преследуя свои политические цели, в скором времени на ней женился. Как ни удивительно, Эйлис полюбила мужа — несмотря на его грубое обличье, ухватки и зычный, как труба, голос. В молодые годы в Ангусе было много привлекательного, но с годами обаяние постепенно исчезало. Но даже гневаясь на отца, Роб помнил, что Ангус когда-то был совсем другим человеком, и эти ностальгические воспоминания удерживали его от окончательного с ним разрыва. Стоя на верхней ступени лестницы, Роб временами выглядывал из лестничного проема, бросая взгляд в темный тоннель коридора. У двери камеры чадил факел, позволяя рассмотреть опиравшегося на копье клевавшего носом стражника. Стоявший у его ног кувшин, в каких обычно хранилось вино, ясно давал понять, каким образом он подкреплял свои силы во время дежурства. Роб знал о маленькой слабости грозного стража, и ему не составило большого труда подмешать в это укрепляющее питье настой сонной травы. Гораздо труднее было ждать, когда трава окажет действие. Главным врагом Роба сейчас было время. Кроме того, следовало подумать и о расхаживавших по стенам замка часовых. Роб очень надеялся, что они по случаю праздника выпили лишнего и, возможно, тоже дремлют на своих постах. Наконец-то! Стражник, за которым наблюдал Роб, выронил из рук копье, медленно осел на пол и захрапел. Роб, выскочив из своего укрытия, подбежал к стражу и снял висевший у него на поясе ключ от камеры. Он вставил его в замок, со скрежетом провернул, после чего ударом ноги распахнул дверь и вошел в комнату. Свет чадившего у двери факела позволял разглядеть узкую койку, на которой спала вдова Линдсей. Подойдя к койке, Роб некоторое время вслушивался в сонное дыхание женщины. Неожиданно до его слуха донесся странный приглушенный звук, не имевший к вдове никакого отношения; Роб прислушался и понял, что в камере, помимо Джудит, находится еще кто-то. Неужели старому лэрду пришло на ум лично охранять свою жертву? — с ужасом подумал Роб и осмотрелся. Когда его глаза привыкли к темноте, он увидел в углу на соломенном матрасе спящую Мэгги. Разбуженная стуком каблуков о каменные плиты, она заворочалась, приподняла голову и стала подниматься со своего ложа. Нельзя было терять ни секунды. Прежде чем старуха успела закричать или сказать хоть слово, Роб нанес ей разящий удар кулаком под подбородок. Старуха рухнула на матрас как подкошенная, издав тихий, наподобие мышиного, писк. Роб быстро и ловко перетянул ей запястья ее же собственным ремешком и, стянув у нее с ноги шерстяной чулок, затолкал его ей в рот. Если все получится, как он задумал, ни его, ни вдовы не хватятся до самого утра, а это даст ему с Джудит возможность оторваться от преследования. Вернувшись к койке, на которой спала вдова, Роб потряс Джудит за плечо, одновременно закрывая ей рот ладонью на тот случай, если бы ей вздумалось закричать.
— Ни звука, — прошептал он ей на ухо, а когда вдова, осознав, что происходит, кивнула, убрал руку. — Нам надо поторапливаться, леди. Ты полностью одета?
— Нет, — прошептала она, присаживаясь на койке и прикрывая грудь краем пледа. Чтобы не смущать вдову, Роб, пока она приводила себя в порядок, выглянул в коридор. Вдова, накинув на плечи плед и зажав в руке башмаки, довольно скоро к нему присоединилась. О, эта женщина не растеряется ни при каких обстоятельствах, подумал он, ухмыляясь и беря ее за руку.
В башне имелась дверца, выводившая к озеру. Неподалеку виднелся поросший зеленой травкой прибрежный склон, но добраться до него можно было только на лодке. Когда Роб распахнул дверь, Джудит, увидев перед собой залитое лунным светом огромное водное пространство, замерла. Потом, справившись с удивлением, она с силой сжала руку Роба и прошептала:
— Мейри! Мы должны…
— Нет. Здесь она в безопасности. — Джудит попыталась было запротестовать, но Роб закрыл ей рот ладонью. — Твоя смерть, миледи, нисколько ей не поможет. Обвинение в колдовстве — не шутка. Даже если бы твой отец прислал сейчас за тебя выкуп, это вряд ли спасло бы тебя.
Она колебалась. Луна зашла за тучу, и он не видел ее лица, но угадал ее реакцию. Подул прохладный предрассветный бриз. Надо было поторапливаться.
— Ты должна бежать со мной. Останешься здесь — не доживешь и до вечера. Мне больно это говорить, но отец недвусмысленно дал понять, что не пожалеет усилий, чтобы тебя уничтожить.
— Но моя племянница… Мейри. Что станет с ней, если я убегу?
— Убежишь ты или умрешь, тебя все равно с ней не будет. Но если ты убежишь, то по крайней мере останешься в живых и сможешь принести ей пользу в будущем.
