Жар ночи - Хоукинз Александра (читать книги полностью .TXT) 📗
Наверное, на него не стоило рассчитывать. Несмотря на свою невинность, Джулиана понимала, что Син относится к ней точно так же, как к любой другой своей утехе. Он любил ее тело, любил ее острый ум, но по сути своей был неисправимым повесой. Когда она вернется в деревню, в его постели будет резвиться какая-нибудь другая дама. Следующей весной Син даже имени ее не вспомнит.
Джулиана похолодела от этой печальной мысли. Но зачем расстраиваться заранее? Ее влекло к Сину с первой же встречи, с этим спорить глупо. Сторонний наблюдатель, возможно, решил бы, что ее соблазнили, но она-то знала, что никак этому соблазнению не препятствовала. Она сама сделала выбор.
Это было с ее стороны жестом протеста, и это воодушевило ее и дало ей неведомое прежде ощущение свободы.
И никто, включая самого Сина, не мог у нее эти ощущения отнять.
— Маман, ты сказала, что лорд Гомфри выдвинул тебе условия. Значит, ему нужны не деньги, а нечто иное. Что же?
— Ты.
Джулиана, не осознавая, что делает, встала и отошла к камину. Угли погасли, но даже если бы они полыхали, она сомневалась, что их тепла хватило бы, чтобы согреть ее в данный момент.
Стоя к матери спиной, Джулиана сказала:
— Я так понимаю, ты ему отказала. — Не услышав ответа, она развернулась и расхохоталась. — Как ты могла хотя бы предположить, что я выйду за этого человека?!
— А он и не говорил о браке.
Джулиане показалось, что у нее начался сердечный приступ.
Леди Данкомб подбежала к дочери, взяла ее под руку и усадила на диван. Только тогда девушка вновь обрела дар речи.
— Он хочет сделать меня своей любовницей?
— Роль любовницы подразумевает весьма ограниченные перспективы. Это слишком грубое слово для предложения, сделанного графом. Насколько я поняла, лорд Гомфри, скорее, хотел бы поухаживать за тобой. — Женщина, казалось, молниеносно постарела под испепеляющим взглядом дочери. — Он согласен простить мой долг и вернуть расписку, которую я вынуждена была подписать, если ты станешь уделять ему больше внимания, чем всем прочим джентльменам.
Маркиза изо всех сил старалась приукрасить тот факт, что граф требовал принудительной симпатии от ее дочери. У Джулианы же складывалось впечатление, что лорд Гомфри все же больше хотел завести любовницу, чем идти под венец.
— И сколько это должно продолжаться? — с трудом выдавила она, стараясь не закричать во весь голос.
Мать осторожно ответила:
— До конца лета.
— И всего-то?
Хотя Джулиане это показалось тысячей лет. Леди Данкомб отвела взгляд.
— Л-лорд Гомфри просил передать тебе: он надеется, что ты не воспримешь ваше совместное времяпрепровождение как наказание. Он питает к тебе искреннюю симпатию и полагает, что ты ответишь взаимностью, когда узнаешь его поближе. Он ясно дал понять, что, если все пойдет по плану, ухаживания его прекратятся в конце лета.
— Да ну? И что, никто не будет чувствовать себя виноватым?
— Джулиана!
Перед глазами ее внезапно все поплыло, но она резко вскочила с дивана. Ей хотелось вылететь из комнаты и, если получится, бежать, не разбирая дороги, бежать, пока хватит сил.
— Не прикасайся ко мне! — вскрикнула она, одергивая руку. — Как ты могла?! Если бы он подошел с таким возмутительным предложением к отцу, тот наверняка всадил бы в него пулю! Он… — Джулиана, задыхаясь, рванула лиф своего платья — ей не хватало воздуха. — Папа никогда не продал бы меня в счет карточного долга!
Всхлипывая, она опустилась на пол, и предметы вокруг нее потеряли четкость контуров.
Не обращая внимания на ее вялое возражение, маркиза обняла дочь и села на ковер рядом с нею.
— Твой милый папа мертв, — непримиримым тоном сказала она. — Мы потеряли его пять лет назад и теперь должны справляться со всеми невзгодами самостоятельно. — Она прижалась к плечу Джулианы щекой. — Этот мир принадлежит мужчинам. Мы живем по их законам, мы подчиняемся их капризам. Если бы я могла помочь тебе избежать этой участи, я бы это обязательно сделала.
Джулиана вытерла слезы, ручейками бегущие по щекам.
— Откажись, маман.
— И что тогда? — Она взяла Джулиану за подбородок, принуждая ее принять горькую правду, читавшуюся в сердитых глазах матери. — Скандал… Надежда выдать вас замуж пойдет прахом… Долговая тюрьма? Ты одна можешь спасти нашу семью. Неужели я многого прошу?
«ДА!»
Джулиана закрыла глаза, как бы отгораживаясь от непреклонных доводов матери.
— А если мы обратимся к лорду Данкомбу? Да, он злится на тебя за то, что ты привезла нас в Лондон. Но он все-таки может заплатить лорду Гомфри, чтобы избежать скандала.
— Нет, он не станет этого делать. — Леди Данкомб вздохнула. — Ты права: Оливер очень зол на меня. Я нарушила его запрет — и теперь он относится к нам еще хуже, чем прежде. Он бросит нас на произвол судьбы и будет только рад нашим мучениям.
— Значит, в жертву нужно принести меня, — без обиняков заключила Джулиана.
Маркиза вздрогнула, будто получила пощечину.
— Но чем же ты жертвуешь, доченька? Синклер уже лишил тебя невинности… Неужели ты думала, что можешь скрыть это от собственной матери? Я слишком хорошо тебя знаю.
— Маман, я тебя прошу…
— Тебе еще повезло, что в tonне шушукаются, формально ли ты его любовница или на деле. Мне этот парень нравится, не скрою, но ждать предложения от Синклера — это по меньшей мере наивно. Лорд Гомфри же способен уберечь твою семью от катастрофы.
Она не верила своим ушам. Мама знала, что они с Сином любовники! От осознания этого факта ее даже затошнило.
— Отпусти… меня, — только и вымолвила она, вырываясь из материнских объятий. Тут же запутавшись в юбках, она плашмя упала на пол.
Щеки ее при падении обожгло болью, но она радовалась этой боли. Скрежеща зубами, она кое-как встала и побрела к двери.
— Джулиана, подумай сама! — взмолилась маркиза, опираясь на сиденье дивана, чтобы подняться на ноги. — Я не за тем упомянула Синклера, чтобы пристыдить тебя. Просто всякая мать знает, когда ее дочь влюблена. Стоит Синклеру приблизиться к тебе — и ты расцветаешь на глазах! Более того, я видела, как он смотрел на тебя в бальной зале. Он возжелал тебя, а учитывая его репутацию, исход был предрешен.
Джулиана закрыла лицо руками. Она не питала иллюзий относительно мнения великосветских дам о своем любовнике, однако допустить, чтобы мать опошляла их преисполненные нежности чувства, она не могла.
— Теперь я тебя понимаю, маман. Ты рассудила так: если уж я согласна быть шлюхой для одного мужчины, то почему бы не сделать меня шлюхой для другого? Тем более семье от этого будет прок!
— Нет! — вскричала ее мать, краснея не то от возбуждения, не то от запоздалого стыда. — Ты перевираешь мои слова, и это очень жестоко с твоей стороны! Да, я тебя подвела. Я знаю об этом, я заслужила твою ненависть. Но я все же молю тебя: подумай над предложением лорда Гомфри. Если не ради меня, то хотя бы ради сестер.
Джулиана не смотрела на мать, пока шла к двери и открывала ее. Лицо маркизы исказилось: нос распух и покраснел, по щекам струились слезы, хотя она не издавала ни звука. Выглядела она такой же несчастной, какой чувствовала себя Джулиана. Если леди Данкомб хотела, чтобы дочь простила ее, она должна была выждать какое-то время.
Джулиана окаменела.
— Я дам ответ сегодня во второй половине дня. А теперь позволь откланяться, — и, коротко кивнув, Джулиана отвернулась от матери.
— Постой! Куда ты идешь?
Мать шагнула было к ней, но одного взгляда Джулианы было достаточно, чтобы она остановилась.
— Хочу подышать свежим воздухом. Не волнуйся. В карете со мной ничего не случится. Ответ получишь сегодня пополудни.
— Я еще не все тебе рассказала, — эта фраза остановила Джулиану в дверях. — Лорд Гомфри выдвинул несколько условий, которые мы обязаны выполнить. Первое: никто не должен знать о нашем договоре. Tonдолжен пребывать в уверенности, что ты общаешься с графом по доброй воле.
